Свет на теневую сторону

Жил Макар всегда впроголодь. Любил затевать споры по проблемам образования, общественной жизни. Педагоги видели в нём серьёзного думающего художника.

– Хорошо бы после защиты остаться здесь, – признался Макар однажды в любви к Москве и московским музеям.

––

*Роберт Музиль, «Человек без свойств».

После его защиты Макар с Верой долго бродили в напряжённом молчании по вечерней Москве. На опустевшем бульваре она мучительно проронила: «Поцелуй меня, но только не как в кино, – а по-братски». – «Останься тогда на ночь». Вера испуганно взглянула на лавочку, возле которой он стоял, и сразу ушла.

Трое суток потом лежала Ветлова без сна, пытаясь понять, почему Вольский не пожелал говорить с ней серьёзно? Девочки, навестив её во время болезни, решили вправить Вере мозги: «Дурочка, ты была ему не нужна! У него в другом городе жена с двумя детьми».

Юра пережил и другое увлечение Ветловой педагогом Седовым. Они учились у него в художественном училище.

Юра знал Свиридова, у которого Вера защищала диплом в Строгановке. Отношение к наставникам было у них святое, когда Вера уже за полночь принималась вновь толковать ему о Свиридове.

Юра перенес, как корь, увлечение жены на Селигере артистом из театра «Современник», с которым познакомил жену сам.

Гера был не из открыточных красавцев, но пел, как бард. Герлуша, – прозвал его Юра за телесную и умственную рыхлость, не подозревая того, что противник был достаточно умен. В неподатливости замужней «девушки» находил привычку к ханжеству и предложил ей сплясать стриптиз.

Она поняла, сколь мелок и коварен этот Геракл, и сразу наступило облегчение.

Однажды в их семейной неспокойной жизни произошла история. Это было с Юрой на последнем курсе Суриковского института, после летней практики в Прибалтике. Вера вытряхивала Юрины карманы, собираясь прочистить янтарный мундштук от никотина, вынула платок на стирку и нашла в ворохе бумаг и трамвайных билетиков записочку с незнакомым подчерком. Она завалялась в табаке, не представляя для Юры явно никакого интереса. Вера её прочла и не поверила глазам.

Юра взял бумажку и сам удивился, как она могла попасть ему в карман. Ни от кого подобных записок он не получал, ни на какое свидание с некоей Нелли на летней практике не ходил. «А там была такая Нелли?» – спросила Вера. «Была, – только не у меня, а у Ахальцева. Постой, я начинаю что-то соображать…»

«Вот что, – догадалась Вера, – твой приятель Ахальцев дрянь. А тебе, чтоб карманы не стали отхожим местом, надо самому чистить костюм, мундштук и стирать носовые платки».

После защиты дипломов у суриковцев был банкет в ресторане «Валдай» на Арбате. Юра, счастливый и обласканный педагогами, приглашен был занять место среди них.

Ахальцев подсел к Вере и признался, что это он перед отъездом сунул записочку Жилкину в карман: «Ради хохмы. Представляю взбучечку от жены!» – потирая ладони с въевшейся под ногтями краской Ахальцев потянулся к Ветловой. Она отстранилась. Он сгреб её за плечи, пригнул к столу и полез целоваться, нашептывая в ухо: «Будет знать, гусь лапчатый, что имея такую симпампушечку жену, нельзя быть наивным дуриком!»

Вера встала и попросила место рядом с мужем.

«У твоей жены светлая голова, – наставляли Жилкина педагоги, – а ты талантлив». «У вас всё должно получиться!» – приказал Борис Александрович. «Слышишь?!» – пригрозил Юре пальцем Олег Михайлович, два неразлучных друга, – Савостюк и Успенский.

Вера, уловив тревогу за лучшего ученика в этом «слышишь!», переняла наказ.

А Жилкин от успеха жены у любимых педагогов, похорошел ещё больше и, когда они вышли на улицу, купил её впервые букетик маленьких роз.

Юра знал и Стужина, последнее увлечение Веры. Защитив диплом, Юра уехал в Энск добывать там квартиру. Вера, закончив Строгановку, работала в Москве в архитектурно-проектной мастерской.

Стужин, главный руководитель проекта, давал Ветловой как художнице задания сложней. Ему нравились её разработки подвесного потолка ТЮЗа в Туле, декоративное оформление бара и буфета.

Уже потом, когда Ветлова уехала к мужу в Энск, за тульский Театр юного зрителя мастерская получила государственную премию.

Сотрудники мастерской, наблюдая Стужина, разделились на две группы болельщиков. Одни давно ждали, что он выберет себе хорошую партию из молоденьких претенденток и женится. Другие, глядя на его длинноногую любовницу, понимали, что никакой партии он себе уже не составит.

Любовница была женой известного актера. Сознавая пикантность ситуации, кротко ухмылялась себе в грудь и, выходя с ним после работы, провисала на локте Стужина вянущим цветком. Много незамужних и разведенных хорошеньких претенденток, не переча естественному течению своей не сложившейся семейной жизни, смотрели на Стужина кто с сочувствием, кто с осуждением.

Стужин был талантливый архитектор и один из тех, кого называют вечным холостяком. Делая робкие попытки жениться, однажды преградил Ветловой путь на лестнице, но держал при этом руку своей длинноногой любовницы. Они разминулись.

Через несколько дней Стужин повторил тот же опыт, остановившись перед Ветловой в темноватом коридоре со своей Натальей. Глаза Натальи впритык выискали Ветлову и загорелись дерзким вызовом, как бы говоря: «Решай, детка, сходу!» Ветлова, застигнутая врасплох, прошла мимо.

Юра приехал в Москву. И Вера попросила встретить её с работы.

– Видишь, выходит с той весёленькой дамой? Она его, ну, …любовница. Тот человек, который наберется храбрости бросить эту «вешалку» и объяснит мне свои намерения, я останусь в Москве и ни в какой Энск с тобой не поеду! А ты будешь приезжать ко мне в гости и общаться с Мишкой, делать эскизы, рисовать, чтобы сын по тебе и ты по нему – оба не соскучились.

– С тобой действительно не соскучишься! – смеялся Юра.

– Я не шучу! – огорчаясь, что Юра может не поверить в такой сюжет.

Дама при Стужине, завидев Ветлову рядом с красивым мужиком, схватила лысеющего Стужина за локоть, подталкивая плечом, гнала, почти бежала с ним прочь, и что-то бурно рассказывала на ходу из актерской жизни. Оторопелый Стужин с застывшей улыбкой едва поспевал за ней в разношенных хлопающих туфлях.

– Ну и цирк! – Юра проводил парочку озадаченным взглядом. – И ты хочешь с такими остаться работать? Пойдём отсюда! – потянул жену за рукав.

– На его лице я видела стыд. Человек меняется.

– Ну и ну, меняется, только в какую сторону? Тогда давай, промышляй дальше. Только смотри, чтоб не стать такой же бякой номер два. Всерьёз такого кита вряд ли тебе удастся уломать. Ты для него мелкая рыбешка!

Ветлова уехала из Москвы к Юре, в его родной Энск от той неразумной жизни, которая, казалось, всегда царила за стенами их семейного дома. И вновь приходила к выводу, что такие холостяки вроде Гераклуши или Стужина, чем больше им дается от природы ума и таланта, разрушаются нравственно и духовно гораздо быстрее, нежели её непритязательный грубоватый Жилкин с каким-то непонятным для неё секретом.