Пучина скорби

Из машины выбрался мэр — стильное пальто, дорогие ботинки, солнечные очки в пол-лица.

«Опоздал, милок, солнце скрылось», — не без ехидства подумал Вадим.

Лавров повернул голову в их сторону. Из-за очков непонятно было, посмотрел он на машину, в которой сидели Олеся и Вадим, или нет. Но Вадим был уверен, что ответ положительный. Скрытый за зеркально-черными стеклами очков взгляд пронзил его, был ощутим, как укус.

Вадиму показалось, что Лавров слегка усмехнулся, будто знал, в каком смятении они с Олесей, чувствовал их страх и упивался им. Как знать, возможно, ему уже доложили, где они утром побывали.

«Еще более вероятно, что это твои фантазии. Уймись!» — приказал себе Вадим.

Площадь вместе с мэром и его автомобилем скрылась из виду, и вскоре Вадим с Олесей подъехали к кулинарии. За окнами был виден прилавок, за которым стояла Лариса, и небольшая очередь желающих купить горячий хлеб.

Выйдя из машины, Вадим оступился и угодил в ямку, наполненную жидкой снежной кашей. Хорошо, что не упал.

В кулинарии было тепло и уютно, пахло сдобой, шоколадом и земляничным вареньем. Пожалуй, это было единственное место в Верхних Вязах, которое нравилось Вадиму. Запахи были слишком соблазнительными, так что ограничиться кофе не получилось. Олеся и Вадим сели за столик у окошка, пили кофе с булочками и пирожками. Возможно, теряли время. Но это со стороны легко рассуждать, что надо быть собранными и ежеминутно готовыми к подвигу и любым потрясениям, а в действительности им требовалось хоть несколько минут, чтобы успокоиться, восстановить силы и решимость продолжать. Кофе и выпечка — чем не лекарство?

— Полегче? — спросил Вадим Олесю, и она благодарно прикрыла глаза.

— Совсем недавно сидел тут с Денисом Сергеевичем, а теперь где он?

Очередь возле прилавка рассосалась, Лариса ушла в подсобку и вернулась с новой порцией сладостей. В подсобке играло радио, мужчина и женщина коротко переговаривались о чем-то. Наверное, брат Ларисы и ее коллега, она говорила, что в кулинарии они втроем работают.

— Простите, Лариса, а вы не знаете, что случилось с Павлом Сергеевичем, братом Дениса Сергеевича, и его семьей?

Вопрос застал женщину врасплох. Она нервным жестом поправила косынку и неуверенно улыбнулась.

— Брат… Да, он… Сначала учителем физики был, они вместе в школе работали. Потом Денис Сергеевич остался в школе, а Павел Сергеевич на комбинате… Вы еще кофе хотите?

— Нет, спасибо, допьем и пойдем, нам пора, — ответила за двоих Олеся.

В дверях подсобки появился коренастый мужчина, похожий на лешего из сказки: копна волос, встрепанная борода до самых глаз. Передвигался он тяжело, с видимым усилием, припадая на левую ногу.

— Павел Сергеевич хороший мужик был, — произнес он сочным, раскатистым басом. — Жена только у него дура была.

— Ты чего говоришь-то? — встрепенулась Лариса.

— А чего? Когда дела тут у нас пошли по одному месту, бегала, истерики закатывала, куда, дескать, ты меня притащил, что происходит. На людях отчитывала его. Разве так можно?

Произнеся эту тираду, мужчина скрылся в подсобке.

— Ну вообще он в чем-то прав, — неловко произнесла Лариса, стараясь сгладить впечатление. — Братья были друг к другу очень привязаны, Денис Сергеевич не хотел уезжать, а Павлу Сергеевичу вроде работу где-то обещали, но он не мог бросить брата. Вот его жена и сердилась. Есть ведь женщины, которые сор из избы выносят? Она была из таких.

— Но в итоге они уехали, так ведь?

