Смех красной лисицы

— Наверно, он привык, чтобы его благодарили за импланты, — горько вздохнул Кайто. — Я не хотел его обижать, простите. Благодаря ему я хотя бы могу стоять, и…

— Я понимаю, — негромко сказал Криврин, хотя Кайто метнул на него сердитый взгляд: ну, и что он, целый и свободный, может понимать в протезах? — Гадюка улучшает себя, чтобы сражаться. Я видел, как она меняется, и она считает, что это делает ее сильнее. И так оно и есть. Но я никогда не думал, что есть те, кто не хотел бы этих изменений.

Кайто вздохнул. Бешеный стук сердца успокаивался. Его спасли. Ему и впрямь отрубили ногу, и Кайто из воспоминаний о войне знал, как мерзко выглядят отодранные конечности. Вывернутое наизнанку мясо с обломками костей. Ничего не поделаешь. Когда ему приделали руки, из него хотели сделать покорное оружие. Когда они вернули ему ногу, то делали это ради него. Это сделали его друзья. Да что уж там — его единственная семья.

— Ну, будет тебе расстраиваться, — проворчала Арчи и села рядом, чтобы приобнять Кайто. Тело после обезболивающих казалось немного ватным, так что он почти не чувствовал ее осторожные прикосновения. — Я рада, что ты вернулся, — призналась она на ухо. — Я думала, мы тебя потеряли.

— Так просто вы не отделаетесь, — прошептал он, зная, что Арчи рассмеется.

— Акира в соседней каюте, — подсказал Криврин, предугадав его вопрос. — Она пока спит, ничего серьезного, просто переутомилась. Ящик взломать смогли только наполовину, но она говорит, что нащупала путь. Продолжит сама, когда проснется. А тебе надо отдыхать, — отмахнулся он от Кайто, который попытался выбраться из постели, чтобы бежать к своему капитану. — Арчи, проследи, будь любезна.

— Есть! — козырнула она и пихнула Кайто на постель, он запутался в руках и понял, что лежит на подушке, а на его плече устроилась самодовольная Арчи, которая, как прилегшая на нем кошка, не позволит никуда подняться в ближайшее время.

Криврин посмотрел на них, довольно хмыкнул и удалился. Стало тихо, только в ушах как будто немного гудело.

— Нам надо поговорить с Акирой, — прошептал Кайто, прикрыв глаза.

Тайны, которые она не хотела раскрывать. Она тоже связана с империей, которая хочет их убить, которая снова и снова отрубала от Кайто по куску. Все дороги вели к империи, не так ли?

9. Ее императорское величество

На здоровье Кайто не жаловался, хотя каждый на «Тиамат» считал своим долгом спросить, как же он себя чувствует. Это было странно; конечно, он привык, что после особо тяжелых вылазок на заброшенные планеты и в древние руины Акира с Арчи справлялись у него о здоровье, но теперь все вокруг не могли оставить эту тему. Ахи-Ди-Ал отпустил его из госпиталя, и теперь Кайто вновь жил в общей каюте, отданной команде «Смеха» (теперь новую койку у стены занял Блеск, как раз на четверых места и хватало).

Дело было не только в заботе Криврина или в дельных советах Гадюки насчет имплантов. В коридорах Кайто постоянно сталкивался с пиратами, которые спрашивали его о ноге. Ииирк сочувственно размахивал крыльями. Мика, девушка с мышиным механическим хвостом, рассказывала про разминки, чтобы мышцы не теряли тонус. Даже Джейс, который клеился к Арчи, убеждал Кайто, что они все очень переживали. Многих из тех, кто к нему подходил, он даже не знал по именам, так что разговоры были безумно неловкими.

В конце концов Кайто понял, что его смущает: он подсознательно сравнивал это место с армией, а там на раны старались не указывать. Они были признаком слабости, неидеальности. Каждый солдат империи обязан стремиться к совершенству. Когда Кайто вернулся с фрегата-госпиталя, никто не спрашивал его, каково это — когда тебе чуть не оторвали лицо.

Как он себя чувствует… «Что такое это «я»? — хотелось сорваться Кайто. — Какой в этом смысл, если от «меня» остается все меньше с каждым сражением?» Но он сдерживался, сознавая, что и битва, и черный блестящий протез, и движения диверсантки, убившей Ралаата, — все это напомнило ему об империи. Он не мог сбежать. До этого Кайто пытался просто забыть, сделать вид, что он лишь один из путников, которые бороздят космос. Он был похож на многих наемников, если бы не клейма солнц на его руках. Но империя осталась где-то гораздо глубже, как ржавчина, что разъедала металл.

