Последний Герой. Том 2

Аля разложила карты. Делала это медленно, будто гипнотизировала гостя… Потом сбрызнула столик какой-то пахучей жидкостью из темного дутого пузырька, больше напоминавшего шарик.

Вальков поморщился, но не отшатнулся, завороженно смотрел за манипуляциями, вся надменность и спесь сползли с его лица.

— Вот… — ткнула гадалка пальцем в туза пик, — Это он…

Сегодня карты были с самой обычной разметкой по мастям, но всё равно особенные. Вытянутые, в вензелях и будто бы с трещинами.

— Кто? — Валет нахмурился, обмахиваясь полами дорогого пиджака.

— Это и есть тень из прошлого. Которая стоит за вами…

— И что теперь… Что за тип?..

Он смотрел на букву «Т» с чёрным значком и вязью линий по краям.

— Нужно от нее избавиться, — холодно и твердо произнесла гадалка… — И кошмары прекратятся.

— Какая тень? Кто это?! — не выдержал Валет и повысил голос.

— Туз — это знак сильного человека. Возможно, в погонах или… при должности. Пиковый — значит роковой, опасный…

Аля закрыла глаза, замерла. Пауза.

— Эй… Ты чего там? Уснула?

— Тише… тише… — проговорила гадалка таким голосом, что у Валькова невольно пробежали по спине мурашки, а пламя в свечах встрепенулось. Или так ему показалось, и вот теперь он отпрянул, наблюдая при этом за причудливыми отблесками на столике, будто они были хищными.

Валет замолк. Потом снял пиджак и тихонько повесил его позади себя на спинку кресла. Аля все молчала, лишь пальцы медленно перебирали на столе что-то, будто невидимые нити в потусторонний мир.

Наконец, она проговорила:

— Вижу… вижу старое заброшенное здание… Что-то большое, промышленное. Завод? Похоже на то. Вижу людей… Машины и… взрыв!

Она вскрикнула, а Валет, весь на взводе, подскочил на сиденье.

— Будто гром или молния! — продолжала громко вещать Аля с закрытыми глазами. — Нет… Это что-то из оружия.

— Граната, — пробормотал Вальков, будто от него непременно требовался ответ, и сглотнул.

— Может быть, — кивнула гадалка. — А потом, а потом туз пик уходит… в другой мир. Он погиб. Не от взрыва…

— А от чего? — еле слышно пробормотал Валет.

— Выстрел! — слова Альки прозвучали резко, сами как выстрел. — Пуля!

Валет втянул голову в плечи.

Глава 8

Кобру нужно было вытаскивать. Сколько её ещё собирались держать в этом «реабилитационном центре» МВД — одному черту ведомо.

Формально курс лечения положен на двадцать один день, стандарт. Но я-то знал, что за этим «лечением» может стоять куда больше, особенно если у Валета, а я в этом почти не сомневался, хватит связей, чтобы надавить на руководство ведомства. Оттуда и до внеочередного отпуска рукой подать, а там — аттестационная комиссия на основании заключения ВВК, сначала допуск к оружию заберут, потом какое-нибудь надуманное психиатрическое заключение, и оп — списание с руководящей должности… «временно небоеспособна», так сказать. Перевод на нижестоящую должность или вовсе на вольные хлеба. И тогда прощай, Кобра. А вместе с ней — единственный настоящий союзник в этом УГРО. Ну и настоящая женщина, конечно… Кто она для меня в первую очередь? Пока не разобрался, не до этого.

Поэтому, пока выдался свободный денек, с освобождением Оксаны я решил не тянуть. Надо было действовать, и быстро. Завтра уже совсем другие планы. Аля сообщила, что Валет повелся. Поверил… И теперь следующий ход за мной. Там тоже действовать нужно будет оперативно, не щелкать ни клювом, ни другим местом, пока ублюдок не прочухал подставу и находится под впечатлением от предсказаний. Уже завтра день «икс»… Если все пойдет по плану, то, дай бог, завтра же его тушка будет остывать.

