Просветитель

— Да ужъ и то просить приходили. «Похлопочи, говорятъ, Соломонида Сергвна, чтобъ намъ хоть-бы какихъ-нибудь обносочковъ посл покойника». Одинъ проситъ шубу, другой шапку и жилетку, третій пальтишко.

— Гд-жъ у меня тутъ одежа! Не везти-же было съ собой всю папенькину ветошь для раздачи. Да и какіе такіе у него были наряды особенные! Весь свой вкъ ходилъ онъ съ засаленнымъ брюхомъ, — пробормоталъ Самоплясовъ. — А я пришлю сюда потомъ, что найдется, пришлю, а вы потомъ раздадите.

— Да вдь и такъ… помимо одежды… Вотъ Матрена Игнатьевна хочетъ просить у тебя на лошадь, чтобы ты лошадь помогъ ей купить.

— Ужъ и лошадь сейчасъ! Жирно будетъ. Одной лошадь, другой корову, третьей на избу… Достаточно и того, что рубля два-три на горячее дамъ. Ну, купитъ чайку и кофейку…

— Ну, будемъ такъ говорить, что Игнатьевна-то теб только по отцу въ сватовств приходится, а Авдотья-то Алексвна теб тетка двоюродная.

— Какая Авдотья Алексвна? — задалъ вопросъ Самоплясовъ.

— Авдотья Алексвна Закорузлова, сестра моя двоюродная. Еще что дочка-то въ Петербург въ прислугахъ… — припомнила ему тетка.

— Да разв и она была здсь, эта Прасковья Алексвна?

— И-и-и, что тутъ перебывало съ семи-то часовъ утра! Чуть свтъ забрезжился — а ужъ он лзутъ! «Мы, говорятъ, поздравить его съ пріздомъ и съ наслдствомъ»… Да и не врятъ, что ты спишь. Лзутъ. Спрашиваютъ меня, что я получила. Ну, я показала имъ мои и Феничкины гостинцы отъ тебя.

Капитона Самоплясова какъ-бы что укололо.

— Вы, тетенька, не обижайтесь. Та матерія, что вы на платье вчера отъ меня получили, само собой, а окромя того вы отъ меня за вашу честность пять большихъ золотыхъ кругляшковъ получите. — сказалъ онъ. — Пятьдесятъ рублей за ваши хлопоты и хозяйство. Мерси. Позвольте, я васъ поцлую.

Онъ чмокнулъ тетку и прибавилъ:

— Да вотъ-съ вамъ, чтобы не откладывать въ дальній ящикъ.

Пять большихъ золотыхъ были отсчитаны.

— Спасибо, спасибо теб, - сказала тетка, завязывая деньги въ кончикъ ситцеваго головного платка. — Эти деньги теперь мн о-охъ какъ кстати! Вдь я Фенюшку-то норовлю замужъ сладить. Женихъ наклевывается.

— Ну? Кто такой?

— Не изъ нашего онъ села, а изъ чужой деревни, но человкъ хорошій, непьющій. Климовъ Петръ Андреичъ. По лтамъ въ Петербург, въ приказчикахъ на пароходахъ живетъ.

— Не знаю такого, не знаю… — отозвался Самоплясовъ.

— Да гд-же теб знать! Питеръ великъ, а изъ деревни онъ чужой. Да и живетъ-то здсь только по зимамъ, когда пароходство кончается. Бывалъ, сколько разъ у насъ… Блины лъ. На святкахъ ряженымъ прізжалъ съ товарищами… На посидлки зимой-то тоже сюда прізжаетъ.

— Такъ давайте его сюда скорй, давайте! Вотъ пока я здсь — мы и свадьбу справимъ! — воскликнулъ Самоплясовъ. — Феня двушка хорошая.

— Хорошая-то хорошая, милый мой. Ужъ я ее въ большомъ страх держу, а только все-таки безприданница, а онъ человкъ служебный, деньгу прикапливаетъ. Ну, конечно, онъ льстится боле изъ-за того, что вотъ она сестрой двоюродной теб приходится. Думаетъ, что ты поможешь на приданое.

Самоплясовъ прикусилъ языкъ.

«Однако, тутъ деньжатъ-то порядочно повыгрузить придется», — подумалъ онъ.

Тетка выпила чаю и опрокинула чашку на блюдечко, положивъ на донышко огрызокъ сахару.

Въ кухн послышались шаги и тенористый возгласъ, спрашивающій:

— Дома прізжій-то?

Затмъ раздался звукъ сбрасыванія тяжелыхъ калошъ, а потомъ покрякиваніе, покашливаніе.

