Под чужой личиной

– А Заграничье больше Ромерии?

– Раза в два, – Раф вскочил в седло, и мы устремились вперед по пустынной дороге. – Оно простирается дальше на Север, где живут, в основном, эльфы и дриады. В Ромерии по этой широте уже проходит Великая Пустошь, а за ней и Серая Пустыня, куда ни один нормальный человек не сунется. Я уж не говорю, что у нее на Западе – Ничейные Земли.

– А нам куда? – встрял в разговор наемник, пристроившись к нашему шагу.

– К Северо-востоку от Столицы, за Озерный край, – неохотно проинформировал маг.

Мор уважительно присвистнул:

– Далековато будет.

– Что поделать? – простодушно пожал плечами наш проводник и на протяжении всего пути не сказал больше ни слова. Его молчание меня настораживало. Будто он скрывал что-то, что мне совершенно не понравится. Куда бы засунуть свое чрезмерно не вовремя проснувшееся прорицание?..

ГЛАВА 6.

Столица была неприступной. Со всех сторон город, располагающийся на увесистом кусе земли, окружали реки. Заколдованные. Та, что с Севера – Айсал – “ледяная река”, с Юга – Файрал – “огненная”. Зачарованы они были соответственно. Нам “повезло” идти через вторую.

Каюсь, несмотря на любовь к Двуликой, сей оборонительный объект вызывал у меня нервную дрожь и болезненное покалывание по всему телу. Прозрачная вода отличалась красноватыми прожилками, то и дело появляющимися на глади. Такое чувство, что это жидкий огонь, медленно перетекающий с одного места на другое. Течение было спокойным, размеренным, но купаться в этой речке я бы не рискнула – жизнь дороже.

Перейти Файрал можно было лишь в одном месте – по Огненному мосту. Миленькое название, не так ли? Вот и мне не по себе.

Помимо пошлины (По два золотых с носа и одному за каждую лошадь, с ума сойти! Они что, хотят покрыть Столицу слоем золота?) нужно пройти специфический ритуал преклонения Стихии, “властвующей над местом сим”. Сути (как и причины-следствия) его я так и не поняла, но необходимые действия вроде как запомнила. В нужном порядке, надеюсь.

Я опустилась на колени, припоминая, что у стражников в руках остро заточенные алебарды, а удержаться от искушения порой ой как сложно. Но собралась, вознося почести Двуликой. Большинство моих молитв сопровождалось скептическим хмыканьем стоящей позади мостовой Стражи, поэтому я незаметно вплела в восхваление и иже с ним отборные ругательства. Хмыкать за спиной перестали, даже отошли, судя по свистящему шепоту и затихающему звяканью лат.

Стихия нас пропустила. Как магически неодаренные воины сумели это определить, осталось для меня тайной за семью печатями. Просвещать путников в свои источники (наверное, Раф добавил лишних монет, уж больно радостно они улыбались, открывая нам дорогу) латоносцы посчитали ненужным.

– Мило, – заключила я, скрупулезно рассматривая затейливую башенку, сделанную, видимо, из хрусталя – больно уж приторно она сверкала в солнечных лучах. Хотя с помощью магии можно добиться не меньшего.

Ушастого и клыкастого народа на улицах было завались, каждый третий, но горожане (и гости столицы) с нездоровым любопытством таращились в мою сторону. По приходу к городским стенам маг пытался что-то наколдовать с моей внешностью, но успехом оное не ознаменовалось. К неуемному вниманию я постепенно попривыкла и перестала краснеть под испепеляюще-откровенными взорами мужской половины глядящих. Да и женщины вели себя как-то странно. Они часом не... брр, даже думать об этом не хочу (и не буду!).

Вдоволь поплутав по узким и широким улицам и не найдя ничего сверх наших потребностей, мы выбрали первый попавшийся дом с простенькой деревянной вывеской, на которой красовался остов кровати и окружающие его два столовых прибора, намекая, видимо, на питание мебелью. Но, несмотря на пугающую рекламу, мы решились.

