Русалки. В глубине

Глаза девушки при виде проступившего на мгновение купола расширились. Оглянувшись на лес, она поспешила к возникшей из ниоткуда светловолосой женщине-человеку.

Первый из преследовавших девушку Охотников только и успел увидеть отблеск закрывающегося купола.

— Здесь они тебя не достанут, — заверила Валя свою находку на общемагическом.

— Вы знаете о магии? — на том же языке отозвалась русалка. Цвет поля благодаря одному из артефактов Валя видела, так что в расовой принадлежности девушки даже не сомневалась.

— Да. Но об этом потом. Сейчас надо тебе помочь, — она указала на рану. — У меня есть несколько целительских артефактов, но они рассчитаны на человека. Сработают, как думаешь?

— Сработают, — уверенно кивнула раненая, даже не пытаясь скрыть удивления.

— Тогда держи, — Валя сняла с шеи одну из цепочек. — Надень. Наверное, лучше я сама активирую.

За годы своей гораздо более длинной, чем все кроме её родителей думали, жизни Валентина научилась виртуозно использовать артефакты и амулеты, созданные отцом. По возможностям дочь настоятеля Храма не уступала среднестатистическому человеческому магу. Она знала общемагический и атлантийский, умела на них читать, чем бессовестно пользовалась, перечитав половину библиотеки отца. Настоятель и не подозревал, сколько всего, знала и умела его дочь. А та уже лет десять как научилась создавать собственные артефакты и даже наловчилась наполнять их силой из отцовских. А подала ей эту идею маленькая дочь, у которой в отличие от матери магические способности были и неплохие. И сама того не осознавая в раннем детстве Света их использовала. Правда, вероятно, не без стимула со стороны крестной, но это были уже детали.

Дождавшись, когда артефакт закончит действовать, девушка с удивлением ощупала место ранения:

— Какой хороший… Явно мастер делал.

— Ну, вроде того, — чуть смутилась дочь настоятеля. — Пойдем в дом, тебе надо прилечь. Все последствия никакой артефакт не залечит.

Прекрасно понимавшая это русалка кивнула и с трудом поднялась на ноги.

— Мда-а, — протянула Валентина, когда девушку заметно повело в сторону. — Придется тебе опереться на меня. Кажется, кровопотеря сказалась сильнее, чем я думала.

В доме Валя уложила свою находку на ближайший диван. Русалка была бледна и, похоже, с трудом удерживала себя в сознании. Дочь настоятеля покачала головой и поспешила на кухню. Вернулась она с теплым настоем:

— Пей, — приказала она девушке и, придерживая её за плечи, поднесла стакан к обветренным губам.

Сделав несколько жадных глотков, девушка отодвинулась:

— Что это?

— Травы, — обтекаемо ответила Валентина. И, поставив стакан на пол, пояснила: — Я не знаю, как точнее сказать на этом языке.

— Вы говорите по-английски? — на этом самом английском спросила русалка.

— Не слишком хорошо, — покачала головой женщина. И спохватилась: — Я — Валентина, Валя. Я из России.

— Сара, — представилась и девушка. И уже на русском уточнила: — Я — русалка.

— Вижу, — улыбнулась Светина мать.

— Видите?! — изумилась магиня. Потрогала ремешок браслета, видимо, вышедшего из строя. И выдала наиболее безопасное: — Но вы — человек!

— Мой отец — хороший артефактор, — пояснила дочь настоятеля Храма. На мгновение активировав очередной артефакт, вгляделась в синее поле и нахмурилась: — Это нормально, что твое поле белеет?

— Белеет? — уточнила Сара. — Не краснеет?

— Нет. Красного там нет и в помине.

— Значит, они заменили яд этим своим препаратом, — помрачнела хамелеон.

— Я чего-то не понимаю, — помотала головой Валентина. — Почему тебя не радует отсутствие яда? Что за препаратом?

— Длинная история. Но если коротко, от ядов помогают противоядия. Они у меня есть. От этого препарата только целитель.

— Когда он полностью подействует, ты умрешь?

— Стану человеком, — мрачно отозвалась русалка, прикрыв глаза.

Сэм Октано

Солнце медленно клонилось к закату. Тритон и человеческая девушка добрели до оазиса, благо до того оказалось недалеко (не только повелители воды умели чувствовать воду).

— Надеюсь, дед смог выбраться, — заметил в пустоту Сэм, привалившись к стволу.

— Дед? — переспросила Вероника.

— Мы были там вместе. Нас с тобой прикрыл именно он.

— Они хотели нас сбить, да?

— Похоже на то, — кивнул юноша. — Видимо, тебя все же заметили и, когда я закрыл тебя маскировкой, сделали верные выводы.

— А что это было за заклинание?

— Огненный Ураган.

— А он их…

— Теоретически, если не убил, то серьезно покалечил, — ответил хамелеон.

Сам он детально раз за разом прокручивал момент применения заклинания и что-то ему в эффекте очень не нравилось. С огненной магией у него было не так хорошо, как у деда или даже у Светы Антарио, так что это заклятье он никогда не применял, потому и точных последствий не знал.

— Это выглядело не так как тогда, у Светиных родственников, — заметила вдруг Вероника.

О чем она Сэм понял почти сразу, но вот вспомнить, что именно было иначе, с наскоку не получилось.

— Тогда Света применяла Шквал, а не Ураган, — пояснил отличия во внешних проявлениях тритон. — Это чисто огненное заклятье без примеси стихии воздуха. — И словно невзначай спросил: — Помнишь, как оно выглядело?

— Как огненный ад, — ёмко охарактеризовала Вероника. — Было очень странно, что те разбойники остались невредимыми.

— Вот оно! — не удержал восклицания студент. Тогда от жара Светиной магии полопались стекла, и едва не загорелся защищенный от магии паркет, а сейчас машину хоть и развернуло, но не расплавило (хотя часть обшивки и «потекла»), огонь от заклинания плеснул в стороны, так что долетел до щитов самого Сэма. А это могло быть только в одном случае: на джипе были щиты. Как показал опыт тех нападавших в особняке Антарио, хороший щит может защитить от заклинаний даже этого типа.

Но если на них были щиты, значит, после перемещения Сэма почти наверняка завязалась схватка. Юноша активировал накопитель и встал:

— Я должен вернуться в Штаб.

Света

Честно говоря, рассказывать папе о помолвке отчаянно не хотелось. Предсказать его реакцию я не могла, но в том, что спокойно он это не воспримет можно было даже не сомневаться. Но и молчать дальше было глупо, особенно теперь, когда о ней также как о ранении крестной ему запросто мог рассказать кто-то другой, или даже он сам мог узнать что-то из иллюзора. Учитывая предыдущий опыт, папа вполне мог уже знать и теперь проверять меня. А я… Я не хотела подрывать его доверие ещё больше.

Так что, бросив новую серебристо-синюю амазонку на кровать, заняла второе кресло и потерла виски, собираясь с мыслями. Как, вот как, можно сообщить подобное родителям? Да ещё так, чтобы и тринадцатый пункт не нарушить. В итоге начала издалека:

— Я не просто так предупреждала тебя об опасностях полуреальности и Храме. Так получилось, что это я выяснила на собственном опыте.

Рассказ, как ни странно много времени не занял, хотя для понимания ситуации пришлось не раз и не два делать отступления. А может мне так только казалось, потому что каждое слово приближало меня к необходимости сказать про помолвку.