Последний Герой. Том 2

Вальков резко обернулся. В глазах мелькнуло раздражение и злость. Словно Дирижёр сейчас усомнился в его силе. В непререкаемости слова Валета.

— Ты мне мамка, что ли?! — вскинул он голос на фальцет, дернул молнию ещё раз. Та не двигалась. — Без тебя разберусь. Сказал, один поеду — значит, один.

Он оставил возню с молнией, наклонился, вытащил из шкафа армейские ботинки, бросил их на пол. Сел на диван, стал натягивать. Савченко молча наблюдал, его лицо, кажется, не выражало эмоций, но взгляд оставался внимательным, оценивающим.

Да, он понимал — спорить бесполезно. Если шеф упрётся рогом, не свернёт. Можно хоть десять раз повторить — не лезь, не суйся, шкуру подставляешь — всё мимо. Даже если услышит, кивнёт — все равно сделает по-своему. Не первый год знал его таким. Не слушал никого, кроме себя. И иногда Дирижера.

А значит, в лоб — не вариант. Тут нужно тоньше. Войти сбоку, взять на обходе. Иначе всё может полететь к чёрту. Шеф ведь тоже, хоть и живучий, не бессмертный. И этот Яровой… он не просто «залетный молодняк». Он что-то другое. И если Валет один на него нарвётся — может статься, что уже некому будет говорить «я же предупреждал».

— Ладно, ладно, — примирительно проговорил Савченко, подняв ладони, будто разоружаясь. — Твое дело…

Но в голосе его, как и в взгляде, сквозила привычная ухмылка. Такая, с прищуром, с хитринкой. Он знал, когда нужно сделать вид, что уступил.

— Ты знаешь, Герман… — протянул он, будто невзначай. — Наш человек из ментовки пробил этого Ярового. Дал полный расклад.

Вальков, уже натягивающий второй ботинок, застыл. Рука с шнурком замерла в воздухе. Он поднял голову. В лице — вопрос, в глазах — неподдельный интерес. Но молчал.

А Савченко выдержал паузу. Чуть дольше, чем нужно. Так, чтобы у шефа досадно защекотало под кожей. И только потом, лениво, с тем самым выражением человека, который якобы не придаёт особого значения происходящему, начал:

— Представляешь… ничего особенного. Средняя школа в поселке, потом слушатель Волгоградской Академии МВД. Выпустился — не ахти как. Умом не блистал, не спортсмен, не гений. Середнячок.

Он усмехнулся, но Вальков не разделил ухмылки. Лицо оставалось каменным, только брови чуть повело к переносице.

— Учился он на следователя, — продолжал Савченко, — Но по выпуску… в следствие не прошёл. Его задвинули в штаб. Внутренняя служба. Бумажки всякие, планы, проекты приказов. Такое вот — «офицер, почти без погон», как у меня говорили на прошлой работе.

Он сделал паузу. Глаза Валета сузились.

— Что-то ещё узнал? — коротко спросил тот, не удержавшись. — Лох? Тихоня? Не верю, бл*дь…

Савченко пожал плечами.

— Ничего больше… А по биографии — лох, получается. Ни подвигов, ни косяков за ним нет… Канцелярская крыса. Представляешь?

Повисла пауза. Но теперь молчал и Савченко. Вальков задумчиво уставился в одну точку. Потом перевел взгляд на собеседника и проговорил:

— Слушай, Артурчик… Ни хера не бьётся… Ни один «середнячок» так не работает. Он бабки просил, за компромат… Кстати, на связь не вышел?

— Нет… Ждем…

— Просто сидишь на жопе и ждешь? — вспылил Валет, дернул язычок молнии сильнее, вырвал замочек с корнем, отшвырнул его. — Ёб*ная застежка!

Снял куртку и бросил ее на пол. Будто обессилев, плюхнулся обратно на диван.

Савченко наблюдал молча, а потом продолжил.

— Но и это ещё не самое интересное… — протянул он, чуть наклоняясь вперёд в кресле, словно подбрасывая наживку.

— Ну говори уже… Задолбал ты своими шарадами, — раздувал щеки Валет.

— Наш человек из ментовки поковырялся в ведомственном компе и нашёл занятную штуку. Совсем недавно кто-то пробивал одного любопытного человечка по ментовской базе.

— Кого? — Вальков замер.

— Егорова Андрея Владимировича, — протокольно, будто и сам мент, проговорил Савченко. — Шестьдесят пятого года рождения. Помнишь такого?

Валет задумался. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Егоров… — повторил он, поджав губы. — Вроде, помню. Сутулый такой из нашей пехоты был… С ларьков мзду собирал в девяностые… Мы еще тогда думали, что он сливает нас… И где он?

— Умер, — отозвался Дирижёр. — В девяносто восьмом. В ИК-15. Туберкулез.

— А пробивал его кто по базе? И на хера? Столько лет прошло…

Валет нагнал в голос бравады, но внутри грыз червячок. Не просто так пехотинец из его бывшей группировки всплыл.

— Вот в том-то и дело, — Савченко щелкнул пальцем, будто перед представлением или фокусом. — Врио начальника уголовного розыска, Шульгин Николай Николаевич, снюхался с нашим штабистом. И проверка Егорова осуществлялась с его рабочего места.

— Шульгин? — насторожился Валет. — Это сын… этого?

— Его самого, — кивнул Дирижер.

— Да ну нах… Сын Шульгина в ментовке горбатится? Ха!

— У них что-то семейное, я так понял… Но это к делу не относится. Самый главный вопрос — зачем кто-то пробивает твою старую шестерку, которая давно подохла на зоне?

— И что, думаешь, это связано с Яровым?

— Уверен… По времени совпадает. Яровой появился, и почти сразу пошли движения по старым делишкам. Совпадение? Возможно. Но ты сам в совпадения не веришь. И потом, именно этот тихоня-штабист накрыл Рябого…. А тот был спец со стажем. Осторожный. Как он его вычислил? До сих пор не пойму…

— Ну так спросил бы Рябого, — ухмыльнулся Валет. — Перед тем, как ему о толчок башку размозжил.

— И спросил… Но он ничего не знал. Хороший был исполнитель, жаль, пришлось устранить, он бы нам пригодился. Но нельзя было его оставлять ментам… Мог поплыть.

— Яровой, Яровой… — пробормотал Валет, — Кто ты, сука, такой? И какого лешего ты узнавал за Егорова? Он же сдох…

— Егоров загнулся в девяносто восьмом, — сказал Дирижер. — Но мать его была жива до недавнего времени. И отдала богу душу… или дьяволу, не знаю уж кому, буквально на днях.

— Так проверь адрес матери, — резко перебил Вальков, нетерпеливо мотнув головой.

— Герман, — с укоризной протянул Савченко, словно разговаривал с избалованным мажором, а не с криминальным боссом. — Я же тебе рассказываю, слушай все по порядку…