Последний Герой. Том 2

Раненый лежал на спине, корчась от боли. Лицо белое, как мел, руки судорожно сжимали окровавленный бок. Он стонал, сипло звал на помощь:

— Пацаны… отвезите… больно… в больницу… прошу…

Валет нервно дёрнулся, будто его окатили кипятком. Резко наклонился, поднял с земли пистолет, тяжело сжал его в руке. Глаза бешено пробежали по лицам. Потом он развернулся, подошёл к раненому вплотную, встал над ним.

— Заткнись, — процедил он сквозь зубы.

Бах!

Пуля вошла точно в лоб. Голова дёрнулась, тело обмякло. Всё. Конец. Тишина. И только слабый отклик выстрела перекатился по воде, ударился о берег и затих.

На мгновение Валета отпустило. Как будто вырвал из себя кусок страха, боли, ярости. Всё это хлестнуло наружу, и вдруг стало легче — точно так же, как в тот день. Тогда, 1-го июня девяносто седьмого, когда он убил своего лютого врага. Там, на заброшенном заводе.

Он обернулся.

Лица подчинённых застыли, будто замерло само время. Кто-то отвёл взгляд, кто-то стоял словно камень. Валет провёл тяжёлым взглядом по ним, поднял на уровень груди ствол пистолета, чуть повёл им, как указкой:

— Вот что будет с теми, кто ещё раз упустит эту суку…

Он говорил тихо. Но так, что никто не сомневался — он выполнит угрозу.

Глава 11

«Шестёрка» натужно заурчала на повороте, лысеющие покрышки заскользили по потрескавшемуся асфальту. Я въехал во двор, и машина дёрнулась, одним колесом влезла на бордюр. Подвеска коротко хрустнула, будто горько вздохнула от усталости.

Заглушил двигатель и в тот же момент хлопнул дверью, не проверяя, закрыл ли как следует. В голове гудело — успеть. Пока всё ещё можно что-то поправить.

Во дворе кромешная темень. Ни одного светлого окна, фонарь у подъезда не горит, мёртвый давно. Я подошёл к двери, дёрнул за ручку, с силой и резко. Магнитный замок удивлённо щёлкнул — сдался. Дверь с грохотом распахнулась. Доводчик тянул створку обратно, будто не хотел пускать, но я проскользнул внутрь.

В подъезде пахло как всегда: кошками, вчерашним дождём, борщом и чужим, неухоженным бытом. Я побежал вверх, перескакивая по две ступени.

У двери остановился на секунду. Прислушался. Тишина — ни шагов, ни скрипа половиц. Есть. Успел первым. Потянулся к кнопке звонка и вдавил её, как будто собирался проткнуть пальцем. Звонок зажужжал глухо и противно, будто старый электробритвенный моторчик. Я не отпускал палец. Пусть просыпается. Пусть уже откроет.

— Алька… давай… — тихо, шёпотом выдохнул я сквозь зубы.

Прошла, может, минута, и наконец послышался слабый шорох, словно кто-то осторожно провёл тапком по линолеуму. За дверью замерли, потом донёсся голос — сонный и приглушенный:

— Кто там?..

— Это я. Макс.

Наступила короткая пауза. Потом — тихий скрежет металла. Щёлкнул замок, движение защёлки. Дверь осторожно приоткрылась.

На пороге стояла она — рыжая, с растрёпанными волосами, в тонком халате, который едва прикрывал высокую грудь. Свет из прихожей слепил. Я торопливо шагнул внутрь, боком, чуть задел её плечо. Захлопнул дверь, быстрым поворотом щеколды закрыл за собой.

— Что случилось?.. — Алька спросила почти шёпотом.

Поняла, что ничего хорошего.

— Собирайся, — коротко бросил я, не повышая голоса, но так, чтобы она сразу поняла, спорить — не вариант.

Мой вид, тон, глаза, в которых, наверное, отражалась ночь, полная выстрелов и крови — всего этого хватило, чтобы Алька не задала ни одного лишнего вопроса. Только кивнула. Пошла в комнату, на ходу запахивая халат, шлепая босыми ногами.

— Бери самое ценное, — распорядился я. — Нужно уходить.

— У меня-то… особых вещей нет, — пожала плечами она. — Хата съёмная, мебель и техника хозяйская.

— Вот и славненько.

Надо отдать должное Альке — не истерила, не охала. Молодец девчонка.

Мы молча и быстро собрали вещи. Чемодан на колёсиках — тот самый, который она привезла, когда снимала эту квартиру. Набросала туда всё своё ведьминское барахло: пузырьки, амулеты, травы, «зелья», которых у неё было с избытком. Всё это она упаковывала споро, но с какой-то машинальной бережностью. Одежду сложила в спортивную сумку.

Я взял чемодан одной рукой, в другой — пистолет, до сих пор пахнущий гарью и опасностью. Когда она увидела оружие, глаза у неё на миг расширились, пальцы застыли на застёжке сумки.

— Всё так серьёзно? — тихо спросила.

— Там была засада, — ответил я. — Ловушка.

— Что? Но… Прости… Я думала, Вальков мне поверил. Он должен был быть там один.

— Это ты прости, что приходится покидать квартиру среди ночи. Я, видишь, не достал его… Пока не достал…

— Я тебе кое-что не говорила… — Алька потупила взгляд. — Вальков, он… я сама лично бы его отправила на тот свет… Я его ненавижу.

— Почему?

— Ай, да ладно… — Алька смахнула слезы. — Потом расскажу. Не хочу ворошить прошлое.

— Добро. Пошли, — вещи мы собирать закончили.

Я шагнул к двери, приоткрыл, прислушался. Тишина. Лестничная клетка спала. Ни скрипа, ни шагов.

Спускаться сразу не стал. Поднялся выше на этаж, заглянул в окно, что выходило во двор. Там всё спокойно. Света нет, машины во дворе знакомые, чужих не видно. Ни движения, ни огоньков. Вроде, всё чисто.

Вернулся вниз. Алька стояла у двери, держа в руках дорожную сумку. Чемодан, который я оставил у выхода, всё так же стоял у стены. Я подхватил его, подал ей знак. Мы пошли вниз — медленно, тихо, но без остановок. Пистолет я всё ещё держал наготове.

Вышли во двор. Тишина. Спешно сели в «шестёрку», я завёл мотор, переключил передачу. Машина дернулась с места.

Едва мы вырулили со двора, как сзади по тёмной улице резанул свет фар. В зеркало вспыхнули два жёлтых луча — кто-то въехал с противоположной стороны, тихо, но быстро.

— Глянь, кто там, — сказал я, не отрывая взгляда от дороги.

Алька обернулась, посмотрела через заднее стекло.

— Джип. Чёрный. Встал у моего подъезда.

— Не успели, ребятки-трулялятки… — усмехнулся я. — Сюрприз им там надо было оставить, жаль, времени не было.

На пару секунд в салоне повисла тишина, Аля тихо, молча дёрнула плечом, реагируя не то на мои слова, не то на сам тон охотника. Только мотор урчал, как спасенный с дерева кот. Я добавил газу, и мы ушли на соседнюю улицу, свернули в проулок и затерялись в ночном городе.

* * *

Я постучал в дверь коротко, но настойчиво. Ответа пока не последовало. За дверью ни шороха, ни скрипа.

Достал телефон, набрал номер — гудки пошли, но никто не отвечал. Поморщился, постучал снова — чуть громче, чуть злее. Алька стояла позади, прижимая к себе сумку, зябко кутаясь в куртку, которую накинула наспех. Было видно, что её немного трясёт — но это, конечно, не от ночной прохлады.