Радуга в сердце

Начинает смеркаться. Речную зыбь разукрашивает жёлтый фонарный свет. Воздух, разрываемый нашими криками, становится тягучим, как кисель, и окончательно остывает. Но нам всем жарко, моя сорочка давно расстёгнута на всю.

– А с тобой весело! – кричит мне в ухо Дианка, когда мы с ней, все взмокшие, одномоментно падаем на скамейку под крышей.

Кроме нас там сидят Гарри Поттер и одна из Лен. Остальные, включая Никольского, всё ещё выделывают кульбиты под ритмы какой-то панк-рок композиции.

– Я тебе нравлюсь? – выдаю я, уткнувшись лбом в гладкий девичий лоб.

– Ты потрясный, – выдыхает Дианка.

Непреодолимая сила заставляет наши губы сомкнуться.

– Ээ, ну это уже перебор! – возмущается кто-то, но нам по барабану.

Не прерывая ласки, красотка переползает на меня. Мои руки ныряют под её олимпийку и футболку, бархатная кожа тут же покрывается мурашками. Мы целуемся до боли в челюстях и зажимаемся весь оставшийся вечер.

**

Я заваливаюсь домой в абсолютно невменяемом состоянии. В глазах темнеет, мир продолжает качаться…

Сон слетает от внезапной боли. Чья-то сильная лапа хватает меня за гриву и тянет волоком вдоль обшарпанных коридорных стен. Не сразу соображаю, что вообще происходит, и очухиваюсь уже над ванной под нехилым напором холодной воды. Затылок сдавливает будто тисками, левая, заломанная за спину рука, немеет. Вездесущая жидкость заполняет носоглотку, я захлёбываюсь и дезориентирован, а знакомый голос над ухом вопит:

– Я смотрю, ты в прошлый раз них** не понял, выродок?! Я кому сказал, мамке нервы не трепать! Я тебя научу, гадёныш, уважать старших!

– Пусти! – пытаюсь вырваться я.

Но лишь издаю какие-то булькующие звуки.

Паника накатывает постепенно. Ванна наполнена так, что шумит верхний слив. Одной ладонью упираясь в дальний бортик, я отчаянно сопротивляюсь давлению сверху и всё, что пытаюсь – это не наглотаться воды.

Похоже, меня реально собрались утопить здесь, как котёнка.

Минута пытки – и он внезапно отпускает, а я по инерции ударяюсь о смеситель макушкой и громко воплю. Однако новый рывок, теперь назад, заставляет мою башку запрокинуться, и, крепко вцепившийся в, как назло слишком длинные, волосы, Вован шипит мне прямиком в веки.

– Я тебя урою, сопляк, ты понял? Ещё только выкини что-нибудь подобное…

Некоторое время после его ухода я просто вишу на ванне, откашливаюсь и отхожу от болевого шока, крепко зажав ладонью саднящее место. А придя, наконец, в себя, непослушными пальцами вынимаю пробку и, пока вода спускается, осторожно раздеваюсь, чтобы принять душ.

Вскоре сифон начинает громко хрюкать, жадно поглощая бледно-алую жидкость, а из зеркала за мной шпионит какой-то мутный тип с пустыми стекляшками вместо глаз. Замечаю тонкую струйку крови у него за ухом и вспоминаю, что он – это я. Первая разумная мысль озаряет мгновенно – я выдёргиваю с потрохами верхний ящик тумбы.

Глава 7

Я прихожу к предпоследнему на сегодня, четвёртому уроку. Вчерашние собутыльники встречают мою персону дружным «вау». Никольский любопытствует, часто ли меня так торкает с похмелюги.

В общем, расклад такой. Я побрился под ноль. Причём, сделал это Вовановской машинкой, на прощание оставив в раковине гору волос. Нет, у меня есть собственный станок, и я им даже время от времени пользуюсь, но моя божественная шевелюра его тройному лезвию уже не поддалась.

Я потратил на процедуру минут сорок, если не больше. Хорошо, что садюга куда-то свалил, иначе застукал бы меня на месте и там же незамедлительно закопал. Не сомневаюсь, что он сделает это позже, только это будет потом, а не сейчас.

А сейчас я сажусь за третью в первом ряду парту, рядом с девочкой, которая упорно меня игнорит. Впрочем, как и я её. А со второго ко мне подскакивают Вика и моя новая безумная любовь.

– Что случилось?! – первой успевает Вика.

– Бочка, катись отсюда, – шипит Блондинка, и та, надувшись, отходит.

Я поднимаю на грубиянку возмущённый взгляд.

– Привет, – она склоняется надо мной, упершись в столешницу ладонями, и тянет лыбу, от которой я плыву.

– Ниже, ниже! – басит кто-то.

Дианка в юбке, и сидящим на местах парням открывается довольно интригующий вид. Я поднимаюсь, хватаю девчонку за руку и быстрым шагом вывожу в коридор. Из класса доносится гам и улюлюканье.

– Стой, куда? – восхищается красотка. – Звонок же…

Мы даже пригибаемся, ведь в эту самую секунду прямо над нашими головами раздаётся внезапно пробравшая до мурашек трель.

– Две минуты, успеем, – успокаиваю я.

И, заведя за первый попавшийся угол, зажимаю красотку у стены и припадаю к её манящим губам. Мы целуемся, а потом убегаем обратно, слыша, как с другого конца коридора отзываются эхом учительские каблучки.

Успеваем раньше классухи, но та всё равно потом просит меня встать.

– Иванов, скажи пожалуйста, почему тебя не было на трёх предыдущих уроках?

– Простите, Ольга Николавна, я проспал.

– Проспал, замечательно… – она оглядывает меня с головы до ног.

Парни ржут.

– Больше такого не повторится, обещаю.

В учёбе я серьёзен, даже слишком. Если бы не казусы с поведением, у меня могла б быть золотая медаль. Несмотря на то, что и здесь всё пошло не по плану, я не собираюсь сдаваться, мне необходим аттестат.

– Мм… А что с твоими волосами? – неожиданно спрашивает Ольга.

Класс взрывается разнокалиберным хохотом.

Мне самому тяжело держаться, но я давлюсь:

– Их… нет.

Кто-то так истерично ржёт, что даже похрюкивает.

– Так, тишина, – классуха стучит карандашом по столу. – Я вижу, что их нет, Иванов. Меня интересует по какой причине.

Первым, что приходит на ум – сказать, что разом выпали, но боюсь, что мою вяленькую шутку не оценят, и тупо отвечаю вопросом на вопрос.

– А разве в уставе прописано, что в школу нельзя приходить лысым?

Я не хочу дерзить, но получается как-то само. Осторожно поднимаю глаза. Бантик ярко-малиновых губ кривится в сторону.

– Ладно, Иванов, садись, не будем тратить на это время. Останься пожалуйста после уроков, подойди ко мне…

**

И после уроков, поймав на себе тучу сочувствующих взглядов, я задерживаюсь в классе для беседы тет-а-тет.

– Присядь, пожалуйста, – училка указывает развёрнутой ладонью на парту прямо перед своим столом. Обычно здесь сидят две Лены.