Шарлатан

Несмотря на легкую прохладу (температура даже днем не поднималась выше двадцати) мы вообще не замерзли. Особенно в поездах не замерзли: из-за морозов Ока встала достаточно крепко, чтобы прямо по льду прокинули узкоколейку и теперь торфяных брикетов хватало и на то, чтобы в вагонах топить «от души». А Надюха вообще холода не замечала: она на все карточки купила учительницам ткани разные, а себе вообще два небольших отреза чесучи: сказала, что «остатки, которые никто не брал» — но она-то довольно мелкая была и продавщица сказала, что «если постараться, то можно на нее костюм и выкроить». Она с собой карточки всех учительниц взяла, у тех шансов выбраться в город практически и не было — а тут, раз оказия подвернулась, попросили ее «при случае» как раз ткани всякой и купить, и у директрисы нашей их пожелания исполнить вышло. А еще она смогла купить самый страшный дефицит: нитки. Обычные швейные нитки, вроде бы сороковку. Три больших мотка (я думаю, «остатки» с ткацких станков, на картонные трубки намотанные) — а сейчас нитки для женщин были буквально на вес золота.

Так что, как традиционно писалось в детских книжках, «веселые и довольные мы вернулись домой» в деревню. Еще и страшно голодные вернулись: из-за морозов на рынке продавцов вообще почти не было, так что наши надежды перехватить там каких-нибудь пирожков пошли прахом. Однако даже это радость нашу не особенно омрачило, а отец, пока мама срочно меня кормила, сделал еще одну рамку и повесил мою грамоту рядом с благодарностью от Сталина.

Все же почта, несмотря на все тяготы войны, работала как часы. И первого февраля еще до обеда мне пришла «заказная бандероль» от Маринки, в которой лежал новенький номер «Юного шарлатана». Январский, отпечатанный в пятницу всего лишь. С двумя орденами на обложке, а внутри было подробное описание (совсем не художественное, как у Носова) «пионерского инкубатора». То есть было подробно и с картинками расписано то, что уже в нашей школе действовало, а отдельно (на пяти последних страницах) я, по своей дурной привычке «все уточнять», нарисовал «масляный градусник» из металлической трубки с сильфоном на конце, которым «по-хорошему» должна была автоматически включаться и выключаться лампочка, релейную схему из одного «управляющего» и одного «силового» реле — в общем, всю схему автоматики для домашнего миниинкубатора. И отдельно написал, что курица, которая не должна будет при наличии такого девайса тратить три недели на высиживание цыплят, за это время снесет дополнительно минимум десяток яиц, а если упомянутая курица будет леггорном, то уже два десятка яиц в доме добавится.

Отдельно написал (сам когда-то где-то читал), что курицы-леггорны, если их держать в клетках отдельно от петухов, все равно яйца нести будут, причем сразу «диетические», и яиц у них получится гораздо больше, а так же указал, что эти куры сами цыплят высиживать не желают — так что если их разводить, то инкубатор — это наше всё. Леггорны в деревнях уже точно водились, я про них даже читал в какой-то газете — и не особенно удивился, когда уже в четверг Маринка позвонила и сказала, что на каком-то горьковском заводе уже приступили в производству этой «автоматики». А позвонила она не для того, чтобы похвастаться, а чтобы предупредить: с этого завода ко мне едет «за советами» целая делегация…

Ну да, в военное время только делегации в деревню и посылать. На самом деле ко мне приехали два мужичка — один инженер-технолог и один рабочий (вроде бы мастер цеха), и приехали они чтобы «уточнить, как к заполненной маслом трубе приварить сильфон». В общем, посидели, поржали, чаю попили, я мужикам даже по кабачку в дорогу подарил — а они пообещали, что когда придумают как все это сделать, обязательно в редакцию журнала сообщить чтобы и в других местах могли столь нужные приборы легко делать. Когда они уехали, я снова Маринке позвонил и попросил больше ко мне зазря людей не присылать: есть же телефон, в конце-то концов! А она в ответ сказала, что не хотела, чтобы меня постоянно по телефону дергали и вообще она не думала, что народ с завода в такую даль сорвется…

Ну да, вы с этими мужиками, пока чай пили, прикинули: весь «автомат» в производстве обойдется (вместе с релюхами, вилкой электрической и патроном для лампочки) рублей в семьдесят, максимум в девяносто, а десяток яиц уже дороже: тут кто угодно сорвался бы, и даже куда подальше бы сорвался. Но женская логика — она такая женская, мне ее пока что осилить не удалось. Впрочем, Маринка пообещала, что больше ко мне никого присылать не будет, а просто позвонить предложит, и никто даже не догадается, что звонит в далекую деревню: номера-то у наших телефонов городские!

Нам не дано предугадать как слово наше отзовется. И уж тем более не дано предугадать, чем отзовутся мелкие подарки добрым людям. А еще я понял, наконец, вещь, которая мне покоя не давала в прошлой жизни. То есть не то, чтобы я постоянно об этом думал, но если в какой-то книжке писали или в передаче говорили о том, что какой-то колхозник подарил армии танк или самолет, мне было совершенно непонятно, где этот колхозник столько денег нашел. А оказалось, что ничего непонятного в этом не было: очень одинокая коровка, дающая мужику в день хотя бы литров двенадцать молока, приносила ему (если молоко на рынке продавать) шестьсот рублей в день, и при этом и сам мужик без молока не оставался. Конечно, мужик этот мог молоко свое не на рынок везти и там продавать его по шестьдесят рублей за литр, а в заготконтору какого-нибудь ОРСа сдать по два рубля — но в заготконторе он за сданное получал промтовары по строго довоенным ценам, причем довольно много где мог и выбирать, что ему больше хочется — так что за пару буквально месяцев он свой дом вполне себе превращал в «полную чашу», так что в основном продукт шел именно на рынок. И если мужик этот вкалывал как раб на плантациях, то на танк он мог заработать вообще за пару месяцев…

