Синие звезды

Граф в знак согласия почтительно склонил голову, и, подняв глаза, окинул принцессу ледяным синим взглядом.

— Приходится теперь чуть ли не каждый день баллы давать, — как бы оправдываясь, проворчал Никос. — Чтобы эти изменники не посчитали, что мое слово в этом государстве больше ничего не стоит.

В тронном зале снова разливалась музыка, и разносился смех, а одетые в смокинги лакеи разносили приглашенным гостям выпеченные в форме голов аутсменцев пирожные.

Где-то в грязи умирали вистфальские солдаты, за Королевской рощей рабочие разгребали разрушенную войной столицу. Но война может быть где угодно, но только не здесь.

— И что они там возятся с этими безбожниками? — разрубая пополам декоративной шпагой пирожное, произнес какой-то молодой аристократ. Пирожное, разломившись, брызнуло бардовым кремом.

— Тупые крестьяне, — бросил в ответ друг. — Вот мы бы им показали! — и, осёкшись, добавил: — Хоть бы завтра отправился рубить врагов, коль бы не больная бабушка.

— Что поделать, что поделать, — ответил первый, лихо разрубая очередное пирожное.

Несколько пожилых аристократов, слишком старых, чтобы веселиться вместе с остальными, сидели за столиком в углу тронного зала, играя в карты.

— И что только ждет Вистфалию, что ждет? — проворчал один из них, глядя на сидящего в мрачном раздумье Никоса.

— История повторяется, — ответил другой, размешивая колоду. — Помню, во времена нашей юности было также. Что бы ни происходило, а королю хоть бы хны, знай себе сидит у камина.

Отец Никоса Виоган I был прозван «скучным королем». Юного принца пытался вовлечь в дела государства его отец Альберт Мудрый. Но все было тщетно. Единственным увлечением Виогана было, усевшись перед камином, молча смотреть в огонь. Своему увлечению он так и остался верен до конца жизни. Вокруг него протекала жизнь, а «скучный король» все сидел и сидел перед камином. Пока однажды, также глядя в огонь, не рухнул в беспамятстве, и так и не придя в сознание, не отдал душу Акилину.

– Только при Виогане враги не стирали в пыль нашу столицу, а из двух наследников, по крайней мере, безумным был только один, — вмешался в разговор третий старик, не принимающий участия в игре.

— Бедная наша Вистфалия, — грустно вздохнул первый.

«Многих возмущает тот факт, что рекрутов стали набирать среди горожан» -редактор де Филомель.

«А почему налог кровью платят только крестьяне? Разве горожане не обязаны защищать свою страну?» — канцлер де Виколь.

«Тем не менее, находятся те, кто распускает слухи, что якобы это свидетельствует о катастрофических потерях вистфальской армии» — редактор де Филомель.

«Что за бред? Где только эти так называемые люди набираются этих лживых сплетен? Потери, разумеется, есть. А как может быть иначе? Это война! У нас каждый год десятки тысяч человек умирают от Синей чахотки. И это только в одной Лиции. И ничего как-то живем. И никто не говорит ни о какой катастрофе…» — канцлер де Виколь.

— А еще совсем недавно нас уверяли, что Синяя чахотка нам только на пользу, — дочитав газету, сплюнул какой-то рабочий.

Небольшой острог в глухих лесах на севере Вистфалии.

– Это ваш шанс искупить свои злодеяния кровью, — расхаживая перед строем каторжников, грохотал офицер. — Вот ты, — офицер ткнул пальцем в лысого здоровяка, — хочешь воспользоваться оказанной тебе милостью, вступить в вистфальскую армию?

Здоровяк усмехнулся:

— То есть мне дадут оружие и выпустят на свободу?

Офицер, раздражено фыркнув, кивнул головой.

— Ну, тогда, начальник, я ваш от головы до кончиков сапог.

— Не нравится мне эта идея, — прошептал на ухо офицеру комендант. — Ладно кого-то, но Джон, — он покосился на лысого здоровяка, — разбойник с большой дороги.

Офицер отмахнулся:

– Все равно они не жильцы. Видели бы вы, что аутсменцы вытворяют на поле боя. Волосы дыбом встают.

— Надеюсь, Акилин убережет, и не увижу, — проворчал в ответ комендант.

— Не спеши, родимый, — обнажая меч, произнес лысый детина, заглядывая в карету.

В то время как несколько головорезов, одетых в солдатские лохмотья шарили по сиденьям.

— Только не убивайте, я все отдам, — проскулил сидящий внутри аристократ.

— Конечно, конечно, — положив ему на плечо руку, успокаивающе произнес лысый, — Мы же не какие-то разбойники.

— А кто же вы?

— Как кто? Защитники!

— И от кого же вы меня защищаете?

— От твоих денег, — прошепелявил сбоку чей-то хриплый голос.

Лысый покрутил свой меч в руках, а затем задумчиво произнес:

— Раньше меня за это сослали на каторгу, а теперь сами выпустили на большую дорогу, дав оружие.

— И об нас решили позаботиться, –захохотал шепелявый.

– Вай, какой большой куриц, -почесав бороду, произнес одетый в звериную шкуру янгол.

Он пнул подстреленного из лука танзана. Спину гигантской птицы покрывали темно-коричневые перья, переходящие на животе в желтый пушок.

– Какой куриц? Совсем еще цыпленок! — переворачивая ногой тушу, ответил товарищ.

– Сколько похлебки получится, — подумав, произнес первый.

– Зря мы их того, — кивнув взгляд в сторону разграбленного вистфальского селения над которым поднимались клубы черного дыма, ответил товарищ.

— Сенат недоволен столь стремительными победами Генерала-выскочки и считает помощь ему нецелесообразной, — произнес вошедший в кабинет консула Ройзса секретарь.

Консул усмехнулся:

— А когда они были хоть чем-то довольны? Эти мешки с деньгами удушатся за каждый грош.

– Но Аутсмения в несколько раз меньше Вистфалии, и подобное ее усиление… — продолжил говорить секретарь.

– Пусть сначала войска Генерала-выскочки переживут вистфальскую зиму, — бросил в ответ консул и, встав, выглянул в окно, за которым кружились снежинки. Первые в этом году.

– Сенаторы намерены вас судить за растрату казны, как только истечет срок вашего консульства…

— А кто сказал, что он истечет? — усмехнулся консул.

— Но, — замялся секретарь.

Сейчас шел третий и последний срок консульства Максимуса Антони Плацента. Срок консульства на Ройзсе составлял пять лет. Профессор Иоган Гоний Платов трижды избирался консулом, но скончался во время своего третьего правления. Находящийся рядом с ним соратник Гай Фелен утверждал, что Иоган перед смертью постановил запретить, кому бы то ни было занимать данный пост более трех раз, «дабы консул не превратился в императора». Позже данный документ был назван «Завещанием основателя». Многие консулы пытались оспорить подлинность завещания. Правда, безуспешно.