— Уехали. Из-за дочки, Лизоньки. Она очень боялась. Многие боялись, а те, у кого дети…

Лариса внезапно умолкла, будто осознав, что наговорила лишнего.

— Почему так происходило? Чего они боялись? Кого?

— Мне откуда знать? У меня детей нет. — Это прозвучало грубо, и Вадим понял, насколько Лариса испугана. Хозяйка кулинарии изо всех сил старалась исправить положение. — Извините. Я не то сказала, вы меня не слушайте. Да и дело прошлое. К чему ворошить?

Она посмотрела вправо и влево, точно ожидая, что кто-то стоит возле нее. К счастью для Ларисы, к дверям подходили мужчина и женщина, у нее возник предлог прервать неприятный разговор.

Олеся и Вадим поблагодарили за угощение, попрощались и вышли.

— Чего она умолкла? — спросила Олеся, пристегивая ремень безопасности.

— Здесь все зашуганные, неужто не заметила? Как сказал Денис Сергеевич, всюду глаза и уши. А в чью пользу шпионят… Разберемся.

Придя к себе в общежитие, они закрылись в комнате, и Вадим достал телефон. Пришло время позвонить Марине Ивановне. Он нашел нужный номер и перевел мобильный на громкую связь.

— Да? — отозвалась она. — Слушаю.

— Марина Ивановна, это Вадим. Я у вас комнату снимал недавно, помните меня?

— Конечно! Вам снова жилье нужно?

Женщина старалась говорить оживленно, приветливо, но чувствовалось, что она насторожилась. То ли думала, что гость хочет претензию предъявить, то ли опасалась возвращения к обсуждению Верхних Вязов. Что ж, была права.

— Когда снова приеду в Октябрьское, остановлюсь только у вас, вы отличная хозяйка, — подсластил пилюлю Вадим. — А сейчас мне хотелось бы спросить у вас кое о чем, если позволите.

— О чем же? — тревога в голосе стала явной.

— О вашем сыне.

Марина Ивановна не ответила. Похоже, ей очень хотелось повесить трубку, но воспитание мешало прервать разговор.

— Я сейчас в Верхних Вязах, поселился в общежитии. Мой сосед — Денис Сергеевич, бывший классный руководитель вашего сына, учитель истории. — Вадим по понятным причинам умолчал о загадочном исчезновении старика. — Я не знал, что вы жили когда-то в Верхних Вязах, думал, вы из Октябрьского и всегда жили там.

Строго говоря, Вадим и в том, что сын Марины Ивановны был учеником Верхневязовской школы, не мог быть уверен. Мало ли у кого с кем внешнее сходство. Скажет сейчас Марина Ивановна, что никогда ее сын там не учился, и дело с концом. Но она ответила иначе.

— Мы там много лет прожили. Как раз после того, как Сережа школу окончил, перебрались в Октябрьское. Я тут родилась, а муж из Екатеринбурга. Он на руднике работал, потому мы в Вязах поселились. А потом ему другую работу предложили. И мне тоже: сестра врачом работала, заведующей отделением, в больницу бухгалтер требовался. Мне всегда в Октябрьском хотелось жить: там и театр, и музеи, и жизнь поактивнее. Скучала по родному городу. Вот мы и переехали. Сережа не поступил, в армию пошел.

Марина Ивановна говорила быстро, взахлеб, будто боялась сделать паузу, чтобы ей не задали вопрос, на который будет сложно ответить. Но, упомянув сына, умолкла. Видимо, так и не научилась говорить о нем спокойно, походя, затрагивая тему его смерти вперемешку с другими темами.

— Вы сказали, он погиб в Верхних Вязах, — осторожно проговорил Вадим, невольно понижая голос. — Прошу вас, расскажите мне, как это случилось? Это было как-то связано с его дружбой с Лавровым?

Марина Ивановна шумно втянула воздух. Вадим подумал, что она сейчас или расплачется, или накричит на него, чтоб не лез не в свое дело. А то и трубку все же бросит. Испугавшись, как бы этого не случилось, он поспешно прибавил: