Соль под кожей. Том третий

Протягиваю руку, чтобы дотронуться до его щеки, смахнуть с кожи прилипший песок.

Димка жмурится, перехватывает мое запястье и мягко потирает пальцами тонкую кожу, как будто считает пульс.

— Лори, мне на хер не уперлось, чтобы ты торчала на кухне, занималась ремонтами или просиживала зад в салонах красоты. — Он усмехается, потому что я слишком очевидно, хоть и беззвучно, выдыхаю «слава богу!» — Ты слишком талантливая и умненькая девочка, чтобы не осчастливить своими мозгами чей-то бизнес. Я был бы счастлив, чтобы мой, но понимаю и уважаю твое желание.

На этот раз я говорю «спасибо» шепотом.

— Я всегда буду пиздец как сильно тобой гордиться, Лори. Любой твоей победой. И на какую бы вершину ты не придумала забраться — я буду тебя поддерживать.

«И страховать».

Дима не произносит это вслух, но продолжение фразы угадывается само собой.

— Даже если это будет… иностранный офис? — все-таки озвучиваю свое главное опасение.

— В чем проблема с иностранцами? — Он выглядит искренне не разделяющим моей озабоченности.

Я открываю свой электронный почтовый ящик, нахожу ответ на свое письмо. Получила его еще вчера, бегло прочитала в аэропорту, когда мы проходили регистрацию на посадку. Сначала даже глазам своим не поверила, когда прочитала.

— Вот, — вручаю ноутбук Шутову.

Он быстро читает.

Лыбится.

— Норвежцы отличные ребята, Лори. Зануды правда, страшные, и ты заебешься ковыряться в их бюрократии, но с ними всегда приятно иметь дело.

— Я просто отправила резюме, — я прикрываю рот ладонью, не в силах сдержать триумфальную улыбку, — понятное дело, что претендовала не на роль стажера, но… Шутов…

— Они предлагают тебе кресло генерального директора, — заканчивает вместо меня муж, закрывает ноут и тянет меня на себя.

Я распластываюсь на нем как медуза.

— Ага, — выдыхаю ему в шею. — Зарплату еще. С плюс одним ноликом против той, что была в «ТехноФинанс». Чудовищно много ответственной работы.

— Все как ты любишь.

— Их главный офис в Осло. — Говорю — и, наконец, выдыхаю. Ну вот, сказала.

— Это всего лишь три часа на самолете, обезьянка.

Я поднимаю голову, до сих пор боясь верить своим ушам.

Не ворчит? Не пытается найти миллион причин почему его не устраивает такое мое «карьерное самовыражение».

У Димки совершенно спокойное лицо. И руки, которыми он оборачивает мою талию, не дрожат от злости. Хотя, справедливости ради, я не видела его злым уже очень давно. Кажется, в последний раз это было еще в той жизни, где мы еще не умели откровенно разговаривать друг с другом обо всем.

— Ты можешь выторговать себе сокращенный день в пятницу, — включает свой рациональный мозг мой самый лучший в мире муж, — прилетать ко мне вечером, мы будем проводить вместе все выходные вместе, а со вторника по четверг я буду тусить с тобой во фьёрдах. Я вполне мобильная единица, Лори, мне по фигу откуда своих лентяев в офисе дрючить — хоть отсюда, хоть оттуда. И вообще-то…

Он берет паузу, немного морщит нос.

— Я собирался перевозить офис в Берн еще в начале года. Под крыло к «Алексу Бёрги». До того, как… — Он ведет глазами, чтобы не озвучивать вслух времена, когда мы оба были уверены, что «нас» быть не может, и даже пытались свыкнуться с такой жизнью.

— И на самолете это…?

— Меньше двух часов, — подмигивает Димка, как бы между прочим спуская руки с моей талии на ягодицы. — Тут, бля, до офиса в час пик примерно столько же ехать! А моя умница жена целую проблему раздула! Пиши своим викингам, что согласна, пока они себе все бороды не сгрызли, что можешь сорваться с крючка. Контракт скинешь мне — юристы посмотрят. Ладно? Просто для страховки.

