По тропам волшебных лесов

– Пока ничего, – терпеливо ответил Брав. – Ступайте домой. Кто знает, быть может, сестра ваша еще первее нас вернется.

Стражники ушли, а братья еще долго глядели им вслед.

Ярое пламя факелов разгоняло серую лесную мглу. Люди шли быстро. Попробовали, было, Анцху позвать, – без толку. Но долго бродить не пришлось. Скоро в воздухе повис тот самый тошнотворный запах тлена. Стражники многозначительно переглянулись. Брав потемнел лицом. Даже Шнарф подрастерял свою обычную веселость.

– Да, может, зверь какой-нибудь издох, – предположил он. – Что сразу думать о самом плохом, – но, приметив, как Брав поменялся в лице, он обернулся и шарахнулся назад.

– Забодай меня кабан!

На земле лежало тело девушки, густо перепачканное грязью и кровью. Ее горло было разорвано, глаза навеки померкли, по телу уже разлилась холодная, мертвецкая синева.

– Кто же это ее так? – ахнул Шнарф.

Они приблизились. Двое других стражников остались стоять, как примороженные.

– Неужто, вправду, медведь? – с сомнением молвил Шнарф, осматривая раны погибшей.

– А ты сюда погляди, – Брав воздел факел высоко над головой.

Шнарф обернулся и ошалело притих. Корявый ствол могучей ели покрывали глубокие, длиной в две руки, бороздки. Как будто ее играючи вспороли неведомые боевые крюки.

– Ты когда-нибудь такие следы видал? – проронил Брав.

Шнарф не ответил, только головой покачал.

– Уж очень странный был рев, – задумчиво повторил Брав оброненные накануне слова. – И зверь все же оказался непростой. Не из людских земель.

– Хорошо, – нехотя согласился Шнарф. – Пусть так. Но отчего он ее не сожрал?

Брав пожал плечами.

– Глядите! – воскликнул один из стражников, протянув им мешок, доверху набитый травой.

Брав поднес его к лицу и тут же отпрянул.

– Сон-трава!

– Вот уж загадка так загадка, – почесал затылок Шнарф. – Чего ей травка эта понадобилась на ночь глядя? Навряд ли оттого, что не спалось. Странный зверь. Диковинная трава. И впрямь, видать, попахивает волшебством. Прав ты был вчера, Брав. Зря я тебя не послушал.

Тот кивнул и продолжил пристально осматривать поляну. Задумчиво оглядел разбитый светильник, поднял с земли оброненный нож.

– Она даже не пробовала бороться, – тихо промолвил он.

– Поборешься тут, как же, – хмуро отозвался Шнарф. – Когда неведомое чудище размером с ту же ель напротив тебя стоит.

– Надо поторапливаться, – рассудил Брав. – Пока это чудище не вернулось. Что-то мне подсказывает, вчетвером нам его не одолеть.

Стражники соорудили из мечей и плащей подобие носилок и переложили на них задеревеневшее тело.

Брав накрыл его так, чтоб не видно было лица.

– Не хватало еще, чтоб братья ее такой увидали, – пробормотал он. – Может статься, они так под воротами и околачиваются.

Шнарф вздохнул.

– Эх! Что теперь станет с ними! Были сиротами, но хоть сестра о них заботилась. А теперь и вовсе остались одни-одинешеньки.

Стражники молча двинулись в обратный путь. Брав не ошибся, мальчики и впрямь поджидали их у ворот. Едва завидев, бросились навстречу.

– Что с ней? – вскричал вмиг побелевший Берцх.

Перепугавшийся Гухт, зашелся горестным ревом. Брав, перехватил на ходу старшего брата, поднял на руки младшего и строго-настрого наказал.

– Погибла она. Зверь задрал. Не глядите!

Берцх изловчился-таки посмотреть. Завидев перемотанное тканью тело, затрясся и зарыдал, уткнувшись Браву в живот. Гухт беспомощно висел на стражнике и, не в силах дольше кричать, просто жалобно всхлипывал.

Борх молча выслушал Брава, то и дело темнея лицом. Мельком глянул на детей и молвил тоном, не терпящим возражений.

– Никому не расходиться. Тело пока снесите туда, где она жила. Детей в дом не пускать. Позаботьтесь о них: напоите-накормите, пристройте на ночлег. Я покамест правителю доложу.

Брав внимательно выслушал это все, поразмыслил недолго и кивнул плачущему Берцху.

– Ступай за мной.

Он трудно зашагал в сторону домов, но, не обнаружив Берцха подле себя, обернулся. Мальчик стоял как вкопанный, невидяще глядя перед собой.

– Берцх! – окликнул его стражник. – Идем! У меня переждете. Там отец и меньшая сестра. Они о вас позаботятся.

Мальчик очнулся, упер в Брава преисполненный горечи взор. Кивнул и медленно подошел. Брав решительно ухватил его за руку, другой крепко прижал к груди перепуганного Гухта.

Губы стражника побелели от внутренней муки. Одна мысль не давала ему покоя. Давеча вечером зверя он все же слыхал. Слыхал, но на своем не настоял. Кто бы знает, как оно обернулось. Быть может, прояви он чуть больше настойчивости, была бы несчастная Анцха сейчас жива.

***

Хейта застонала и с трудом разлепила тяжелые веки. Голова гудела, противно шумело в ушах. Яркие солнечные лучи больно ударили по глазам.

Она потерянно огляделась, силясь припомнить, что приключилось с ней накануне. Издалека донеслись звуки людских голосов, детский плач, гневная перебранка.

Хейта вздрогнула и выпрямилась. Ей разом припомнилось все: изгнание, жуткий сон, долгий переход, город. Она добралась до Хольтэста!

Девушка силилась подняться. Тело ответило ей тупой, ноющей болью, – трудное странствие и падение давали о себе знать. Досада за свою сиволапость ужалила в сердце словно гадюка. Ведь добралась до города накануне. Надо было ей оступиться!

Не переставая ругать себя, почем свет стоит, Хейта скоро зашагала в направлении города. Она вынырнула на широкую дорогу неподалеку от ворот, над которыми развевалось гордое серебристое знамя с раскидистой елью посреди. Этот герб принадлежал правящей здесь династии Рильдов.

Род Рильдов был очень древним и многоуважаемым. А нынешний правитель, Бард Рильд, сидел в Хольтэсте уже без малого сорок лет. Хейта помнила все это из рассказов Фэйра. По правде говоря, ее не очень-то интересовали роды, гербы и знамена, но лесной герб Рильдов сразу пришелся девушке по сердцу, да и Фэйр всегда отзывался о правителе Хольтэста с большим уважением.