Старшина Гор

Ложь – признак развитого разума, всегда говорил Ник, утверждая перед этим, что сам он не обманывал никого и ни разу, кроме тренировочных.

Через два дня спуска лед над рекой исчез, река стала более спокойная, уже не урчала. Температура днем – стабильно плюс, ночью – минус.

– Надо убежище надежное, – после полудня сообщил Ник, – возможно, сегодня большая луна.

Я был полностью и целиком согласен, и даже больше, но больше меня согласен оказался Элиф. Он исследовал местность по ходу движения и вернулся задумчивый. Остановил наши приготовления к подготовке лагеря.

– Это час ходьбы. Это нужно видеть.

– Элиф! Что там? – похлопал Лом разведчика по спине.

– Это нужно видеть.

Через час я полностью согласился с Элифом. Дом из бревен. Бревно в три-четыре обхвата. На завалинке сидит дед и расчесывает бороду пальцами. Одет дед примечательно – так же, как и мы, только без брони. Потом дед встал, посмотрел на опешивших нас, помахал рукой, типа идите в дом.

Удивляться, сомневаться не было ни на настроения, ни желания.

Вблизи старик на старика уже не очень походил, только борода седая или даже серая, а так, нет – у меня некоторые знакомые в этом возрасте только женятся. Старше меня, но не намного.

Мы вышли вчетвером, разведка осталась, подходили медленно.

– Да уж идите, добры молодцы, живее. Ночь уже скоро, да и других зовите. Меня Сеяр звать, дров наберите. Деву свою в дом зашлите, пускай пошарится, что безопасно. – Дед говорил тихо, посмеиваясь. Ровные, чистые, белые зубы.

– Благодарим за гостеприимство… Сеяр, – сказал я, слегка склонив голову.

– Нет-нет, ребята, оружие внутрь, – сказал дед, видя, что мы собираемся оставить оружие. – Мне вас бояться что с оружием, что без – одинаково.

Огромный снаружи дом внутри оказался совсем мал. Сыграла роль толщина стен-бревен и огромная печь – в полдома.

Дед усадил нас за стол. Достал из печи чугунок с восхитительно пахшим варевом. Лепешки хлеба с хрустящей корочкой. Поставил керамическую банку с чем-то кисловато-острым.

Мозг обалдел от новых запахов и отказался анализировать, сосредоточившись на ощущениях.

Балдел не только я. Сойка просто закрыла глаза, чтобы не отвлекаться. У Лома исчезла вечная морщинка между глаз. Маут радовался нормальной еде. Элиф, да, Элиф невозмутим, глазами стреляет, уши навострил.

Дед сел, обвел нас взглядом, потянул носом.

– Здравы будем, – сказал он и переломил лепешку, оставил кусок себе, остальное отдал сидевшему слева от него Лому.

То ли после сублимата, то ли вкупе с запахом, а может, из-за атмосферы и длительной прогулки на свежем воздухе, но вкус был… класс. Казалось бы, чего больше? Чай с заметными нотами хвои, плюс еще много чего.

Сидел бы я в кресле, сейчас бы развалился. На лавке приходится сидеть прямо.

– Твой дом, Сеяр, полон, почему же ты бороду обхаживаешь руками? – спросил Ник.

Дед хмыкнул, полез в карман и достал гребень, прошелся им по бороде.

– Это я так думу думаю.

– Как же ты тут на отшибе один живешь?

– Хм, Ник. – Представились мы еще при встрече, но дед впервые использовал имя, и сейчас слушал, как оно звучит, как он говорит. – Ник… Ник, ты хорошо подбираешь слова, но смятение в твоих мыслях мешает тебе думать плавно, последовательно, одно за другим. Есть ли смысл в вопросах, если ты не готов услышать ответы? Давай расскажу тебе историю.

Ник кивнул.

– Только друзей твоих устроим на ночлег и поговорим, побалакаем.

Меня с Сойкой определили на печь. Элифа, Лома и Маута – на второй этаж. Да, избушка оказалась двухэтажной. С сеновалом на втором этаже. Зато люк-вход располагается над самой входной дверью, которую заперли на два бревнышка.

Окон в доме не было. Освещение – свечи, явно ручной лепки, толстые. Горят, потрескивая.

Лег, растекся по печи, имея намерение послушать разговор, но отрубился где-то на фазе, когда голова коснулась подушки.

– Эй, – шептала Сойка мне в ухо, толкая в бок, – Гор! – Она говорила на самое ухо, отчего как будто дула в него. Положив ладошку мне на рот, прижала палец к губам. – Пойдем.

Дед с Ником спали на лавках. Дед – как есть, Ник – подложив сверток под голову, укрылся какой-то тряпицей.

Сойка тихонько открыла дверь, мотнула головой – пошли.

Солнце, видимо, уже встало – светило, но его не видно, хотя небо чистое. Сойка взяла меня за руку и повела за избу.

Удобная тропинка петляла между деревьев, потом деревья кончились, и мы оказались… Э… город. Деревянные, каменные дома. Одно-, двух-, трехэтажные. Мощеные камнем улицы. Колокольня.

Мы стояли на вершине холма. А град располагался между холмами. Чистый, свежий… такой до нереальности настоящий.

Сойка дернула меня за руку, мотнула головой, указывая на соседний холм. Двое, что стояли на нем, смотрели вперед. Несмотря на расстояние, я их хорошо видел. Мужчина в шортах и босиком. Девушка в длинной футболке до середины бедра – там Сойка. Она дергает парня за руку, и тот смотрит на нас. Четкое и явное ощущение пристального взгляда.

– Эй, – шептала Сойка мне в ухо, толкая в бок.

– Гор! Просыпайся. – Сойка говорила на самое ухо, отчего по ощущениям как будто дула в него. Положив ладошку мне на рот, Сойка прижала указательный палец к губам, мотнула головой. – Пойдем.

Дед с Ником спали на лавках. На столе догорала свеча, буквально сантиметр остался. Дед спал на боку, подложив руку под голову. Ник подложил что-то свернутое.

Сойка тихонько открыла дверь:

– Пошли!

Уже светло. Яркое и голубое небо. Сойка взяла меня за руку и повела по тропинке.

Петляя между деревьями, мы вышли на опушку. Город, расположенный в низине перед нами, был нереально настоящим, четким, резким, ярким, насыщенным.

Сойка дернула меня за руку, указывая в сторону, – на соседних холмах стояли две пары очень похожих друг на друга людей.

– Эй, Гор! – Сойка толкала меня в плечо. – Пойдем. Утро. Умываться, завтракать – и в путь. Соня.

Глава 23

В комнате никого. Дверь открыта! Я вышел во двор. Солнце только поднялось, светя сквозь деревья. Роса на траве еще не высохла. А мой отряд плескался в речке.