Свет с Востока

Коран, хотя и указывал на искажение текста Писания христиана­ми и иудеями, но признавал их представителей Людьми Писания, пре­доставлял им «защищенный статус». Именно благодаря исламу на Ближнем Востоке до сегодняшнего дня сохранились самые разнооб­разные древние христианские секты. Без исламского государства мно­гие из них наверняка были бы слиты в большие и более могуществен­ные направления христианства. В Оттоманской Турции христианские и иудейские общины имели самоуправление.

Расцвет средневековой иудейской культуры имел место в араб­ской Испании в эпоху династии Омеййядов. Жемчужины еврейской поэзии написаны на древнееврейском языке с использованием араб­ских законов стихосложения. Христианские и иудейские ученые ак­

Работая над переводом Корана

309

тивно участвовали в создании средневековой арабской культуры и через нее оказали огромное влияние на европейскую культуру. За­пад — ив экономическом, и в культурном смысле — отставал от му­сульманского Востока вплоть до позднего средневековья.

В этот период христианский Восток и мусульманский Запад по­грязли в схоластике. Ответы на все вопросы были уже известны. Были известны также все возможные интерпретации этих ответов. Филосо­фия свелась к логике. В обоих обществах наметился глубокий духов­ный кризис.

Для Запада, где религия никогда не носила всеобъемлющего ха­рактера, выход из кризиса был связан с секуляризацией (светским путем развития). Началом этого процесса стала Реформация христи­анства, предпринятая Лютером, Кальвином и Цвингли. Они предло­жили более абстрактную интерпретацию Библии, соответствующую условиям современного им мира, отвергли католическую церковь, как по сути часть государственного аппарата. Вера из общественного ин­ститута превратилась в личное убеждение. Макс Вебер убедительно показывает, что протестантизм послужил идеологической основой капитализма.

В исламе никогда не было подобной Реформации. Было две по­пытки. В X веке мутазилиты, философское направление в исламе, вы­двинули тезис о том, что истины религии должны быть основаны на разуме, а значит, Коран не имеет вечного характера. Необходим новый современный взгляд на мир, отвечающий современным условиям. Это течение не получило дальнейшего развития.

Вторая попытка имела место уже в новейшее время. Она была ре­акцией на колонизацию извне, попыткой понять свою историческую роль в отношениях с Западом. Мухаммад Абдо, ректор университета Аль-Азхара, предложил реформу ислама— во многом продолжая традицию мутазилитов. Его подход не нашел достойного продолже­ния. Фундаменталистские попытки реформации, предпринятые Хаса-ном аль Бана и другими идеологами, имели гораздо более значитель­ный эффект. Они видели выход из создавшегося положения в бук­вальном возвращении к идеалам общины Мухаммада.

На Западе долго сдерживаемое светское начало стало бурно раз­виваться. В течение нескольких десятков лет Колумб, Васко да Гама и Магеллан открыли новые континенты. На Запад устремились огром­ные капиталы. В политическом смысле класс торговцев становился все более могущественным. Его интересы все более регулировались граж­

310

Книга третья: В ПОИСКАХ ИСТИНЫ

данским, а не церковным правом, которое ранее препятствовало раз­витию конкурентоспособной экономической системы.

Создавались парламенты, представляя все большую часть населе­ния в управлении обществом. Права монархов ограничивались. Фило­софия отделилась от религии, а наука — от философии. Прикладная наука — техника, которая не считалась важной в древних цивилизаци­ях, постепенно выдвинулась на первое место. Религия постепенно теряла свое общественное значение и переходила в область личных убеждений. Этика отделилась от религии и стала результатом общест­венного договора. В основу нового мира легла экономическая целесо­образность, а не духовная убежденность. Всего этого не произошло на Востоке. Он и сегодня продолжает свой традиционный путь развития. Восток переживает западную цивилизацию как явление сугубо внеш­нее, чуждое его внутренней логике.

Мусульманские страны, которые в древности и в средние века иг­рали огромную роль, в настоящее время почти полностью потеряли свое экономическое значение, за одним большим исключением — в странах Персидского залива находятся нефтяные месторождения. Девять десятых территории арабских стран занимает пустыня. Сель­ское хозяйство и промышленное производство неконкурентноспособ­ны на мировом рынке — не только по сравнению с Европой и США, но и по сравнению с Латинской Америкой и Азией. Только Африка к югу от Сахары экономически находится в более сложном положении.

Вместе с тем, большинство этих стран испытывает огромный прирост населения. Количество молодых людей намного превосходит людей пожилого возраста. В среде этой молодежи безработица дости­гает огромных размеров, а доходы работающих чрезвычайно низки. У небольшой группы стран Персидского залива огромные запасы нефти. Они контролируются государством, а именно— правящими дина­стиями. Как это ни парадоксально, нефтяные доходы не привели к модернизации обществ Персидского залива, а напротив, лишь укрепи­ли в них политический консерватизм. Несмотря на это, правящий слой в этих странах насчитывает много технократов. Понимая, что для выживания господствующих режимов им необходимы внешние рын­ки, они проводят прагматическую политику с Западом и, в первую очередь, с США.

Со своей стороны Запад нуждается в поставках аравийской нефти. Только США потребляют около одной четвертой мировых запасов энергии. Нестабильность на Ближнем Востоке приводит к повышению

Работая над переводом Корана

311

цен на нефть и делает рентабельной добычу нефти в более сложных условиях за пределами этого региона, способствует созданию новых технологий. Руководства стран Персидского залива понимают, что рано или поздно они будут вытеснены с рынка. Поэтому они пытают­ся перераспределить огромные доходы, получаемые сегодня, в пользу будущего и тем самым ограничить текущее потребление. Но их воз­можности весьма незначительны. Во многом им противостоит собст­венное население, которое требует благ сейчас и не доверяет странам Запада.

Другие арабские страны рассматривают нефть как общемусуль­манское достояние и ожидают большей помощи со стороны своих богатых соседей. В большинстве арабских стран растет пропасть меж­ду богатыми и бедными, между государством и населением.

Государство, вынужденное решать практические вопросы, со­трудничает с Западом. Население видит огромную пропасть между уровнем жизни на Западе, в богатых странах Персидского залива и собой, и ставит под сомнение благонамеренность своих правительств. Ненависть к Западу почти столь же значительна, как и зависимость от Запада.

Все эти события вносят глубокую дезориентацию на Востоке. Они создают у многих мусульман ощущение, что с их миром происходит нечто, находящееся вне зоны его контроля. Все эти многочисленные изменения создают обстановку непонимания места ислама в совре­менной мировой цивилизации.

Страны Запада, где господствует плюрализм, предоставляют убе­жище многим радикальным фигурам ислама, которых в самих му­сульманских странах ожидало бы неминуемое преследование. В США и Европе живут миллионы мусульман. В центре Лондона и Нью-Йорка возвышаются соборные мечети. Евангелические церкви Германии предоставляют свои помещения для мусульманских богослужений. Создается теория «европейского ислама».