Привет, заяц

— Да ну, ещё деньги тратить, — фыркнул Витёк. — Там чай рублей двести выйдет. Смотри чего есть.

Он достал из кармана чёрный магнитный ключ, посмотрел на меня с какой-то хвастливостью и выдавил широкую лыбу.

— Чего это? — спросил я.

— Ключ-вездеход. В подъезд какой-нибудь зайдём, где почище. Там балкон есть, постоять можно. Зато в тепле.

В подъезд меня потащил. До последнего не хотелось думать всякое нехорошее про Витька, а он взял и все мои старания перечеркнул своим этим предложением погреться в подъезде. Никогда по подъездам не приходилось шататься. Было бы не так холодно на улице, я бы и никуда не пошёл с ним. Да только ляжки уже все раскраснелись от мороза.

— Ну пошли, чего уж теперь, — я согласился и зашагал вслед за ним.

Пускай ведёт меня в свой вонючий подъезд, как он сказал, «где почище», зато хоть погреемся.

Зашли мы с ним в дом-свечку неподалёку. Один подъезд, лифт и отдельная лестничная клетка. Ни души. Особенно на этажах, где повыше, какой же дурак при рабочем лифте станет по лестницам бегать?

— Ты только смотри не шуми особо, — прошептал Витёк. — А то нас быстро какая-нибудь бдительная мадама выпиздрячит отсюда.

Солнце в окошке заливало лестничную клетку своим тёплым светом. Подъезд в этом бархатном рыжем сиянии источал какую-то даже летнюю прохладу, заманивал своим домашним уютом, запахом шкворчащих котлет на соседской сковородке и ароматом бурлящего масла. Лёгкий, уже почти растаявший шлейф сигаретного дыма щипал ноздри и оставлял во рту жгучее послевкусие. Эхо наших с Витьком шагов разносилось по всем этажам и оповещало пространство дома о нашем визите.

Я вжался в куртку поглубже, всё пытался согреться после нашей прогулки. Потоптался немножко на месте и прижался к стене у мусоропровода, а Витёк сел на пару ступенек повыше, достал сигарету и закурил. Я хотел уже было сделать ему замечание, мол, курит тут в доме, сейчас кто-нибудь унюхает, прибежит и прогонит нас, мы же здесь чужие. Сам же говорил, что нельзя особо внимание привлекать.

Ай, да чёрт с ним. Чего он, маленький, что ли? Без меня разберётся.

Он выпустил облачко дыма в мою сторону, прищурился одним глазом и спросил:

— И как, согрелся?

— Немножко.

— Можем потом на блошиный рынок сходить, здесь недалеко.

— Я знаю где, не переживай. А чего там, на блошином рынке?

— Хотел там себе ножик позырить.

И зачем он мне об этом рассказывал? Только ещё сильнее впечатление о себе испортил. Нож какой-то всё хотел найти. Кого резать собрался?

А пёс его знает. Дурной он какой-то, дурной. Ещё в подъезд меня притащил.

Морда его вмиг поменялась, улыбчивый взгляд вдруг померк, и на смену пришла грузная и серьёзная мина. Витёк смотрел на меня сквозь тёмно-синюю туманную дымку так пристально и пронзительно, будто бы даже сердито. Какая-то паника вдруг разлилась у меня по всему телу, руки опять задрожали и шея по-идиотски задрыгалась, совсем меня слушаться не хотела. Дыхание предательски участилось и разносилось шёпотом эха меж глухими зелёными стенами.

Витёк затушил сигарету об ступеньку и стрельнул в меня своим угрюмым взглядом. И такие он слова произнёс страшные, грозные. Меня будто ведром жгучего кипятка окатило. Молния в голове шарахнула.

Страх грудину пробил.

— Я ведь всё про тебя знаю, Артём.

Глава 2. "Ушастый бандит"

II

Ушастый бандит

Сердце бешено колотилось в давящей подъездной тишине. Холодный городской шелест доносился с улицы, гудели автобусы, звонким смехом заливались дети во дворе. А я весь трясся и утопал в суровых Витькиных глазах. Надо собраться.

Не получалось.

Шея дребезжит, как шарнирная. Витёк, наверно, уже заметил. Заметил, точно. Вон ехидно как улыбнулся. Только не сказал ничего. В угол зажал меня, гад.

— Чего это ты про меня знаешь? — с дрожью вырвалось у меня.

Он играючи мне ответил:

— Секрет твой знаю.

— Какой ещё секрет?

— Самый большой на свете. Такой же, как у меня.

Захотелось психануть, захотелось на него с кулаками наброситься.

Но силёнок хватило лишь чуть прикрикнуть:

— Я сказал бабушке с дедушкой, что пошёл на студию работать, а не по подъездам шататься не понятно с кем. Соврал им! Вот это да, это секрет, самый настоящий. Понял?

Улыбка никак не сходила с его довольной морды. Он помотал головой, а сам всё меня взглядом своим тяжёлым сверлил. Навыдумывал там себе непонятно чего. Нет, пора это прекращать. Я спустился на пару ступенек, как вдруг он меня окликнул.

— Артём. Думаешь, я тебя обижу?

Я на него огрызнулся:

— Да.

— Ого. Я думал, ты чуть по-другому ответишь.

Пусть сидит здесь и курит один, ишь чего выдумал, мне какие-то очные ставки устраивать.

Ноги ещё шустрее зашаркали по бетонным ступенькам. За спиной послышался топот зимних ботинок. Только я обернулся, смотрю, а он уже передо мной стоит. Всё лыбится, прямо довольный-довольный, непонятно только по какому поводу.