Отдав коней на растерзание местному конюху, от которого за полверсты разила спиртным домашнего приготовления, мы вошли на постоялый двор, на первом этаже которого располагалась вполне приемлемая (по нашим денежным возможностям) корчма. Мор что-то пошел выяснять у стойки, а Раф и я, отыскав свободный и в меру чистый столик, сели в ожидании заказа. Я от нечего делать провела скучающим взглядом по разношерстной толпе, сгрудившейся по окружиям столов, и мельком уловила слабо знакомые черты. Я стала вертеть головой в поисках возмутителя спокойствия и с удивлением наткнулась на эльфа, полуприслонившегося к высокой барной стойке, достававшей ему в лучшем случае до середины груди. На мгновение наши взгляды встретились, и в зале как будто стало приглушеннее и темнее...

Я его вспомнила – он меня, видимо, нет, так как, отвернувшись от своей кружки, вперился в меня цепким взором золотисто-карих глаз. Вот влипла. Через несколько минут тщательного разглядывания, эльф отклеился от своего поста и, бросив корчмарю звонкую монету, решительно пошел в нашу сторону. Дела...

Он остановился, нависая надо мной в свой немалый рост, высокомерно (а как еще?!) изучая мое малопривлекательное лицо, и, наконец, недоверчиво выдохнул:

– Ингер?

В пору было лесть под стол...

В ту весну, спустя пару недель, как на полях сошел снег, обнажив голую землю и прошлогоднюю иссушенную траву, дом земского старосты, а по совместительству моего отчима, навестили странные гости.

Эльфы.

Я с задумчивостью предельно аккуратно доплела вторую косу, расчесала прямую челку до бровей, скрывающую шрамы на лбу, и стала спускаться вниз к беседующим гостям, как приказала матушка.

Тонкая подростковая фигурка, втолкнутая в самое приличное платье, что у меня было, ничем особо примечательным не отличалась, но, едва завидев меня на пороге, отче расплылся в улыбке, а эльфы повернули свои точеные лица в мою сторону. Исключительно из вежливости. Да так и застыли.

То краснея, то бледнея от такого специфического внимания, я приблизилась к отцу, крепко держась за спинку кресла, чтобы, не дай-то боги, не свалиться в обморок. Улыбнулась, обнажив выросшие с осени клыки.

Эльфы и ухом не повели. Очевидно, думали, что так и надо, чтобы в доме селянина, хоть и небедного, жило такое вот “сокровище”.

– Дочь моя, – отче приобнял меня за талию, прижав к себе, но, увидев вытянувшиеся физиономии остроухих, поспешил пояснить, – приемная. Красавица...

Эльфы дружно закивали, списав подобное развитие делового разговора на возраст старосты, неизвестно, соглашаясь, или смиряясь с его утверждением. По крайней мере, лично я считала себя необычной. Какая тут красота?

Не отпуская спинки мебели, я принялась разглядывать эльфов.

Один из них, обыденно светловолосый, был, кажется, маг, весь увешанный амулетами, с исходящей от них силой, обжигающей мои легкие. Стихийник значит.

Второй, смуглый и коротковатый для чистокровного, с прозрачно-зелеными глазами и дымчатыми волосами, гладью обрамляющими жесткое лицо с тонкой линией бескровных губ, которые он нервно покусывал, только отец начинал смотреть в другую сторону.

Третий явно помоложе, с задорным блеском золотых глаз, в которых колыхались отблески пламени оплывающих свечей. Волосы темные, но не черные, собранные на затылке в гладкий хвост, достигающий середины спины. Лицо одухотворенное до невозможности. Он единственный остался закутанным в тонкий серебристый плащ с застежкой под горло, ожидающе барабаня по столешнице тонкими аристократическими пальцами. На безымянном (как его скрутили, такого молодого?) матово блестело узкое кольцо с замысловатыми рунами. Не серебро, не золото. Будто светится изнутри. Красиво-то как...