Шарлатан
Шрифт:
Впрочем, как заметил один из заводчан, когда мы согласовывали размеры нужного мне газового котла и я поделился некоторыми своими опасениями на этот счет, «дерьма всегда получается больше, чем нужно, так что и для газовых реакторов его найдет где взять». Однако я остался пока при своем мнении: может, где-то и найдет, а мне реакторы нужно заправлять здесь и сейчас…
Больше всего, сколь ни странно, газу обрадовалась баба Настя. Я ведь попросил котлостроителей сделать для меня и газовую пииту — а они просто притащили откуда-то еще довоенного выпуска изделие московского завода «Газоаппарат» и подключили ее к моему реактору. Все же на завод специалистов набирали, и они (не я, я такую древнюю конструкцию даже на картинках не видел никогда в жизни) научили бабу Настю ей пользоваться — и она пришла в восторг просто от того, что огонь было очень просто делать
Меня очень веселило то, что мне (то есть человеку, который все это и придумал) было категорически запрещено даже близко к плите подходить под страхом жесточайшей порки. Не то, чтобы я уж очень к этому стремился, но иногда просто чайку хлебнуть в неурочное время — но низзя! Обидно, откровенно-то говоря, но со взрослыми, когда тебе еще «скоро семь», спорить бесполезно. Вот привезут мне газовый котел для теплицы, тогда можно будет и попробовать взрослых переубедить, а пока мне не в лом и маленький самовар себе вскипятить…
В деревне восторг бабы Насти никто не разделял, по двум причинам никто не разделал. Во–первых, это было что-то непонятное и все же довольно вонючее: мой «газовый факел» иногда не справлялся с потоком из реактора и ароматы вырывались на волю. А во-сторых, народ быстренько изучил текущее состояние рынка газовой аппаратуры и выяснил, то ее (аппаратуру эту) только в Москве (ну и в Ленинграде) в дома ставили, причем не продавали, в именно «от государства ставили», так что разжиться ей будет почти невозможно. Правда, была у меня одна надежда (и вовсе не Надюха): две учительницы из Ленинграда про плиты уже знали и даже умели ими пользоваться, а мужья-то у них в Ворсме работали! То есть, если они сумеют супругам правильно плешь проесть, то на каком-нибудь заводике малосерийное производство может и наладится постепенно. Впрочем, у нас дома плита была, а остальные — как хотят, никто их заставлять не будет. А вот когда у меня на теплицу газовый котел заработает, то можно будет уже и Надежду в атаку пускать: девчонка-то она, как выяснилось, очень даже пробивная.
На Надюху у меня были очень больше надежды, ведь если ее натравить вместе с теткой Натальей, то их совместная пробивная сила могла (по моим представлениям) любую бюрократию победить. Но внезапно в конце июля в деревне появился человек, обладающий гораздо большим авторитетом и, соответственно, пробивной силой. То есть не то, чтобы вот взял и появился — но, модно сказать, возник. Хотя не сказать, что «из ниоткуда»…
Глава 21
Девятнадцатого июня ко мне приехал какой-то дядька из Горьковского университета, довольно молодой, лет так под сорок — и приехал он, чтобы «кое-что уточнить» про мой дерьмореактор. И у меня получилось кое-что от него уточнить, хотя лично для меня уточнения эти были довольно неожиданными:
— Молодой человек, — обратился он ко мне очень вежливо и «официально», хотя по его физиономии было заметно, что он думает, будто сопровождающий его инженер с котлозавода просто водит его за нос, приведя именно ко мне, — я бы хотел кое-что уточнить. Насколько я понял, вы у себя в… в огороде выстроили некое подобие метанового тенка Кожуховской станции водоочистки, так?
— Ну, — про то, что на Кожуховке когда-то стояли метатенки, я и понятия не имел, но виду не подал.
— Так вот, мне интересно, каким образом у вас получается, что здесь выработка газа в сутки больше, чем в Москве… с одного кубометра больше, почти в двадцать раз больше, вот что я спросить хотел.
Дядька замолчал, и мне показалось, что он, высказав что хотел, даже вздохнул с облегчением — но ответа, он, похоже, вообще не ждал. Но я ответил, просто потому что ответы были весьма просты:
— Тут два момента, и эти, которые с водоочистки, все сделали правильно, но у них и задача была другая. Они же дерьмо обеззараживали, правильно я понимаю?
— В целом… да.