И поэтому им стоило поговорить с Акирой.

Когда Кайто впервые ворвался в ее госпитальную каюту, то нашел Акиру погруженной в глубины своего разума. Она сумела протащить с собой инфопланшет, подсоединилась к нему напрямую по проводу, воткнув его в маленький аккуратный разъем, что скрывали ее волосы. Напрямую к биочипам, что были встроены в мозг. Акира сидела, бледная и прекрасная, как кукла. Только наклонившись к ней и прислушавшись, Арчи кивнула, показывая, что капитан дышит.

— Мы не должны ее отвлекать, — тихо сказал Кайто. — Это может быть опасно. Нам давали инструкции. Ментаты шли в бой вместе с артиллерией, и если разорвать связь с машиной…

— Мозги может закоротить, я поняла, — закатила глаза Арчи.

Нехотя она отступила.

Появился Ахи-Ди-Ал и замахал на них руками с множеством пальцев, грозно прищурил глаза, чтобы они убирались прочь и не тревожили Акиру. «Извините», — бормотал Кайто, кланяясь на имперский манер и пытаясь затолкать Арчи назад, выгнать ее за дверь.

Акира решила, что может закончить работу, с которой так сразу не смогли справиться лучшие ментаты авесов. Она оставалась в госпитальной каюте, под присмотром Ахи-Ди-Ала, ее навещал Криврин, но Кайто с Арчи так и не удалось поговорить с капитаном. Кайто варился в своих мыслях, сомневаясь и понимая, что оправдывает для себя Акиру, а вот Арчи злилась. Хотя был несомненный плюс от нахождения в каюте растерянного Блеска: при нем Арчи не хотела показывать, что у них какие-то проблемы с капитаном, поэтому по большей части угрюмо молчала или же уходила ковыряться в механизмах «Смеха».

Возможно, Кайто даже радовался, что им не удалось так сразу припереть Акиру к стенке, хоть ожидание и его начинало доводить до ручки. Бездельничая в каюте, поскольку никакой работы на «Тиамат» они все еще не выполняли, Кайто вспомнил все, что он знает об Акире. Он не мог бы сказать, что Акира им лжет. Скорее… недоговаривает.

В ее словах всегда были пробелы, но Кайто не настаивал на правде, потому что знал по себе, как иногда хочется сбежать от прошлого. За спиной Акиры осталось нечто, что она не хотела вспоминать. Она говорила, что жила в богатой и знатной семье, но Кайто и представить не мог, что семья могла быть императорской! Но… все сходилось: и строгие правила, и большая ответственность, и то, что ты сам — как человек — не имеешь значения. Всем плевать было, каков император Дзимму, он был символом, сияющим правителем на парадном портрете. Все эти условности были чужды свободолюбивой, по-детски наивной Акире, которую Кайто знал.

Теперь понятно, откуда у нее столько денег. Наверное, у принцессы оставались свои связи и банковские счета. Долгие годы у Кайто не было собственности, даже боевые костюмы, в которых они умирали, принадлежали империи, поэтому ему сложно было представить, как это Акира может купить целый космический корабль. Но принцесса — о, конечно, она могла бы.

Они с Арчи спорили, не могут ли Акира и Химико быть одним человеком, но наследная принцесса Аматерасу слишком часто появлялась в новостях и в действительности правила страной. Стоило зайти в Сеть Коалиции, как на них посыпались заметки и репортажи, в которых рассказывалось о новых льготах для ученых, об открытых колониях, о торговле ультрамарином — всем этим занималась Химико.

Значит, близнец. Кайто все больше убеждался в этой мысли, ведь он был в подсознании Акиры, смотрел на красную реку, в которой плавали тела девушек, что походили на Акиру как две капли воды. Возможно, «запасной» принцессе при дворе угрожала опасность? Она испугалась и сбежала? Когда Акира играла на гуцине, ему удалось увидеть проблеск воспоминания — человек… девушка? Погибшая или лишь подвергшаяся покушению?

Не хотелось насильно вскрывать эту рану, заставлять Акиру признаваться. Несмотря на нетерпение Арчи, Кайто видел, что Акира не хотела им зла, это было ее личное дело, в которое они беспардонно влезли. Раньше все было проще.