Свет на теневую сторону

Вера позвонила Еремееву. Ответили что главный в командировке в Москве. Обещал быть завтра. Она повесила трубку.

В переулке, недалеко от фонда художники заканчивали роспись детского кафе «Чебурашка». «Пойди, посмотри», – посоветовал утром Юра.

Нашла кафе, открыла стеклянные двери. Кругом стояли леса, как соты в пчельнике, создавая веселую светотень на солнце. Леса были вокруг колонн, у стены, подстроены до потолка. Двери начали расписывать под витраж.

На лестничной площадке отсвечивал зеленой мозаикой крокодил Гена. Русские и нерусские сюжеты сказок шли по стенам, по потолку, в простенках между окон, по деревянным панелям раздаточной, по стеклам внутренних перегородок. Колонны, расписанные сказками, стояли свеженькие, как переводные картинки. Везде прыгали Пиноккио, Ну Погодяи, Колобки, Буратино. Ветлова оглянулась. Сзади пестрели рыбки, курочки, мышки, ежи, бабочки, божьи коровки.

– Боже мой, – сокрушалась Ветлова, глядя на леса. – Сева, что там делаешь?!

– Вкалываю! Вон сколько ещё колеров осталось. – Кивнул на железные банки. – Завтра закончим, приходи, бери!

Подошел Епихин в задубевших от краски джинсах. У него появилась бородка клинышком, как у Гулова.

– Чьё общее решение?

– Фильки! А что, плохо? – с трудом разгибая спину.

– Плохо, – смягчив ответ кислой улыбкой.

– О! О! О! Какая гордая! – Чуркин свесил с лесов ноги в кедах и постукивал по перекладине кисточкой.

– Не росписи плохие, общее решение не найдено и везде сбит масштаб.

– Худсовет без твоего чуткого руководства недоглядел, – вздохнул Епихин.

– Ты, Ветлова, проходи, давай, спешим закончить! – Сева был бригадиром. – Завершим цветистое дело, тогда приходи смотреть.

Как слепцы на картине Брейгеля, – подумала Ветлова, – держатся за плечи друг друга и дружно идут в болото.

– Ну что ж, Бог в помощь. – Ветлова стала спускаться по лестнице, нагнув повинную излишней критикой голову, чтоб не разбить лоб о нагромождение лесов. Пошла в фонд.

Её встретил на лестнице Секретов, снял перед ней шляпу с зеркальных седеющих волос, сдвинул каблуки лаковых туфель и покорно уронил голову. Его фетровая шляпа неожиданно упала к её ногам. Если бы Вера не замерла от удивления, шляпа покатилась бы по ступеням вниз.

Филипп такого надругательства не допустил.

– Чебурашка – то, Филипп Николаевич, не получилась. Галоп верхом на кисточках…

Секретов и сам взглянул на Ветлову с сожалением:

– Все хорошо будет, вот увидите, все хорошо, – озабоченный теперь формой собственной шляпы. И добавил. – Зайдите к мастеру Додину, в распределительной комиссии музыкальную школу на вас записали.

– Благодарю, – озадачилась Вера заботой о ней Секретова.

– Видели мою стенку с «Теремком» на втором этаже от окна справа? – Вам понравилось? Разве стенка моя плохая?

Ветлова растерянно хлопала глазами:

– Хорошая, – выдавила из себя фальшь.

– …Нет у вас смиренномудрия, Вера Николаевна, – вздохнул Секретов.

– Да ведь не о том речь! – Филипп толком и не знал, о чём глагол. – Притронулась к его руке, сжимавшей шляпу, – не сердитесь на меня, пожалуйста. – И пошла к мастеру производства за новым заказом.

19. О смиренномудрии.

Объект был небольшой, и Ветлова согласилась, хотя предыдущая работа была ещё не сдана. Разложила новые синьки на столе и опять мысли её погнались по кругу, вытесняя жаркую влюбленность в прежний объект. Стремительная, но пока незрелая идея, захваченная вихрем многовариантности, наталкивалась одна на другую, развеивалась в прах легкими черновыми кальками, пока Вера не взяла верный след. Кончик острого карандаша или рейсфедера, шурша вдоль рейки на колесиках, играл по жесткой ватманской бумаге, как мягкая кисть.

Утро было дождливое. Вера взяла зонт, пошла звонить Еремееву.

– Уехал на планерку кинотеатра «Марс».

– «Космос», – поправила она и повесила трубку.

На планерку её не звали. Явиться без приглашения? Раскрыла зонтик и поспешила домой делать музыкальную школу.

Мастерской у Жилкиных пока что не было. Постепенно комната пропиталась знакомым горьковатым запахом туши и водяных красок.

После обеда дождь кончился. Позвонила опять. Еремеев сказал, что он на месте, страшно устал, изнервничался с нашим с вами «Космосом», от перемены погоды ломит затылок, и ждёт её к себе.

– Чем порадуете? – Соблюдая правила имиджа, Ветлова была одета сегодня более тщательно, но с тяжелыми планшетами в руках.

В окно доверчиво заглянуло благословить визит долгожданное вечернее солнышко.

Вадим Тимофеевич встал навстречу и протянул обе руки, как бы показывая, что камня от неё не держит.

– Вы в командировке хлопотали по моему делу?

– Садитесь, – показал на кресло болотного цвета и массировал немеющий затылок. – …Чувствую, опять дождь пойдет.

Малиновый отсвет солнца залил ей щёки. Вера стала развязывать планшеты, на которых поправила цепочку размеров с печатью «Утверждаю» и подписью Кирьянова.

– Разве эти кружочки могут помочь делу? Я сам таких кружочков сколько угодно наставлю. – Еремеев неожиданно нагнулся через стол и положил свою административную ладонь сверху её стынущих пальцев. – Надо же вам заработать хоть что-нибудь на этом объекте, – откинулся в кресло и с изучающей прямотой глядел ей в глаза. Повременив, признался:

– …Но ведь это почти скульптура в металле!

– У нас хороший скульптор, – напомнила Ветлова.

– Ко мне вчера Секретов приходил, …посоветовал общее решение слегка пересмотреть. Объемы большие, а смета получается скромной. Раскрасим первый этаж живописью, второй этаж – тоже живопись, две стены. Стекла сделаем под витраж! Общая площадь росписи около ста квадратных метров. Центральный кинотеатр, как шкатулочка будет! И план хороший для вашего начальства.

…Ветлова никак не могла завязать веревку на планшетах.

– Ну, скажите, стоит ли нам с вами нервничать из-за этого, как разлученные влюбленные? Живописцы у нас деловые. Видели кафе «Чебурашку»? – и чему-то усмехнулся, обнаружив своё второе дно. Потом серьёзно добавил.

– Мы утром с Секретовым на планерке решили, – западную часть расписывают ваши известные «циркачи-монументалисты» Зоя с Гришей Бурлаковы. А южные витражи Филипп Николаевич Секретов берет на себя и Жилкина. …Вы жена Юрия Жилкина? – Вадим Тимофеевич продолжал наблюдать, как она пытается увязать планшеты. – Вера Николаевна, прошу сделать «Космос», название которого мы с вами уже отстояли, чтобы все шесть букв подать на нём теперь плоскими.