— И задача у них была просто сделать дерьмо безопасным — и они с ней прекрасно справились, а у меня задача другая — получить больше газа. Они ведь у себя наверняка просто отстой канализационный в танки заливали — а в нем газового сырья просто маловато. Я же в реактор сыпал то, что газа дает больше, то есть то, что эти газовые микробы жрут с удовольствием. Поэтому у них в танке дерьмо плавало, да
еще отстоянное, из которого много газа при отстое еще вышло, а я навоза подкинул только чтобы микроб в танке завелся, тот, который коровам сено переваривать помогает и попутно газ делает, а в основном я микробам как раз соломы накидал, да и то, которую в курятнике с пола смел, ботву всякую. Проще говоря, целлюлозосодержащий корм, а целлюлоза у нас что? Она как раз углевод, и микроб ее радостно жрет, попукивая от счастья. А чтобы ему лучше пер… пукалось, я температуру в реакторе держу в районе тридцати пяти градусов, как у коровки в пузе — а на Кожуховке, уверен, никто дерьмо в танках не подогревает.— И это всё? — очень удивился дядька. — Я думал, вы нашли какую-то особо продуктивную бактерию.
— У меня всё, и микробы обычные, из коровьего навоза, а на заводе в танк еще мешалку вкорячат, у них газ еще шибче попрет: он же вымешиваться будет и микробам глаза есть уже не станет, и они от этого еще быстрее сырье жрать будут.
— У микробов нет глаз…
— Дяденька, вы такое слово «сарказм» слышали? То есть другое слово, «метафора поэтическая», так будет правильно.
— Да уж, поэзия так и прет, — рассмеялся дядька и перестал чувствовать себя идиотом, которого заставили рассказывать основы квантовой физики в младшей группе детсада. — А как ты там температуру поддерживаешь?
— С трудом. То есть я воткнул в танк терморегулятор, который для инкубаторов делают, и когда температура сильно падает, у меня в комнате лампочка зажигается. И я иду сюда и подкидываю вот в эту печку дров, а из печки в дно реактора труба проложена, по которой вода горячая идет. Но это пока, я уже почти доделал релейный автомат, который будет по сигналу от датчика насос включать, который туда воду горячую качает, но его в систему воткну, когда мне на котлозаводе газовый котел наконец сделают! — последние слова я произнес с некоторым надрывом, глядя на инженера с завода, но тот тоже рассмеялся и уверил меня, что уже в начале июля котел мне привезут:
— И даже лично приеду его ставить помогать, мне уже интересно, что ты еще со своим дерьмореактором придумаешь. Опять же, украду у тебя схему, мы на заводе тоже такую же автоматику поставим…
— Схему я хоть сейчас вам дам… на бумажке, сами ее спаяете. Так вот, — я повернулся к горьковчанину, — когда все нужное здесь появится, то температура сама уже поддерживаться будет.
— От газового котла? А сколько газа этот котел потреблять будет?
— Я исхожу из предположения, что котел получится паршивым… да не морщитесь, я же его сам и придумал, так что вашей вину тут нет, — уточнил я для котловика, — с КПД в районе пятидесяти процентов. Так что, если по справочникам, выпущенным институтом теплотехники считать, на поддержание температуры в реакторе у меня уйдет процента четыре получаемого газа, то есть зимой столько. А вот у этих, на котлозаводе, уже около процента: я видел, они вокруг танков теплоизоляцию делают метровую. Но у них есть кому землю между кирпичными стенами набивать, а я тут в одиночку тружусь аки пчёлк, у меня теплопотери большие получаются…
— Тогда последний вопрос: ты говоришь, что солому всякую туда суешь, ботву, сорняки — а сколько ее нужно, чтобы много газа вырабатывать?
— Тут все просто считать: килограмм сухого сырья дает в среднем около трехсот литров газа, реактор одну загрузку перерабатывает примерно дней за тридцать. Чтобы сырье можно было перемешивать, нужно в него воды две трети добавлять, не меньше, а если как у меня, то в принципе и половины воды достаточно. Но чем больше воды, тем больше в продукте будет углекислого газа, а чем меньше, тем больше другой всякой дряни, вплоть до ацетона. Меня лично мой газ устраивает, а если всерьез им заниматься, установки даже не такие, как на котлозаводе, а настоящие промышленные, на тысячи кубов строить, то нужно вопрос доисследовать.
— Мальчик… Вова, а тебе на самом деле только шесть лет?
— Завтра семь будет.
— Осенью уже в школу пойдешь?
— Я уже третий класс закончил!
— Ну да, извини, глупость спорол. А почему только третий? Ты, поди, и за семилетку экзамены уже сдать сможешь?
— Нет, не смогу, еще минимум годик поучиться нужно будет.
Котельщик в ответ на мои слова расхохотался, а на удивленно-возмущенный взгляд горьковчанина пояснил:
— Врет он, не зря его все тут Шарлатаном кличут. Не сдаст он через год экзамены за семилетку, там же и норматив ГТО сдать нужно, а он пока для этого маловат. Но вот по прочим предметам он, мне кажется, и за десятилетку ответить сумеет…