Последний Герой. Том 2

— Тварь… — прошипел я и беззвучно плюнул.

Сбежал. Снова. Ну ничего. В следующий раз я тебя выведу на линию огня — без гадалок и ритуалов.

А пока надо решать вопрос с теми, кто остался в лесу.

Я весь словно превратился в слух. В темноте, когда глаз — не помощник, только уши и спасают. А со слухом у меня что в прошлой, что в этой жизни было очень хорошо, ещё с тех времён, когда в подворотнях по шороху ботинка я угадывал, шпана идёт или пьяный дворник.

И вот — еле уловимый звук. Где-то сбоку, почти за спиной. Будто мышь шевельнула сухой лист. Тихо. Невинно. Но это была не мышь. Я знал.

Бах!

Я выстрелил в силуэт, едва различимый в просвете между деревьев. Человек? Да. Потому что в следующее мгновение он с тихим, сдавленным всхлипом упал и завыл.

«Трехсотый», — мелькнула мысль. — «Не убил Валетову подпевалу, а жаль…»

И тут же — треск веток сразу с двух сторон. Бегут. Спешат на помощь раненому. Который уже орет:

— Он здесь!!! А-а! Сюда-а!

Времени — ноль. Пора валить.

Я выбрался из оврага, пригнулся и рванул вглубь леса. Бежал, как зверь, что спасается от охотников. Двигался низко, нырял под ветками, свернув с тропы. Нёсся между деревьями, перепрыгивал через коряги. Свернул в сторону, сделал петлю, пересёк завал из поваленных деревьев, цепляя плечом сырую кору. Ещё один поворот — и вышел на узкую тропу. Промчался по ней несколько сот шагов и сразу свернул, чтобы сбить возможный след.

Когда остановился — сердце билось где-то в горле. В ушах гудело… Фух… Ну и марш-бросок. Очень кстати оказались мои утренние пробежки. Я был в такой сейчас форме, что за мной не угнался бы ни один грузный боец Валета.

Лишь только словил передых, как на душе заскребли кошки — сегодня никто не умер. Как я планировал…

Раздирало внутри — досада, ярость, недожатая злость, как судорога в кулаке. Но с другой стороны…

Как посмотреть.

Если фразу чуть повернуть — сегодня ещё и «я не умер». Во второй раз — не умер.

Выбрался на дорогу, там на обочине притаилась старенькая «шестерка». Купил ее накануне за копейки. А на себя пока не оформлял. Успеется… Да и безопаснее пока так.

Сел в машину и дал по газам. Нужно было срочно «эвакуировать» Альку.

* * *

Валет вдавил педаль газа — мотор «гелика» взревел, внедорожник разогнался, но мокрая скользкая глина не держала машину. Сцепления ноль. Шины-то асфальтовые, не для бездорожья. Колёса начали пробуксовывать, и уже через секунду тяжёлый кузов повело. Машину развернуло, подбросив фонтан из грязи.

Валет ударил по тормозу — со всей силы, но поздно. Масса статусной махины и скользкий грунт сыграли против. Внедорожник юзом пошёл вперёд и врезался прямо в толстенный пень с облезшей корой.

Удар получился жёсткий и без шанса на манёвр. Сработали фронтальные датчики. Почти сразу, с характерным хлопком, раскрылась водительская подушка безопасности. Она вывернулась из рулевого колеса и ударила Валета в лицо. Пиропатрон сработал чётко, впрыснув внутрь смесь горячих газов. В салоне резко запахло жжёной тканью и металлом.

Двигатель захлебнулся и заглох. На секунду воцарилась глухая тишина. Только какое-то шипение. И частое дыхание. Валет сидел, зарывшись лицом в смятую подушку, живой, но испуганный.

Тем временем выстрелы в лесу продолжались. Их бухающий звук вывел Германа из секундного оцепенения.

— Твою мать… — прошипел Валет, судорожно дёргая застёжку на поясной кобуре. Руки не слушались, пальцы не гнулись, будто он только что выбрался из ледяной воды.

Он был вооружен, но даже не успел потянуться к пистолету, когда началась стрельба. Даже кобуру не расстегнул — настолько внезапно и жёстко это всё произошло.

Пули пролетели рядом, слишком рядом. Особенно одна из них, казалось, прошла буквально в сантиметре от живота — так близко, что он будто почувствовал её свист. Куртка в том месте колыхнулась будто, дрогнула, и в какой-то момент Валету даже показалось, что ткань вспорота.

Наконец, пистолет оказался в руках. Надежный «Глок». Любимый ствол Валета.

Он резко передёрнул затвор, толкнул дверь машины. Она распахнулась слишком резко, и Валет, уже навалившийся на неё плечом, не рассчитав, вывалился наружу и рухнул на землю, зацепившись ногой за порог. Оружие вылетело из рук и мягко плюхнулось рядом, в сырую глину.

И тут — резкий толчок в плечо.

Кто-то сильный схватил его за куртку, потянул вверх. Валет инстинктивно вскрикнул, будто его выдернули из утробы матери в злой и опасный мир. Не глядя лягнул того, кто его схватил. Не попал. Еще удар, переворот на спину.

— Спокойно, Герман, — услышал он глухой знакомый голос. — Это я.

— Какого х*я?! — заорал Валет, захлёбываясь злобой и пылью. — Какого х*я ты тут делаешь?!

Он не верил своим глазам. Перед ним стоял Савченко. С каменным лицом, с опущенным автоматом. Спокойный, как всегда. Будто и не было сейчас всей этой перестрелки.

— Жопу твою спасаю! — отрезал Савченко, повысив голос. — Твою мать, Герман! Это же была ловушка! Ты разве не понял?

Валет осёкся. От такой мысли дыхание у него стало рваным. Он резко встал, выдохнул и оглянулся. Вокруг, на приглушённом фоне пляшущих теней от костра, начали проявляться силуэты — его люди. Его защита. Его бойцы. И пред ним начальник службы безопасности. Савченко. Дирижёр. Тот самый, кому он доверял, и в то же время хотел держать подальше от некоторых своих дел.

— Ты… — Вальков зло прищурился. — Ты следил за мной?!

Голос прозвучал резко, но уже без прежней злости. Он понимал, если бы не Савченко, его труп уже остывал бы у ритуального костра, и река неспешно уносила бы частицы глины, пропитанные его кровью.

— Следил, — спокойно ответил Савченко. — Иначе не смог бы спасти. Ты ж упрямый, как осёл. Ни в какую не хотел меня слушать.

— Кто в меня стрелял? Ты его взял?

— Сучонок ушёл, — процедил Валет сквозь зубы. — Возможно, был не один. Хитер оказался. Умелый стрелок. Двое наших ранены. Надо дернуть нашего Хирурга. Пусть приедет. Заштопает.

Валет зло отряхнул штаны, похлопал ладони, сбивая грязь. Пальцы дрожали — то ли от пережитого страха, то ли от накатившего бешенства.

— Заштопать?! Заштопать этих… недоумков, — процедил он. — Которые, бл*дь, опять его упустили?!

Голос срывался на крик. Он плевался слюной, будто хотел выплюнуть саму ярость. Резко шагнул к Савченко, ткнул пальцем в воздух:

— Заштопать?!

Савченко спокойно вытер рукавом щеку. Не дернулся, не отшатнулся.

И в этот момент из чащи появились двое бойцов. Они несли раненого. Тот стонал, держась за бок. Его аккуратно уложили на траву.