Смех красной лисицы

***

— Итак, — спросил Криврин, когда они в следующий раз собрались, — ничего нового по ящику?

— Мы успели расшифровать части, — сказала Акира. Она все еще была сильно бледной, сидела, привалившись к спинке кресла. Это был первый раз за неделю, когда Кайто ее видел, и то пересеклись они на совещании. Но, когда Акира заговорила, он увидел в ее темных глазах искорки привычного любопытства: — Я… не понимаю. Там многое из общего доступа, про ультрамарин, про его свойства. То, что на поверхности. Однако… есть еще кое-что, в самом ядре. По тому, что я раскопала, мне кажется, империя ставила эксперименты на людях. — Помолчав, Акира почему-то покосилась на Кайто. — Они испытывали на них действие ультрамарина.

Гадюка вздохнула, Кайто поежился. Он об этом никогда не слышал, но десяток лет назад, когда проходили эти эксперименты, он был совсем юнцом. Может, останься он на службе, ему бы и удалось добиться нужного уровня доступа, но даже думать об этом было как-то неприятно. Арчи не выглядела удивленной; она упоминала испытание тех телепортов-ускорителей, наверняка у империи было гораздо больше тайн.

Кайто вспомнил мутировавшего полоза, кристаллы, которые рвали плоть и чешую, безумные маленькие глаза, шипение, в котором смешивались отчаяние и боль. Судя по словам Криврина, вымахал полоз гораздо больше, чем положено, да и твердость его чешуи поражала. Не обычная змейка, вовсе нет. Нечто опасное, нечто… неправильное. Кто в своем уме обречет другого человека на такие мучения? И ради чего?

— Похоже, ученые считали, что ультрамарин влияет на развитие умственных и ментатских способностей, — сказала Акира. — Они пытались вырастить сверхчеловека. Эксперименты на животных ничего не дали, ведь у них нет разума как такового, только инстинкты, но вот на людях… Они добились результатов. У испытуемых зафиксировали рост ментальной активности, даже у тех, кто не проявлял никаких талантов прежде. Правда, — Акира смутилась, возможно, посчитав, что взяла слишком радостный тон, — потом испытуемые сходили с ума. Стали говорить о себе в третьем лице, а потом и вовсе появляются какие-то «мы»… В общем, стремно было это читать, — поежилась Акира.

Гадюка с Криврином переглянулись: они видели мутировавшую тварь, поэтому могли представить, к каким последствиям приведут такие эксперименты. Да, человек не обрастет пуленепробиваемой чешуей (хотя кто его знает…), но поломка разумка куда страшнее. Все это время Кайто мог хотя бы знать, что мысли ему принадлежат, но… империя захотела зайти еще дальше.

— Весомый повод спрятать этот ящик и никогда никому не рассказывать, — скривилась Арчи. — Глаза б мои его не видели.

— Но у них, выходит, что-то получилось, если Видящим нужен ваш ящик, — сказал Блеск, который прислушивался к разговорам. Остававшийся вдали от боя с убийцами, пришедшими за авесами, он как будто расстроился, что пропустил все самое важное, и теперь чаще посещал собрания.

— Видящие хотят бессмертия, — вспомнил Кайто краткий разговор с Ралаатом, — и они считают, что могут развить разум достаточно, чтобы, ну, существовать без тела, когда вселенную накроет какой-нибудь кризис. По-моему, это все бредни сектантов.

— Возможно, они на чем-то основаны, — сказал Криврин, почесав старый шрам. — Мы знаем, что империя и Видящие работают вместе. Это мог быть совместный проект. Никто из смертных не откажется от вечности, особенно — правители.

— А теперь имперцы наверняка хотят подчистить за собой, — кивнула Гадюка.

— Удача разберется с тем, что хотят они и Когти, — отмахнулся Криврин. — Главное нам понять, есть ли в ящике нечто действительно ценное.

— Само наличие ящика — это преступление! — воскликнула Акира. — А если… если кто-то решит повторить эти испытания? Это ужасно!

