Шесть с половиной ударов в минуту

– Не трать время, Король. Я защищён магией света, - отчеканил мужчина без тени гордости.
– И сейчас я отправлю твою душу обратно вниз, и ты возродишься уже среди своих уродливых подданных.

– Ты даже говоришь, как священник.

Тут уж Хат’ндо насторожился. Человек перед ним, похоже, мог исполнить угрозу. Возвращаться на Нижний этаж Королю не хотелось, даже несмотря на безынтересность Ролуангэ. Бессмертный рванул на себя цепь, и её конец вылетел из рук мужчины и со звоном ударился о землю. И тут же цепь распалась. Хат’ндо отскочил в сторону, услышав при этом, как новый бросок рассекает воздух в паре шагов от его головы, а затем рванул вперёд, намереваясь сбить противника с ног или хотя бы разрушить его защиту. Наверняка, служитель или кто он там выстроил щит, который не пропускал огонь, хотя Хат’ндо мог только предполагать: зрение к нему ещё пару часов не вернётся. Мужчина оказался расторопным и вовремя отскочил в сторону, но, судя по глухому шлепку, не удержался на ногах. Короля задело новой концентрацией магии, и с головы сбило шляпу. Однако её владелец не пострадал.

Младший брат мысленно прочертил полосу на земле, и по ней, он был уверен, побежала полоска огня. Так он отделил себя от агрессивного святоши, создал ему дополнительные трудности. Пусть попробует затушить изумрудное пламя своей излюбленной магией.

Хат’ндо не был излишне самоуверенным, однако полагал, что сумеет одолеть единственного противника, пусть и будучи ослепшим. Боль не дезориентировала его, он держал её под контролем, а себя - в напряжении. Отсутствие здоровых глаз, конечно, большая неприятность, но не фатальная. Иначе слагали бы легенды об этих неудержимых выносливых великанах, если бы такая мелочь сводила на нет все их достоинства?

Да вот стоило Королю подумать о своём могуществе, как в грудь ему ударил золотой наконечник. Даже крюк, зацепившийся когтём в теле Хат’ндо. Новая цепь натянулась, но яростный огонь, что ещё стелился по иссохшей траве, поднялся выше и вступил в конфликт с магическим оружием. Бессмертный чувствовал движение каждого отдельного языка. Как два непримиримых врага, цепь и пламя боролись друг с другом за правду своих хозяев. Нетерпеливо дёрнув плечом, Хат’ндо выдрал крюк из груди и бросил ликующему огню, которое тут же поглотило золотые кольца.

Мужчина мог бы уже накинуть пару новых пут на Короля, но либо не умел поддерживать одновременно несколько магических цепей, либо ему мешало упрямое пламя, которым Хат’ндо пыталась слепо нащупать своего противника. И не только в этом заключалось преимущество.

Младший брат опять не увидел, но почувствовал изменение. На этот раз к дурманящему сладковатому аромату церковной магии примешался новый, пьянящий… Как бы он его описал? Хат’ндо обожал это всеобъемлющее чувство превосходства, которое ударяло вместе с запахом гари. Других оно застигало врасплох и раздавливало, а младшего брата окрыляло.

Бедный священнослужитель! Он тоже ощутил, как в пространство врывается нечто чужеродное и разметает его козыри в стороны. Мужчина усилил магическую стену которой окружил себя, и после этого заметил их: в воздухе то тут, то там вспыхивали крохотные огоньки. Они словно плясали, дразнили его, возникая в разных местах. Летали, кружились, подмигивали фиолетовыми глазками. Огонь жил в воздухе, перетекал вместе с ветром, и мужчина осознал это, лишь когда вдохнул его в себя. Не нужно быть умником, чтобы догадаться, как загорелись лёгкие этого человека. Ему стало трудно дышать, а внутри продолжал разливаться жар.

