Римлянин. Финал

Проекты типовые, разработанные с учётом требований повышенной обороноспособности замков и маскировки их под средневековые. В случае, если всё пойдёт совсем не так, эти замки можно будет использовать для обороны курфюршества, ведь первые два этажа каждого замка способны выдержать артобстрел прямой наводкой.

Но в мирное время это просто красивые сооружения по мотивам старины, относительно удобные для проживания.

— Замок Аквинкум, — произнёс Таргус. — Да, неплохое место. Но предупреди её, что арсенал вскрывать нельзя — там находятся крепостные орудия. И, в случае очень плохого развития событий, государство реквизирует у неё этот замок для обороны курфюршества.

Этот замок расположен в живописном месте, на острове Фемарн, на юго-западном его побережье. Пятиэтажное сооружение, первые два этажа которого являются полноценной фортификацией, прикрывает ещё строящийся мост через пролив. Таргус был там — это красивый замок, величественно возвышающийся над островом и будто бы сторожащий его покой просто фактом своего существования.

«Надо было определить все замки в живописных местах в отдельную категорию», — подумал он. — «Моя промашка. Аквинкум — один из самых лучших замков всей цепи».

Вся замковая цепь насчитывает сорок пять типовых замков, потенциально прикрывающих границу не только по суше, но ещё и по морю. Назвать их Таргус решил в честь существовавших когда-то каструмов. Есть среди этих замков Лондиний, Лугдун, Аквинкум, Бонна, Арбейя, Виндоланда и многие другие…

— Она уже знает и её всё устраивает, — заверила его Зозим.

— Замечательно, — кивнул император. — Как, кстати, новое пополнение?

Несмотря на резкое охлаждение отношений с Османской империей, «рабовладельческие сделки» всё ещё ведутся, ведь султану это выгодно. Даже если он считает императора Карла Петера I шайтаном, иметь с ним дела это ему не мешает — это бизнес.

Христианских рабов у османов осталось не так много, но они ещё есть и регулярно пополняются с посильной помощью берберских пиратов, пользующихся резким ростом цен на разумную скотину…

А Таргусу выгодно получать в своё распоряжение тысячи людей, считающих себя обязанными лично ему. Тот факт, что их поимка людоловами как-то косвенно связана с тем, что император выкупает людей, далеко не прозрачен для обывателей. Всё-таки, они не мыслят глобальными категориями, а всё, что их заботит — это их личная судьба.

Берберы — это бич Европы, причём с каждым днём они становятся всё наглее и наглее. Зафиксированы случаи, когда они проходили через Ла-Манш и совершали набеги на побережье Нормандии — судя по национальному составу последней партии освобождённых рабов, франки страдают от этого больше всех.

Новые викинги-работорговцы богатеют на рабовладельческой системе Османской империи, которая кровно заинтересована в том, чтобы получать любые доступные количества рабов. Во-первых, у них на этом работает часть экономики, а во-вторых, султан хочет современную артиллерию и артиллерийские бомбы…

Это рабочая бизнес-модель — продажа европейских рабов османам, поэтому берберы построили на этом свою государственность. Рано или поздно, появится какой-то самый успешный пират, который станет маликом — тогда он консолидирует разрозненные пиратские группировки и организует эту хаотичную бизнес-модель в нечто, похожее на корпорацию… И это превратит берберов в общеевропейскую проблему.

Сейчас, по косвенным данным, они похищают с побережий не менее 17–19 тысяч человек в год. Упор делается не на женщин, как это было раньше, а на трудоспособных мужчин. На самом деле, они забирают всех, кому не повезло, ведь османы купят кого угодно, но предпочитают забирать мужчин, имеющих больше шансов пережить неблизкое путешествие до Стамбула, где их продадут в розницу.

Раньше берберы похищали не более 7–8 тысяч человек в год, но теперь, когда средняя цена за раба выросла втрое, масштаб похищений вырос. Их видели у берегов Ирландии и флота англосаксов они не боятся — все риски перекрывает маржа.

— Я выбрала два десятка перспективных, — ответила Зозим. — Если пройдут экзаменацию, начну готовить их на низовые должности.

«Бесперспективные» отправятся осваивать земельные наделы или рабочие профессии. А самые отчаянные из них завербуются в легион. И они пройдут десятки тысяч километров по бесконечным дорогам империи, приращая ей земли, принося победы и овеивая её бессмертной славой.

Но легионы — это убыток для экономики, они приносят деньги только опосредованно, а в остальное время пожирают их, как зыбучие пески Сахары. А вот кто точно приносит деньги — это крестьяне и рабочие.

Земель у империи много, а ещё у неё очень много стали, поэтому крестьяне легко получают наделы и обрабатывают их, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

Сколачивание крестьянских общин и слишком крупных кооперативов, как и прежде, строго запрещено, потому что крупное коллективное землевладение — это путь к стагнации и бессмысленному залёживанию земель, поэтому каждый крестьянин в державе Таргуса является единоличником.

В конце концов, конечно же, будущее за крупными агрохолдингами, которые будут брать эффектом масштаба, но, в нынешней ситуации, единственный рабочий вариант — сельский индивидуализм.

Как только начнётся и наберёт силу механизация сельского хозяйства, как только усовершенствуются методы управления крупными хозяйствами, а само сельское хозяйство станет более научным — тогда настанет время сельскохозяйственных гигантов, которые являются злом, но злом неизбежным. Бороться с этим будет бесполезно, но Таргус и не собирается — он собирается возглавить это. Сейчас же, в условиях низкой плотности населения и обилия земель, он придерживается доктрины индивидуальных фермерских хозяйств.

В державе Таргуса крестьяне свободны и лично владеют дарованными императором землями, тогда как у тех же франков эта свобода липовая. (1)

На всех территориях державы Таргуса отменены все эти оброки, десятины, а государственные налоги упрощены и унифицированы, чтобы взимать сущую мелочь, но гарантированно. Постепенно, по мере роста централизации, налоги будут расти, но подниматься до прежнего уровня они будут десятилетиями. Никто и не заметит, как через тридцать-сорок лет казна будет лущить с фермеров и производств по 30–40% налогами, но оставшегося будет хватать не только на прокорм себя и иждивенцев, а ещё и на развитие хозяйств и предприятий.

Поэтому-то крестьяне сейчас не очень склонны «вписываться» в мятежи — они ещё не пришли в себя от того, что он дал им просто в момент своего воцарения. Им нужно время на осознание, а потом они станут его надёжнейшей опорой. Нигде в мире больше никто не даёт таких свобод и гарантий, нигде, кроме державы Таргуса.

Сейчас им очень не нравится романизация, но это неизбежность и, можно сказать, плата за то, что он дал им сейчас и даст в будущем.

— С расселением освобождённых всё по плану? — уточнил Таргус. — Сколько предпочли вернуться в родные края?