И мужики вкалывали, а так же вкалывали и бабы, и дети. А когда они все выяснили, что мое «слово» реально удваивает укосы и удои, то отзыв получился более чем заметный. Не знаю уж, как в других местах, а во всем Павловском районе, да и в Богородском тоже почти в каждом доме и червяков разводили, и — благодаря червякам — кур завелось по два-три десятка. Ну да, цены на рынке это заметно так подсократило, как на яйца, так и на курятину. А попутно и свинина с говядиной прилично подешевели, и картошка — последняя проиграла ценовую войну с кабачками. Не то чтобы всухую проиграла, но процентов пятнадцать цены кабачки у нее отъели. Что, впрочем, на количестве «подарочных» танков и самолетов вообще не сказалось: той же картошки на рынке стало тоже гораздо больше.

Но это было «отзывом на слова», а вот подаренные горьковским заводчанам свежие кабачки (ага, в феврале, когда на дворе температура выше минус десяти не поднималась) отозвались куда как интереснее. Я-то из просто в теплицу свою пригласил, там пару кабачков сорвал. И их удивило не то, что кабачки в теплице растут (все же тепло, светло — чего бы им не расти-то), а тому, что они вообще завязались при полном отсутствии каких-либо пчел. Ну я им и рассказал, что кабачок — он, зараза такая, тепло очень любит, но если температура падает до плюс пятнадцати, то он все же еще не замерзает. Но при этом (видимо, сообразив, что с пчелками скоро будет совсем худо) он переходит на самоопыление. И что я раз в два-три дня устраиваю в теплице нужную для этого самоопыления прохладу. Но это дело времени много отнимает, а вот если на таком же сильфоном градуснике сделать автоматику, которая по утрам будет отопление отключать, чтобы в теплице получилось пятнадцать градусов на часок, то было бы вообще счастье и кабачковый рай. И, оказалось, мужики эти слова запомнили. А так как они работали на заводе, который какие-то автоматические приборы выпускал, то еще и не забыли про это.

Я ведь им еще что-то про автоматические отопительные котлы рассказать успел. То есть рассказал, что если к котлу для маленькой электростанции такую автоматику присобачить, то вот тогда… И рассказал, чем такой колет, собственно, и топить можно. То есть много я им всякого наговорил — а у них ведь и головы в наличии имелись с мозгами, и руки…

Февральский номер «Юного шарлатана» вышел вообще без моего малейшего участия. И в нем на первой странице (на отдельном вкладыше, приклеенном к этой странице) появилась самая настоящая реклама, в которой предлагалось колхозникам всего за две сотни яиц получить в заготконторе (пока что только в Горьковской области) заказать на заводе автомат для инкубатора. Причем там даже дефицитная лампочка с патроном не требовалась: в качестве нагревателя использовалось какое-то остеклованное сопротивление. За пять сотен яиц крестьянам предлагался уже готовый инкубатор, а на следующих пяти страницах приводились описания кучи конструкций, в которых этот автомат можно было поставить, причем там и поворачиватели для яиц были (чтобы их руками не переворачивать постоянно), и увлажнители воздуха — в общем, народ проявил инициативу по максимуму. Оно и понятно: в области только кур у крестьян насчитывалось, по самым скромным оценкам, не меньше двух с половиной миллионов, а это — если правильно дело поставить — не меньше миллиона яиц в день. Немного на почти четыре миллиона жителей, но это пока немного. А если появилась возможность кур в доме держать вдвое, а то и втрое больше, да резко увеличить поголовье леггорнов (которые сами на яйцах сидеть отказываются), то яиц можно получать аж впятеро больше — а это уж точно не хрен… в общем, не он. Маринка мне снова позвонила правда, пытаясь уточнить откуда я про леггорнов знаю и где я их видел — и оказалось, что в области их все же нет, но вот на Кавказе их все же уже разводят и туда уже обком специальную делегацию отправил. Но это еще в середине февраля было, а в конце она снова ко мне приехала.

То есть она в Кишкино тоже заехала, а приехала она в Ворсму, на генераторный завод. Ну и на турбинный тоже, и приехала она с поручением от обкома: выяснить, что заводам нужно для того, чтобы срочно нарастить производство маленьких электростанций (именно маленьких, двадцатипятикиловаттных, причем сразу уже смонтированных на автомобильном прицепе). Оказалось, что мои давешние гости, наслушавшись от меня всякого, взяли у себя в тарном цехе пару ведер опилок, сделали небольшую матрицу, нагретые опилки через нее прессом протолкнули — а сейчас сразу три завода занимались разработкой пеллетного агрегата, который прямо в лесу на лесосеке должен был всякие ветки в пеллеты превращать. И для агрегата требовалось как раз двадцать пять примерно киловатт электричества, а где его в лесу-то взять? То есть ясно где…

А ко мне она забежала просто так, все равно к бабке Анне заехала в гости. И привезла ей всякие нужные в хозяйстве подарки. Таких очень нужных у сельском быту вещей стали делать довольно много: все же половина города кормилась исключительно благодаря получаемым через заготконторы продукты, и сельское население за эти продукты требовалось материально отблагодарить. Это и раньше делалось, в тех же заготконторах все, что мужику потребоваться может, почти всегда имелось, а вот в городе (и вообще, насколько я выяснил, в городах) карточки на промтовары очень часто отоварить вообще не получалось. Однако без какого-то промтовара люди все же выжить могли, а вот без еды…