А сегодня… а сегодня дел тоже невпроворот.

Сначала я вызвал такси, пожалев в сотый раз, что безлошадный. Нужно решить проблему в ближайшее время. Заскочил в частный сектор, на окраину. Там, в заросшем переулке возле старого дома с облупленным фасадом, ещё росла та самая сирень — целый патриарх, раскидистый куст с пышными шапками фиолетовых соцветий. Помнится, не один цветочек я на нем сорвал. Больше всех Верке его соцветий перепало.

В этот раз пришел к растению как к старому другу. Даже поздоровался. Отломил несколько веточек, аккуратно, самые, на мой взгляд, ненужные, чтобы не калечить растение. Получился вполне приличный букет — живой, пахнущий солнцем и улицей, очень такой себе самобытный, не то что сейчас — «полупластиковые» цветы без запаха из киосков. Цветы уложил в плотный чёрный пакет — так, чтобы не привлекать внимания раньше времени.

Потом заехал в аптеку. Взял пузырёк Алмагеля — старое средство, но для моих целей подходило идеально. Успокаивает желудок, обволакивает, и самое главное — «из прошлого».

На рингтон будильника в телефоне скачал и поставил старую песню. Проблем найти ее в сети не составило. Подготовился.

Так… Вроде, все готово… В голове был тонкий план, в кармане — пузырек, а в пакете цветочки.

* * *

Центр реабилитации МВД встретил меня санаторной тишиной и запахом хлорамина. Здание старое, с высокими потолками, белыми стенами и атмосферой некоторого ведомственного уныния. Аж плечами невольно передернул — не хотелось бы мне здесь «отдыхать».

— Вы куда? — настороженно подняла взгляд медсестра у стойки в холле.

— Здравствуйте, я к Прокофьевой, — ответил я, не сбавляя шага. — По личному вопросу.

Хотел проскочить, но не вышло.

— По личному она принимает по вторникам и четвергам, с тринадцати до пятнадцати, — отчеканила та, словно из справочника. — Сегодня среда.

Я остановился, улыбнулся и выложил перед ней не банальную шоколадку, коими закармливают весь медперсонал всех рангов, а коробку рафаэлок с красной ленточкой.

— Извините, но это срочно. Очень. Пять-десять минут, не больше. Пожалуйста…

Медсестра скептически приподняла брови. Уж не знаю, то ли моська у меня была подходящая и медсестра молодая клюнула, то ли рафаэлки сработали, но в следующий момент она качнула головой, вздохнула и, озираясь на пустой коридор, тихо проговорила:

— Ну ладно… Если не выгонит… Только на свой страх и риск, поняли? Я вас не видела. И бахилы, пожалуйста, наденьте. У нас не проходной двор.

— Благодарю, — кивнул я, натянул голубые шуршащие пакетики на летние туфли и пошёл по длинному, пахнущему витаминками коридору.

Дверь нужного кабинета была в конце, под табличкой: «Прокофьева Вера Олеговна. Начальник госпиталя МСЧ».

Увидев знакомые фамилию и имя, я ощутил, словно кто-то изнутри поскребся. Всё это время я старался думать, что встреча с Веркой — просто формальность. А теперь стоял напротив её двери и чувствовал, как сжимается грудь.

Моя Верка. Психолог из девяностых. Тогда была молоденькая, стеснительная, с мягким голосом и ясными глазами. Мы познакомились на тестировании, когда после применения оружия меня отправили на ПФЛ, всё завертелось стремительно, буквально за один день: сначала кофе в ее кабинете, потом какое-то разгульное караоке, где она пела под «Мираж» — «Ты мой последний герой», а я под Шуфутинского пытался мычать, а дальше — её квартира, старые книжки по психологии на полках, скромная кровать, бокалы из серванта… Всё это было так давно, и будто вчера. А по факту — месяц назад, но уже в прошлой жизни. Нет, влюбиться я не успел, слишком мы мало успели повстречаться. Да и не до любви было совсем — Валета разрабатывал, весь в делах-заботах.