А на земле тоже буйствовал зелёный зверь. Он отгонял священнослужителя всё дальше от Хат’ндо, заставлял его пятиться, спотыкаться. И вот уже никто не поддерживает стену, не плетёт цепи, не создаёт новую вспышку света. Мужчине дурно, и насмешливая змейка скользнула прямиком к нему. Человек отпрянул, и сиреневая лента ударила в землю, тут же с шипением угаснув. Вокруг туловища мужчины уже кружилась новая. Огонь, мерещилось, жил своей жизнью. Он напоминал фокусы шарлатанов: вот-вот станет видна тонкая нить, за которую неизвестный за кулисами дёргает и управляет движением пламени. Но её не было. Искры возникали сами собой и контролировались отнюдь не леской или тросом, а безжалостным намерением.

Изумрудный на земле и аметистовый в воздухе. Танец, плавивший само пространство и оседавший пятнами в складках изначального полотна, на котором Она рисовала первые штрихи.

И вот уже третья проворная змея скользнула к шее мужчины и обвилась удавкой.

– Только не убивай его! Я хочу знать, что это за талантливый орден, - попросил Хат’ндо.

– Поздно. Он уже ничего не скажет. Я сжёг ему полость рта.

Цеткрохъев приблизился к брату и похлопал его по плечу. Младший насупился. Он всё ещё не отнимал ладони от изуродованного лица, будто стеснялся показать новый, пусть и недолговечный, облик.

– Он жив. Без сознания, - констатировал старший. Пока Хат’ндо шарил по земле в поисках шляпы, он навис над распластавшимся мужчиной. Шея человека почернела, а из груди вырывался хрип.
– Этот человек не солгал тебе.

– Небо свидетель, что ты глумишься над слепцом.

– Клянусь, он не похож на служителя, - Цеткрохъев присел на корточки и отдёрнул ворот хламиды.
– И на деревенского. Судя по гербу на вороте, он из какого-то культа.

– Или ордена…

– Дождёмся нашу сестру. Пока этот человек не отошёл в мир иной, она вскроет его мысли. Ведь правда, Хатпрос, тебе не терпится узнать, почему ты ослепла на третий глаз?

А ночь уже неряшливо разбрасывала звёзды над макушками каменных и живых великанов. Горы почти слились с землёй и небом, становясь героями сразу нескольких поэм и стихотворений.

Опасность, исходившая от незнакомого человека, была явной, и Хат’ндо присмирел в своих неосторожных желаниях и задумался. А если бы его вышел встречать не один, а двое или трое? А если новые ловушки уже ждут их впереди? Интригует и немного волнует! Особенно когда сестра подтверждает, что самоубийца имел таки шансы одолеть младшего брата, не любившего ждать медлительных родственников и нарвавшегося на поединок с… мудрецом.

– Один из тех мудрецов, что, по слухам, хранили части артефакта?
– уточнил Хат’ндо.

– Похоже, - отозвалась Хатпрос.
– А мне нравится их настрой. Вот где ещё сохранился дух того Lux Veritatis, который был непоколебим сотни лет назад. Я до сих пор чувствую запах магии. Убойная сила.

– Может, он и был силён, - пробурчал младший брат, пока Цеткрохъев осматривал его лицо, - но только то, что он вышел драться один на один, говорит о его глупости.

– Или о том, что их мало, - подхватил старший Король.
– Или о том, что мудрецы чтят традиции. Тысячу лет назад Lux Veritatis поощряли дуэли. Выйти один на один с нами и победить означало вписать имя в историю.

– Мир изменился. Lux Veritatis изменился, - сказал Хат’ндо.
– Мудрецы нет.

– То же можно сказать и про нас. И, как и мы, они остаются сильны, - уронила Хатпрос, кружась вокруг умиравшего человека.

– Люди не верят, что мудрецы существуют на самом деле. Они уже почти стали завсегдатаями сказок.

– Как и мы.

Младший хотел возразить, но вспомнил Спустившихся Ролуангэ и впал в ещё большую молчаливость. Он хоть и приходился другим бессмертным младшим братом, однако был достаточно стар и мудр, чтобы по достоинству оценить иронию случая.