По тропам волшебных лесов

Они простояли так, наверное, целую вечность, когда Дорх, наконец, бережно отстранил сестру от себя. Поглядел на нее с необычайным волнением, точно боялся, что под воздействием чьих-то злых чар она могла в любой момент исчезнуть.

– Живая…, – неверяще прошептал он. – Но, как? – Дорх сдвинул густые брови. – Быть не может! Эшгар сказал, ты умерла.

– Знаю, – проронила Харпа. – Это я его попросила. Думала, так лучше будет. Для всех.

Дорх вновь ласково притянул ее к себе.

– Глупая, глупая моя сестренка. Не ведаю, отчего тебе такая мысль в голову пришла, – на губах его засияла счастливая улыбка. – То-то отец обрадуется, узнав, что ты жива. Ни дня не проходило, чтобы он не вспоминал о тебе.

Харпа вздрогнула и отпрянула невольно. Поглядела в сомнении на брата.

– А, может, и к лучшему, что он не знает обо мне? Я ведь такое тогда сотворила… Да и вообще…, – она неуверенно улыбнулась, – запомнил меня маленькой и доброй. С тех пор много воды утекло. И я совсем уже не та Харпа, какой вы знали меня. Той Харпы больше нет, – она решительно тряхнула головой. – Думаю, лучше все оставить, как прежде.

– Глупости! – возразил Дорх. – Уверен, он будет рад снова обрести дочь. К тому же, не забывай, он только что потерял сына. Быть может, встреча с тобой облегчит его страдания.

Харпа вздохнула.

– Как бы она их не утяжелила.

Дорх открыл рот, чтобы снова ей возразить, но не успел.

– Что же это вы! – с улыбкой воскликнул Гэдор. – Только встретились и тут же препираться. Давайте лучше сперва решим, что делать дальше.

– А чего тут решать? – пожал плечами Мар. – В Берлат нам надо и поскорей. Пока еще одной беды не случилось.

– Но камнем лучше не пользоваться, – сказала Харпа. – Рыси-оборотни часто бродят по округе. Нас могут заметить. Тогда не оберемся расспросов.

– Камнем? – недоуменно переспросил Дорх.

– Да, – ответила она. – У нас есть перемещающий камень. Увидишь как-нибудь.

Дорх кивнул и сделал шаг вперед.

– Нам и вправду надо поспешить. До Берлата путь неблизкий.

– Только вот тебе и Харпе в Берлате появляться не стоит, – проронил Брон.

Дорх изумленно вытаращил глаза.

– Это еще почему?

– Переполоху наделаете. Спугнете убийцу, – пояснил Брон. – Будет больше вреда, чем пользы.

– Я с ним согласен, – кивнул Гэдор. – Перед деревней лучше будет разделиться.

– И что прикажешь нам делать? – с вызовом спросила Харпа, которую эта идея тоже не привела в восторг. – Как зайцам забиться в какую-нибудь нору и сидеть там, поджав хвосты?

– Нет, – качнул головой Гэдор. – Потому что вы – рыси, а не зайцы. Запаситесь пут-травой и обождите неподалеку. Мы оглядимся, попробуем выяснить, что к чему, и в подходящий момент позовем вас, – он обернулся к Хейте. – Мы ведь сможем их как-то позвать, да?

– Что-нибудь придумаем, – загадочно улыбнулась та.

– Вот уж нет! – пылко воскликнул Дорх. – Больше я прятаться не намерен. Пойду в деревню и честно расскажу, как все было.

– Порыв благородный, – кивнул Гэдор. – И вызывает уважение. Но лучше этого не делать. Если убийца узнает, с какой мы прибыли целью, нам будет сложно его разоблачить.

Дорх вновь открыл рот для спора, но Харпа дернула его за рукав.

– Они правы, – она сдвинула брови. – Хотя мне это также не по нраву.

– Как нам попасть в деревню? – спросил Брон. – Что сказать вашему отцу, чтоб он нас не погнал?

– Правду, – ответила Харпа. – Что вы изгнанники. Все до одного. Ведь так? – она вопросительно поглядела на Хейту.

Та от неожиданности растерялась. Она еще никому не говорила, что стала изгнанницей. Хотя догадаться было, конечно, несложно. Она настороженно огляделась. Ее спутники смотрели спокойно и понимающе. И неловкость неожиданно разжала свои когти. Здесь назваться изгнанником не было чем-то постыдным и низким. Здесь это значило – быть своим.

– Да, – молвила Хейта. – Все до одного.

Харпа кивнула, словно иного ответа и не ждала.

– Скажете, что бродите по миру. Если соврете, что торговцы или наемники, а он заподозрит неладное, тут же погонит прочь. Честный он и ценит честность в других. Если за последние годы, конечно, ничего не изменилось? – она вопросительно поглядела на Дорха.

– Нет, – мотнул головой тот. – Отец таков, каким был всегда. И поверь, он будет страшно рад увидеть тебя.

Харпа вздохнула.

– После. Быть может… Сперва надо выяснить, кто покушался на его жизнь и погубил Берха.

Дорх кивнул. Харпа вскинула горькие глаза.

– Не верится, что его больше нет.

Дорх снова прижал ее к себе.

– Я знаю, сестренка. Я знаю.

Харпа украдкой утерла выступившие слезы и высвободилась из объятий брата.

– Пойдемте. И так задержались.

Мар довольно потер ладони.

– Наконец-то мы идем к рысям-оборотням, – он белозубо улыбнулся Харпе. – Давно мечтал у тебя на родине побывать!

Девушка смерила его мрачным взором и отвернулась, пряча тревогу в больших янтарных глазах.

– Светильник бы затушить не мешало, – Брон пристально поглядел на Хейту. – Чтобы внимание к себе не привлекать.

Хейта кивнула и взмахнула рукой. Волшебный светильник послушно подплыл ближе. Дорх, завидев его, изумленно разинул рот.

– Глазам не верю! Это же лесное волшебство! Я видел такие у пастырей. Но, как? – он вперил в Хейту горящий взор. – Кто ты такая?!

Хейта растерянно захлопала глазами. Говорить о себе правду ей не очень хотелось. Но прозорливый Гэдор тотчас поспешил к ней на выручку.

– История долгая. И не ко времени сейчас. В другой раз послушаешь. Хейта, милая, туши-ка фонарик. И давайте все дружненько поспешим.

Хейта ответила ему благодарной улыбкой. Бережно коснулась лучистого фонарика пальцем. И тот вспыхнул, рассыпавшись на тысячи сияющих огоньков.

II

Северная ночь окутала путников непроницаемой тишиной. Остывшая земля обдавала их знобким дыханием. Далекие звезды беспрестанно мерцали, точно мириады крошечных лесных светлячков, обливая бескрайние просторы тихим серебристым светом.