Старшина Гор

Я присел, поднял камешек, помял его в руке, похлопал себя по лицу.

– Это бывает, – сказала Сойка, стоявшая сзади. – Здесь так бывает, но к вечеру пойдет снег. Сеяр говорит, раз пять за зиму такие оттепели. Пошли мыться, вода, конечно, холодная, но за ночь на печи распарился, так что не простынешь.

После таких реалистичных снов – видеть лето после зимы… Я бы, наверное, еще долго сомневался, пока не нырнул в заводь. Горные реки в любое время года холодные. Я вылетел ракетой, оря и оря. Даже Лом засмеялся.

Пришел в себя, только разглядывая Сойку. Она мылась из бадьи в стороне, заметила мой взгляд, улыбнулась.

Одеваясь на ходу, рванул в дом, но печь была уже занята.

– Ниче, Гор, ты всю ночь грелся, – заявил Лом.

Но народ потеснился, на образовавшееся место отправил Сойку, только что зашедшую, ее чуть колотило.

Дед зато налил мне чаю. Сам он что-то готовил, рассказывая при этом, что и как. Что и где надо собрать, как подготовить, как и когда варить, что добавить. Каша и ее полный путь от земли в землю – так он назвал свою речь, ставя чугунок на стол.

– Эх, маслица бы к каше, – огорчился дед, – все, все слазим кушать.

Не могу представить, откуда пошла привычка говорить за едой? Наверное, в те времена отвратительно готовили. Как можно терять такие вкусы за словами? Среди нас дураков нет. Ели степенно, чувствуя и наслаждаясь.

Вот чай – это уже другое. Особенно вторая кружка. И вновь жаль, что не в кресле.

– Мы полночи с Сеяром проговорили, – сказал Ник, поставив кружку на стол, – он хочет пойти с нами.

– Отлично! Ник, может, посвятите в свои планы? – Слова вышли резкими, не соответствующими настрою, отчего Ник задумчиво сузил глаза, а Сеяр заулыбался.

Сеяр вообще вызывал полный диссонанс, его вполне можно было назвать – и про себя я его называл – Дед, но он не дед. И по ощущениям в нем сочетались: настороженность и доверие, опасность и надежность.

– Сеяр нашел наш ящик и Болта, – видимо, защищая свою точку зрения, сказал Ник.

Ага, вот откуда на нем эти одежды.

– А про то, что здесь происходит, рассказал? – Опять вышло резко.

– Расскажу, вот как раз по пути и расскажу.

– Зачем это нам? – И тут у меня много вопросов. Прямо много вопросов и непонятных моментов.

– Я смогу проводить вас до крепости – это раз; плюс расскажу, чего знаю, много чего. Я стрелок и мечник, обузой не буду.

– Ник! Есть что-то, что нам нужно знать прямо сейчас? – Я повернул голову к аналитику.

– Выходить нужно сейчас, все остальное – мелочи.

Принятие решений на основе недостаточных знаний и информации – это прямо мое любимое занятие. Но было два момента. Один – надо возвращаться, другой – не надо. Тот, который не надо, вопил, нерационально, тревожно, но это как понимание – все равно когда-нибудь настанет, а потом закончится.

– Хорошо, сборы, десять минут. Лом, командуй! Ник, рекомендации.

Сборы десять минут – значит, есть еще пять минут чай допить. Эх, жаль, что я не в кресле – развалился бы.

Ага, пять, десять. И как я это раньше не увидел? Наш ящик лежал почти у реки. Не увидел я его по очень простой причине – я не понял, что это наш ящик – два ящика. Видно, от падения или нахождения в реке, но один целый ящик стал двумя нецелыми. Дед даже лыжи к нему приладил.

– Ни-и-ик! – Я постарался придать голосу зловещести. – Ты знал?

– Ну…

– Ни-и-ик!

– Да, с утра увидел.

– Молодец! И чего?

– Ну а чего?

– Действительно, и?

– Наша задача – найти и принести. То, что он по дороге сломался, – это, видимо, потому что в реку упал. Опять же, на нем уже была трещина, она росла.

– А если послушать аналитика? Ник!

– Цель задания: обнаружение и доставка в крепость артефакта. Изначальная форма артефакта изменилась в силу законов физики, – высказал Ник свою и, похоже, нашу версию, нет, не версию – правду.

– О как! – оценил аналитическую выдержку Лом. – Здорово.

Маут поднял один ящик.

– И тащить удобно.

Лом также поднял второй.

– Да, намного легче.

– Ник! – Я за руку отвел аналитика в сторону. – Возможно, ценное не ящик, а то, что, возможно, было в нем.

– Мы этого не знаем и не узнаем

– Ладно, другие варианты. – Я вернулся к Лому. – Деда в оборону, командуй, вроде как за четыре дня должны дойти.

К вечеру дошли до просеки. Она стала шире, но лучше, не так много деревьев. Камни было побольше. Скакать легче.

– Примерно посередине, вот там, – Дед махнул рукой, – холм, там передохнуть можно.

Солнце почти село, когда мы забрались на холм – огромный валун.

– Нам лучше перебраться дальше, – сказал Дед.

Я был с ним согласен, камень, конечно, огромный, но совсем неудачный для ночлега.

– Все ноги переломаем, – покачал головой Маут.

С ним я тоже согласен:

– Идем дальше, потихонечку.

Пока еще отблески солнца хоть как-то подсвечивали, с полкилометра…

– Там впереди кто-то есть, – зашептала Сойка, – чую запах, много обезьян.

Лом тут же остановил отряд.

– Сможешь посмотреть, оценить, учуять, где сколько, можем ли обойти? – Потом посмотрел по сторонам, на меня.

– Нет, Лом, придется вернуться на валун, на запах Сойка нас не проведет!

Обратно шли не сильно дольше – на нас напали. Пять-шесть особей, жутко вопящих, не очень быстрых. Похихикивая, они напали с двух сторон и тут же потеряли троих, отступили с воем.

– Согласно УСК, паледы – ледяные павианы, глаза большие, в темноте хорошо видят. Основное оружие – клыки, когти – вспомогательное. Стаи до двадцати, в нашествии до тысячи. Вожак – самец и до трех самок, – оттараторил Ник уже на ходу.

До валуна отбили еще одну атаку – десяток тварей.

На валун взлетели без потерь. Маут таки ногу подвернул или потянул, но ничего страшного. Сойка осмотрела ногу, повертела, Маут пошипел. Дед тоже осмотрел – ногу в другую сторону повернул. Маут долго и громко ругался бы, если бы ему рот не зажали.

– К ужину пройдет, – заверил Дед, – если доживет, конечно…

Раз пять нападали. Небольшими группами с десяток, с двух-трех сторон. Валун большой, но нормального места для обороны нет, открыт со всех сторон.