Кайто встретился взглядом с Акирой, которая хмурилась и негодовала. Он знал ее достаточно, чтобы понимать: Акира захочет, чтобы справедливость восторжествовала, чтобы все узнали про жестокие опыты, которые империя творила, пытаясь испытать действие ультрамарина на разные виды. Теперь и война с серпентами, на чьих планетах были большие запасы этой проклятой синей жижи, обретала новые причины. Раньше Кайто думал, это из-за жадности, чтобы стать единственными торговцами топливом, однако теперь он задумывался, что Аматерасу просто хотела наложить лапу на такой ценный ресурс.

Но обнародовать такое — значит начать новые войны. Кто не захочет испытать возможности ультрамарина, если тебе обещают бессмертие? Даже если это ложь, многие попытаются. Разумеется, втайне.

— Если мы уверены, что ящик создан десяток лет назад, то с тех пор все могло поменяться, — постаралась обнадежить Акиру Гадюка.

— Империя никогда не меняется, — негромко сказал Кайто.

Престарелый император, уже чуявший поступь смерти или по крайней мере безумия, что его настигло, мог обольститься и пожелать себе вечность. Сейчас люди могли заменить все свои органы на сталь, которая изнашивалась гораздо медленнее, чем плоть, могли позволить себе импланты, но никто пока что не мог заменить человеческий мозг. Ткани отмирали рано или поздно, разум угасал. Ничто не вечно. Кайто знал, что авесы, например, живут гораздо дольше людей. Но всех живых существ ждала смерть.

Конечно, еще на заре исследования космоса люди увлекались попытками создать искусственный интеллект, но он никогда не мог выйти за рамки программ; сейчас такие вшивали в корабли, они помогали автопилоту не врезаться в астероиды по пути. Нет, имперцы хотели другое. Желали сохранить свой разум, а не создать новый.

— Несколько продавцов откликнулись, — сказала Гадюка, — в основном люди. Удача утверждает, что они могут иметь контакты с империей. Шпионы, связные, просто должники, которые вынуждены им все сливать.

— Может, не надо было привлекать внимание? — нервно дернул ухом Блеск.

— Все заинтересованные и так в курсе, что ящичек у нас. Теперь они хотят его выманить.

Кайто не сомневался: если бы не положение Криврина, их бы уже попытались взять штурмом. Гадюка пояснила, что между Семерыми существует договор, который обязывает их помогать друг другу в случае опасности, поэтому империя не спешила начинать военные действия против пиратов. Уязвимы они были на земле, как в школе ментатов. Там никакой флот не откликнется на помощь.

Закончив очередное совещание, они отправились в свои каюты — наконец-то Акире разрешили покинуть госпиталь. За ними плелся Блеск, которому не к кому было прибиться, и только поэтому Арчи еще не накинулась на капитана с вопросами. Блеск все время оставался рядом, но мало говорил. Он не пытался заводить новые знакомства на корабле, в отличие от Арчи, которая уже перемигивалась со всеми рабочими и абордажниками по дороге в жилые отсеки. Блеск предпочитал оставаться в своем коконе.

Многие считали фэйтов… странными. В основном из-за того, что они называли свои способности не ментатством, а предсказаниями. Похожее мнение было и у серпентов, но те вовсе не могли пользоваться биочипами, а вот фэйты вовсю использовали ментальные способности и именовали это провидением. Такое отношение в мире технологий и огромных космических кораблей (на которых летали и сами фэйты) казалось немного ребяческим. В общем, блаженные остроухие мало кого интересовали. Торговлю они почти не вели, им повезло занять отдаленные западные системы, в которых было довольно ресурсов. Немногие находившиеся авантюристы из фэйтов шли в контрабандисты и пытались зарабатывать сами, как команда Блеска.

— Нам надо поговорить, — сказал Блеск, когда Кайто уже собирался мягко взять Акиру за плечо и остановить ее. Кайто так и застыл, разинув рот.

— Конечно! — кивнула Акира, указала на каюту, где их никто не мог подслушать.

Оказавшись внутри, она широко улыбнулась — и впрямь скучала по своему уголку! Кайто вовсе не считал эту безликую ячейку домом, когда совсем рядом, внизу, на внутренней верфи, спал «Смех», однако стало легче на душе, что капитан радуется. Акира села на кровать, а Арчи принялась измерять каюту шагами. Они перекидывались взглядами с Кайто. Нужно было вывести Акиру на серьезный разговор, но Блеск влез так не вовремя!