Табельный наган с серебряными пулями

Тот пообещал, но несколько неубедительно. Ладно, надеюсь, мозги у него не только на обман и мошенство работают…

Мы попрощались и я вернулся в кабинет. Посмотреть, что там от нас человеку аж из самой Карелии нужно.

3

Пятак лежал на столе. Обычный пятак, медный. Новенький, блестящий, с гербом СССР на одной стороне и пузатой пятеркой — на другой. Такие пятаки как раз в этом году и начали выпускать, вон и год внизу… Ну, должен был быть 1924-ый, но щербинка пересекала монету как раз в этом месте, так что осталось только «19…4». Впрочем, и так понятно, что за год — в 1904ом и 1914ом на пятаках еще царские орлы крылья распускали, а 1934ый еще не наступил.

— Что скажешь, Степа?

— Это пятак.

— Чертовская проницательность. А кроме этого?

Я покрутил монетку в руке, подкинул пару раз. Она приземлялась исключительно гербом вверх.

— Ртутью, что ли, залита?

Я снова подкинул пятак. И еще раз. И еще. Нет — все время вверху оказывался герб.

— Монета, ртутью залитая, это, конечно, мошенничество, Степа, по крайней мере, когда ее в мошеннических целях используют. Но это не по нашему профилю, а товарища Волкова именно к нам направили.

Я посмотрел на карельца. Невысокий, какой-то недокормленный, но никак не соответствовал своей грозной фамилии.

Волков спокойно и с неким любопытством посмотрел на меня. Нет, на волка он, конечно, не походил, но и зайцем явно не был — МУР его не смущал, и он, кажется, даже прищурился с некоей хитринкой, мол, что, муровец, сможешь сообразить, в чем тут подвох?

Я снова посмотрел на пятак в моей ладони. По нашему профилю, значит… Хм…

— Товарищ Чеглок, а не продадите ли мне свой коробок спичек за вот этот пятачок?

Мой начальник заухмылялся, улыбнулся и Волков. Вот улыбка у него была, конечно, широченная, прям, как будто не на него шитая.

— Угадал, Степа, угадал. Это — неразменный пятак.

4

Неразменные пятаки в наше время встречались редко. Я, честно говоря, и случаев-то таких не помню. Что такое в наше время пятак? Ничего серьезного на него и не купишь, так баловство одно. Вот неразменный рубль или золотой червонец — совсем другое дело. Но, с другой стороны — суть одна и та же.

Что такое неразменная монета? Монета, которую ты не можешь отдать, потерять, подарить, выкинуть, и, самое главное — потратить. Отдашь ты, допустим, пятак за фунт соли, отсыплет тебе продавец сдачи три копейки, отойдешь в сторону, заглянешь в карман — а у тебя там снова этот же пятак лежит. И соль со сдачей остались. Как это называется? Волшебство, да. А с точки зрения уголовного кодекса? А с точки зрения кодекса это — мошенничество, сопряженное с использованием волшебных предметов, статья 321, до двух лет заключения. Ну, или, учитывая, что ущерб-то невелик — можно штрафом отделаться.

Это при условии, что ты монету от другого человека получил.

Есть всего два способа избавиться от неразменной монеты. Вернее, три — первый, это если ты, после того, как она тебе в руки попалась, ничего на нее не покупал, а сразу отдал или выбросил. Она не успела к тебе привязаться, поэтому потеряется с легкостью. Ну а если ты нашел такую кем-то выброшенную монету и успел на нее что-то купить и, самое главное, получить сдачу — это ключевой момент — то тогда остаются два способа. Первый — отдать неразменную монету со сдачей, если у тебя кто-то покупает. Поэтому владельцы старались такие пятаки отдельно держать. Чтобы ненароком ее не лишиться. Ну а второй способ — если у тебя ее по закону конфискуют. Против милиции ее волшебство бессильно будет.

Так что, если ты неразменный рубль получил случайно, со сдачей или там нашел потерянный — то ничего страшного тебе не грозит. А вот если ты захотел получить его… Неразменные монеты, что рубли, что пятаки, просто так не продаются. Продаются они по ночам, на перекрестке, в обмен на зажаренного живьем гуся — уже мерзко, да? — и продает их исключительно нечисть. А любое сношение с нечистью — это уже статья 301, тут сроки — ОТ двух лет. И — до высшей меры наказания. Ну, за покупку пятака не расстреляют, конечно, но приятного все равно мало.

И — все равно. Не настолько это огромное преступление, чтобы за тысячу километров человека отправлять.

Примерно в этом смысле я высказался, мол, странное что-то, товарищ Волков, чего-то вы недоговариваете. Неразменный пятак — это слишком мелко для МУРа.

— Мелко? — хмыкнул Волков.

Он полез в свою сумку, достал из нее увесистый узелок и, распустив завязки, брякнул его на стол.

Узелок был доверху наполнен пятаками. Навскидку — сотня, не меньше. И что-то мне подсказывало, что они ВСЕ были неразменными.

Это ж целое стадо гусей надо продать было.

— Кто-то у вас в Москве, товарищи, производство таких монеток на поток поставил. Поэтому меня к вам и отправили.

5

О том, что на городском рынке можно, при желании, прикупить неразменную монету, петрозаводский угро узнал от своих информаторов. И поначалу отнесся к этому несколько философски — всегда и во все времена были люди, которые хотели халявы, всегда и во все времена были люди, не боящиеся ради будущей наживы выйти ночью на перекресток четырех дорог с жареным гусем или там черным котом. Полностью от таких людей не избавишься, пока не наступит коммунизм, и деньги не отменят. Бывало и такое, что неразменные рубли продавали, как бы странно это не выглядело. Дело в том, что, как ни крути, а неразменный рубль — нечто, связанное с нечистой силой. И что лучше — возможность бесконечной оплаты плюс связь с нечистыми или небольшая сумма денег без всяких подобных обременений — каждый решал сам.

Да и помимо монет, которые то ли есть, то ли нет, у петрозаводского угро работы хватало. Было их ровным счетом восемнадцать человек, а территория ответственности на них лежала ой какая немаленькая. Да к тому же ее и прилегающая к финской границе, через которую постоянно лезло что ни попадя, от белофиннов, до контрабандистов. И пусть это уже было ответственностью ГПУ — милиции тоже работы было через край. Грабители, которые вечерами срывали с людей шапки на улицах, воры, залезшие в квартиру инженера Дягилева, участок реки, на котором повадились совершать самоубийства те, кому кажется, что мир к ним холоден и неприветлив. И поди разбери — то ли люди перед смертью хотят увидеть что-то красивое, то ли место проклятое и это уже вопрос уголовного розыска. Лично я подумал, что второе. Потому что ладно, когда люди ходят на реку топиться. Но если человек приходит на берег, чтобы застрелиться — это уже ненормально.

— Козы еще эти… — пробурчал Волков.

— Что за козы? — не понял я. Мне показалось, что он о девицах легкого поведения.

— Да обычные. С рогами. Хозяева за ними следить не хотят, козы бродят по всему городу, по проезжей части улицы слоняются, мешают. Не обращать на них внимания — так на нас жалуются, что милиция ничего не делает. Ловить и штрафовать хозяев — тогда жалуются, что штрафуем, в газету даже пишут. Ловить и отдавать хозяевам — там мы ж, блин, милиция, а не козопасы!

Судя по горячности Волкова, именно ему в силу молодости, чаще всего приходилось заниматься козиной проблемой.