И снова звонко шлепает меня по заднице, как делает всегда, когда хочет ненавязчиво поставить точку в закрытом вопросе.

— Боже, Шутов, я тебя обожаю! — Набрасываюсь на него с поцелуями, визгами и счастливым смехом.

Глава сорок пятая: Лори

Собрание акционеров закончилось полчаса назад, но я все равно сижу в огромном и уже абсолютно пустом зале, разглядывая вид из окна на залитый солнцем город. Погода, как говорится, шепчет. Как будто пытается приободрить меня в этот все равно непростой день.

Оба мои предложения — и по увольнению, и насчет кандидатуры на роль преемника, приняли. Оба вопроса обсуждали бурно и довольно жестко. Сначала из меня пытались вытрясти причину такого скоропалительного решения, потом начали пытаться «задобрить» корпоративными бонусами и даже повышением оклада, но я стояла намертво. А когда взамен себя предложила кандидатуру Завольского, у старого борова чуть глаза и орбит не выкатились. Он так и сидел несколько минут, не в силах произнести ничего внятного, даже когда пришла его очередь говорить. Даже не знаю, порадовала бы меня так же сильно его разъяренная рожа, но обескураженная, пока он пытался что-то отвечать на вопросы, точно привела в восторг.

В конце концов, все получилось так, как я планировала.

После собрания кто-то из сотрудников подошел ко мне чтобы выразить сожаление, кто-то посмотрел, как на промахнувшегося Акелу. А я вообще ни на кого не смотрела: взяла ручку, бумагу и старательным, хоть и не очень красивым почерком, написала заявление об увольнении. Оно и сейчас лежит передо мной, пока я наслаждаюсь возможностью получить еще немного панорамы из этих окон. Она, определенно, одна из лучших в городе.

Я не буду врать самой себе, что уход из «ТехноФинанс» для меня совсем ничего не значит.

Я работала здесь два года, я многому научилась — чему-то намеренно, чему-то — вынужденно. Именно здесь я окончательно закалила свой внутренний стержень, познала тонкости офисных интриг и научилась выживать. После такой «школы молодого бойца» мне теперь даже ведро с пираньями не грозит.

Но скучать за всем этим я точно не буду.

Оглядываюсь на звук открывшейся двери и мысленно морщусь, когда вижу вразвалку «вкатившегося» внутрь Завольского. Кажется, он с каждым днем становится все жирнее. И не подавит же, тварь, заглатывая очередной кусок мяса. Но, возможно, однажды он все-таки потеряет бдительность и обожрется до смерти? Вдруг понимаю, что по большому счету мне все равно, что с ним будет дальше. Счастливая сытая жизнь? С той бомбой замедленного действия, которую я ему подложила и детонатором, который сегодня передам Авдееву, жирной твари это точно не обломится. Вадим, конечно, не будет жестить. Скорее всего, даже будет придерживаться рамок законности, но для Завольского любое противостояние с заведомо слабой позиции — уже проигрыш.

— Валерия Дмитриевна. — Он идет ко мне через весь кабинет, осматривает пустой зал и особенно пристально — меня, все еще сидящую во главе стола. — Признаться, вы нас всех сегодня очень удивили.

— Давайте называть вещи своими именами, Завольский — мое решение избавит тебя от необходимости горстями жрать лекарство от изжоги.

Маски сброшены, я уже его переиграла. Нет необходимости «выкать» и выдерживать субординацию. А самое главное — я все равно его переиграла. Завольский может сколько угодно утешать себя тем, что держит главный кубок, но к нему в руки он попал не в честной борьбе, а потому что я его уже держала и мне не очень хотелось продолжать. Для жирной мрази такое себе «послевкусие» победы.