V

Въ комнату вошелъ священникъ, тощій, высокій, съ рыжеватыми жидкими волосами, довольно нарядно одтый въ синюю шерстяную рясу съ рукавами на шелковой подкладк и съ наперснымъ крестомъ.

— Батюшка Іовъ Андреичъ! — воскликнулъ Самоплясовъ, вставая. — А я сейчасъ только воображалъ къ вамъ идти и объявиться, что пріхалъ.

— Здравствуйте, многоуважаемый Капитонъ Карпычъ, здравствуйте! Съ пріздомъ… — въ свою очередь говорилъ священникъ высокимъ теноромъ и отеръ губы носовымъ платкомъ.

Они расцловались троекратно со щеки на щеку.

— Садитесь пожалуйста… — придвинулъ къ нему стулъ Самоплясовъ и спросилъ:- Какъ вы узнали, что я пріхалъ?

— Да вдь по селу давно уже прошла молва, что вы собираетесь пріхать. А о прізд вашемъ мн еще вчера сообщили мои собственные пострлята. Я про ребятишекъ. Вдь носятся по селу-то день и вечеръ. Ну, вотъ вчера и услышали вашу пвчую машину.

— Граммофонъ?

— Да, да, граммофонъ этотъ самый… Нашъ становой приставъ тоже привезъ себ изъ Петербурга. Такъ вотъ постояли, послушали около вашего дома, прибгаютъ домой къ ужину и говорятъ: Капитонъ Карпычъ пріхалъ и машину съ музыкой привезъ. Машина у него играетъ на разные голоса. Вдь тутъ, говорятъ, у васъ около дома цлое гулянье было, столько народа собралось. Я по шелух отъ смячекъ вижу. Сплошь засорено.

— Да, да… Вообразите, я нарочно и заставилъ граммофонъ пть, чтобы дать знать, что я пріхалъ.

— Вчера узналъ и вчера еще порывался къ вамъ идти, но разсудилъ, что посл ужина уже поздно идти. А.сегодня у насъ литургіи нтъ, и вотъ я къ вамъ…

— Такъ, такъ… Тогда, по всмъ вроятіямъ, ужь и доктору Гордю Игнатьичу дали знать, что я пріхалъ?

— Земскому врачу Клестову? Наврное. Я сейчасъ шелъ мимо, такъ его тарантасикъ около фельдшерскаго пункта стоитъ. Сегодня пріемъ больныхъ тамъ. Тамъ фельдшеръ ему наврное ужъ скажетъ. Вдь для насъ, сельскихъ обывателей, вашъ пріздъ событіе. Еще-бы… Питерецъ пріхалъ!

— Отецъ Іовъ, чайку? — предложилъ Самоплясовъ. — Да вотъ не хотите-ли съ петербургскимъ печеньемъ?

— Пилъ ужъ, два раза пилъ сегодня. Впрочемъ, чай не порохъ, не разорветъ. Съ вами могу сокрушить стакашекъ.

— Вы съ коньячкомъ не прикажете-ли для запаха? Со сливочками отъ бшеной коровы. У меня привезенъ коньякъ отличный.

— Рановато будетъ. Не по уставу… Нтъ, ужъ я лучше такъ, — проговорилъ священникъ, придвинулся къ столу и протянулъ руку къ стакану чаю.

— Адмиральскій часъ пробилъ, такъ по всякому уставу разршаются вс хмелевые напитки, — послышался изъ сосдней комнаты хриплый голосъ Холмогорова.

Священникъ вопросительно взглянулъ на Самоплясова. Тотъ отвчалъ, понизивъ голосъ:

— А это у меня баринъ. Барина я одного свихнувшагося съ собой привезъ для компаніи и держу на манеръ какъ-бы въ адьютантахъ… Очень ужъ скучно, отецъ Іовъ, одному-то… Баринъ хорошій былъ когда-то, но произошелъ… до нитки произошелъ… А я прямо отъ скуки…

— Поврю… — кивнулъ священникъ. — Но отчего-бы отъ скуки не избрать вамъ иное цленіе? — улыбнулся онъ. — Въ лтахъ вы теперь настоящихъ для этого… Подруга жизни будетъ самой лучшей цлительницей отъ того недуга, который вы называете. Она внесетъ въ жизнь полноту и отраду, прогонитъ скуку. Конечно, вамъ здшнія двицы не годятся. Но въ Петербург, я думаю, невстъ не занимать стать. Можно и капиталъ къ капиталу…