Под чужой личиной

Внезапно эльф повернул голову, и мы столкнулись взглядами. Я пискнула, ощутимо заливаясь краской, и подобрав полы длинного платья, покинула место дислокации, предусмотрительно забежав за угол и оставшись за второй дверью, ведущей в отцовский кабинет. Приложила ухо к створке.

Сначала они говорили о каких-то делах в Крэсе, потом, незаметно, перебрались в Заграничье. Магическая защита, наложенная на высокие стены Заслона, на них не действовала. Молодой эльф говорил о том, что ему нужно поторапливаться домой, а добраться до Границы не пятиминутное дело. Его телохранители (как я поняла из сумбурного разговора, который разобрала в лучшем случае наполовину), раскланявшись, удалились. Отец остался один на один с золотоглазым эльфом. Я прильнула к замочной скважине:

– У меня к тебе есть дело, человек, – холодный, бесстрастный голос заставил меня поежиться, словно от промозглого северного ветра.

– Какое, достопочтенный господин?

– Отдай мне свою падчерицу. – Я едва не упала от этого заявления, еще жаднее прислушиваясь и приглядываясь

– Зачем?

– Я женюсь на ней.

– Но... она совсем еще ребенок, – неубедительно запротестовал отец.

– Я подожду ее взросления. Предварительно забрав с собой. Здесь ей нечего делать.

– Tear-ell, – от безысходности голос отца сорвался, – при всем уважении я не могу отдать вам дочь.

– Почему? Люди ее никогда не примут. А эльфов я уговорю.

– Я не сомневаюсь в ваших возможностях, достопочтенный, но нет. Я желаю ей счастья, а его навязать невозможно...

– Вы отклоняете мою просьбу? – скептически уточнил эльф.

– Ваша просьба напоминает приказ.

– Это и есть приказ, – стальные нотки, пробившие бархатный баритон, были невыносимы. – Как зовут вашу дочь?

– Ин... Ингерия.

– Ингер, Ingy, Сверкающая. Ей подходит.

– Так звали мою настоящую дочь.

– Вот как, – в голосе не было и капли сожаления. Бесчувственный чурбан с ушами!

– Она умерла. Весной. В год, когда ей было четырнадцать, как и Инге сейчас.

– Ничем не могу помочь.

– А зачем вам... ее имя?

– Вплету в свою судьбу, разве неясно? Тогда уже ничто не сможет нас разлучить.

У меня похолодела спина. Кажется, даже пот выступил. Он обращается со мной, как с вещью. Интересной, единственной в своем роде, требующей аккуратного и бережного ухода, но вещью. Не обладающей собственными чувствами и желаниями.

– Решайтесь.

– Гейри, позови Ин. Скажи, что она нужна тут.

– Это не к чему, человек, – эльф тронул Старосту за рукав, останавливая.

– От чего же, не желаете поглядеть на невесту?

Ей богу, я чуть не взвыла в голос – он согласился отдать меня этому хмырю!

– Не к чему звать. Она и так здесь. Подслушивает за той дверью, – кивок в мою сторону.

Отец покраснел от стыда. Я, уже не таясь, вышла в комнату.

– Ваше любопытство чревато, Ингер, – мягкий голос словно вводил в транс. Я упрямо помотала головой. Наваждение исчезло.

– Переживете, достопочтенный ell, – буркнула я, всем телом прижимаясь к отцу.

– Своевольна. Своенравна. Не признаете вышестоящих, – едко сказал он. Как выплюнул. – Да вы настоящее сокровище, прекраснейшая.

– Ищите сокровища в драконьей пещере!

– Я не гонюсь за золотом, прекраснейшая. Я ищу удивительное.

– Тогда вам в Ничейные Земли. Там много... неизведанного.

– А вы не будете по мне скучать? – вкрадчиво шепнул он мне на ухо, непонятно как оказавшись в двух шагах. Я вздрогнула, но глаз не отвела.

– Я еще не успела к вам настолько пылко привязаться.

– Так дело за малым, – он решил было подцепить меня за руку, но я брезгливо ударила по протянутой ладони. Эльф опешил. Я тоже. Отец был на грани обморока.

– Я всегда добиваюсь своего, прекраснейшая, – вмиг посуровел гость. Глаза потемнели, подернувшись дымкой. – Вам стоит принять это.

– Ни за что, – я крутанулась на мысках и вышла, хлопнув дверью.

Всю ночь я беззвучно проревела в подушку, закрыв дверь на засов и забаррикадировав от родителей комодом.

Меня предали. Мои самые близкие люди. Что может быть больнее?

По рассветному туману, собрав в котомку самое необходимое, я выкинула из окна самодельную лестницу из плотных льняных простыней и, спустившись, скоро припустила по лесной тропе, путая следы и теряясь среди распускающейся кроны...

– Tear-ell, – едко, сдерживая желание наотмашь ударить по его слащавой морде, протянула я. – Какая встреча. Сколько лет, сколько зим! Ну что, отыскали себе невесту?

– Да вот, присматриваю. Есть тут одна, но я не поручусь за ее согласие, – в тон мне выдал эльф, в задумчивости осматривая меня. Я поперхнулась.

– И правильно. Не по вас она. Закрутит шашни с каким-нибудь прохвостом, гадайте потом, в кого дитятко пошло.

– Ну, гадать мне не к чему. Мысли прочесть я могу без проблем, – отмахнулся от моего предупреждения Тиар. Я позеленела, резко выставляя ментальный блок. Остроухий поморщился, но стерпел, переведя взор лучистых глаз на Рафа. Будто только увидел.

– Tear-ell, Fershell Okdames”Si к вашим услугам, – почтенно представился он, склоняя голову на плечо. Гладкие волосы, выбившиеся из хвоста, неспешно качнулись, бликуя отблесками горящих факелов.

– Раф. Эрафэн, – претенциозно разглядывая незнакомца, сообщил маг.

– Твой знакомый, прекраснейшая? – осведомился эльф, словно и не прошло двух лет с момента нашей первой и последней встречи, переходя на панибратский тон.

– А тебя это каким боком касается?

– Как каким? – почти искренне удивился он. – Ты же моя невеста. Согласие твоего отца есть, так что остановись с непродуманными связями, дорогая.

Я ошеломленно смотрела на его ухмыляющееся лицо, перебирая, что бы потяжелее в него бросить. Или лучше ограничиться огненным шаром?

Раф тем временем, подтянув отпавшую челюсть, вытаращил глаза на возмутителя нашего спокойствия. Я жалостливо глянула на беззвучно шевелящего губами магистра.

– Ну вот, паренька моего испугал, – притворно возмутилась я, пододвигаясь ближе к напарнику и как бы ненароком кладя голову ему на плечо. Теперь безумного взгляда расширившихся синих глаз удостоилась я. – Только нашла, как говориться, свое отражение, ты уже тут как тут! И не стыдно девушку лишать единственного счастья?

– Он твое отражение? – совсем не по-эльфийски хихикнул Тиар. – Ой, не смеши! Да с тобой ужиться может только какой-нибудь умалишенный! Он, конечно, со сдвигом, раз приобщился к твоей компании, но не настолько же!