Привычка выживать

Для прикрытия они вновь поднимаются на третий этаж Центра с бутылкой, которую открывают только для прикрытия. Садятся по обе стороны от Бити, занятого какой-то бумажной работой, и молчат, глядя на него с одинаковым ожиданием. Бити сперва делает вид, что не замечает их, затем откладывает бумаги, вертит головой по сторонам, поправляет сползшие очки.

– Чтобы вы двое не придумали на этот раз, я категорически против того, чтобы принимать в этом участие.

Но у него, как и у всех, живущих в этом здании, давным-давно никто не спрашивал разрешения для участия в новых играх, правила в которых меняются слишком часто.

Пит учит Каролину Сноу рисовать. Это мало похоже на обмен ценными знаниями, скорее, на вялую изматывающую словесную перепалку, во время которой кто-нибудь из спорящих имеет возможность проткнуть противнику глаз кистью или карандашом, или может облить противника водой, в которой уже растворены все цвета радуги. Хеймитч, которого нелегким ветром принесло на второй этаж после бесцельного перемещения по зданию, наблюдает за парочкой художников, и не уходит, хотя его активно прогоняют. Он занимает одно из самых темных мест, и даже не пьет из прозрачных бокалов, растворяясь в голосах двух людей, так непохожих друг на друга.

Он думает обо всем и ни о чем одновременно. Ведет себя так тихо, что начинает казаться самому себе невидимым, и в разговор включается только тогда, когда его насильно втягивает Каролина. Не девчонка, а огонь.

Огонь, который способен сжечь все дотла.

– Гейл будет жить теперь здесь, с нами? – интересуется она как бы между прочим, и повторяет свой вопрос, когда Хеймитч не спешит с ответом.

Ответа у него, нужно заметить, нет. И вряд ли будет – он находится в черном списке Китнисс Эвердин, и на его лбу написано нелестное слово «предатель», а Гейлу не придет в голову делиться с почти незнакомым человеком своими планами на будущее.

– Разве ты боишься его, девочка? – спрашивает он с ядовитой ухмылкой, но следит больше за Питом, за его сосредоточенным взглядом, за сжатыми руками; он все еще подходит под определение «нечеловечески спокойного» человека.

Каролина фыркает, но неудачно прикасается кистью к полотну, и мгновенно надувается на саму себя за неуклюжесть. На Хеймитча она надувается за неправильный ответ в форме встречного вопроса. На Пита надувается просто потому, что Пит стоит ближе всего к ней.

– В Капитолии не разрешены браки между близкими родственниками, - выдает зло, и тоже поглядывает на Пита с явным ожиданием. – Плутарху придется многое изменить в концепции их отношений.

– Не думаю, что дело уже идет к свадьбе… - пренебрежительно роняет Хеймитч, стараясь не упустить ни малейшего изменения в поведении того, за кем наблюдает. – Правда, я не видел, чтобы Гейл покидал отведенный Китнисс этаж, да и вещи его остались в холле первого этажа.

Пит качает головой и тяжело вздыхает.

– Уверен, Плутарх справится с любой поставленной перед ним задачей, - говорит равнодушно и объявляет, что этот урок окончен. Каролина смотрит, как он уходит, все еще держа кисть в своей руке, затем переводит злой взгляд на Хеймитча.

– Мне не хочется, чтобы Гейл оставался, - заявляет уверенно, но Хеймитч только закрывает глаза и откидывается в кресле. Будто бы Гейлу интересно, что думает на счет его нынешнего местонахождения какая-то двенадцатилетняя капитолийка.

Когда Каролина просит Джоанну научить ее метать ножи, Джоанна почти не удивляется. Они находятся на виду и камер, и других победителей, только что прошедшая сложную силовую тренировку Джоанна обливается потом и тяжело дышит, поэтому ее громкий смех не удается таким, каким должен быть.

– Если ты возьмешь в свои руки нож, Пэйлор отдаст приказ уложить тебя из снайперской винтовки, - заявляет во всеуслышание, когда понимает, что малявка вовсе не намерена шутить.

– Тогда я перестану тебе надоедать, - Каролина пожимает плечом и гипнотизирует седьмую своими красивыми глазами, в которых нет ни единого намека на мольбу, только ожидание.

Джоанна редко теряется в любых жизненных ситуациях, но здесь ей приходится какое-то время постоять и подумать над происходящим, затем обменяться взглядами с Энорабией, которая в очередной раз пытается доказать Мелларку, что он – слабак. Вторая пожимает плечами, и от решения возникшей проблемы отмахивается, как от чего-то досадного. Китнисс пыталась учить малявку стрелять из лука, и достижения были ниже среднего, но девчонка упряма, а Эвердин сейчас занята чем-то другим, поэтому не может передать свой ценный опыт убийства внучке своего заклятого врага. Джоанна сокрушенно вздыхает, оглядываясь по сторонам и не сумев придумать ни одной стоящей причины для побега. Да и, в конце-то концов, от кого ей бежать? От двенадцатилетней девочки?

Двенадцатилетнюю девочку сложно назвать способной ученицей в части метания ножей. Она промахивается, не умея правильно рассчитать расстояние до цели и силу броска, ей сложно понять, как именно нужно держать нож. Каждый промах злит ее до беспамятства, но Джоанна оказывается терпеливее, и заставляет попробовать еще раз. Тренер, от услуг которого по непонятной причине Каролина отказалась, стоит рядом с Джоанной, одобрительно цокая языком, когда Джоанна говорит. В качестве благодарности седьмая подмигивает ему пару раз, а потом рядом с тренером оказывает Пит, и тренера будто ветром сдувает.

– Отношения на работе чреваты последствиями, - выдает Энорабия, и тоже подходит ближе. – Ее нельзя всему этому учить, - говорит тихо, но Джоанна слышит, и недоумевает, для чего нужно произносить вслух совершенно очевидные вещи.

– Китнисс научит меня стрелять из лука, - подает голос Каролина, вся красная от злости. – Если вдруг они затеют новые голодные игры, я буду готова.

Трое победителей переглядываются между собой, но не говорят о том, что к играм нельзя быть готовым. Игры – это игры, и они меняют твою жизнь и представления о жизни, готов ли ты к ним или не готов.

…

Хеймитч наблюдает за тем, что происходит в секциях, сидя рядом с Бити. Нервно постукивает пальцами по пластику ограждения. Бити то и дело поправляет очки и закатывает глаза. Его не интересует то, что происходит внизу, но ему не нравится то, что происходит в голове Хеймитча. Впрочем, иногда он рад тому, что не знает, что именно творится в головах его окружающих людей.

– Тебе нравится эта девчонка? – внезапно спрашивает Хеймитч.

Бити пожимает плечом.

– Я не люблю детей, - говорит отчетливо и отчего-то смущается. – Никогда не знаю, как себя с ними вести.

Хеймитч перестает нервничать и смотрит на Бити, едва ли не открыв рот.

– Ты был ментором своего дистрикта, - говорит отрывисто. – Ты общался с детьми.

– Я был их ментором, - усмехается Бити с горечью. – Я пытался помочь им выжить, - добавляет совсем уж печально и вздыхает. – Но Каролина не кажется мне ребенком. И, кстати, она нравится большинству из присутствующих здесь. Китнисс, например.

– Это меня и пугает.

– Тебя пугает все, что происходит с Китнисс. И с Питом. Потому что больше ты не можешь им помочь, хотя им по-прежнему угрожает опасность. Ты даже себе помочь, по большому счету, не можешь, - Бити выстукивает несложный мотив и остается доволен своей вполне связной речью. Все-таки не зря он как-то полез изучить основы психологии на досуге.