Табельный наган с серебряными пулями

Ну, естественно, советская власть не долго размышляла над тем, что же делать, как же быть. Красноармейцев демобилизовали, понятное дело, но они же не на Луну улетели и за год оружие в руках держать не разучились. Объявили добровольную мобилизацию, «для борьбы с природной угрозой» — и добровольцы мигом загнали чудищ за Можай… фигурально выражаясь. Я и сам на призыв отозвался было, только сначала по шапке получил от Чеглока, мол, Степа, твои чувства понятны, да только кто, елки-моталки, за тебя бандитов и колдунов ловить будет? А потом еще и от врача, который напомнил, что я на туркестанских фронтах раненый, в сражении с демоном переломанный, поэтому… какая еще война, товарищ Кречетов?! Кефир вон пейте. Только теплый и осторожно, а то горло застудите.

В общем, разогнали курочудищ без меня. А вот совсем истребить без меня не получилось. Нет, не потому, что без меня не справились, а потому, что, на подступах к селу Щукино, новые чудища объявились.

Не такие здоровенные, как те, что из кур, да только со своими неприятными особенностями. Они, сволочи, невидимыми становились. Вернее, не то, чтобы совсем невидимыми, по словам экспертов, которые и этих зверушек распотрошили, а как же, эти были изменившимися… хамелеонами. Такими мелкими ящерками, которые цвет шкуры менять умеют, чтобы их незаметно было. Посади его на зеленый лист — этот хамелеон зеленым станет, посади на лист бумаги — белым, на шахматную доску — красным… потому что узорам хамелеоны подражать все же не умеют. В смысле — обычные не умеют. А эти, измененные, узор на шкуре изображали так, что только держись, в двух шагах не различишь. Да еще и, на манер обычных хамелеонов или чукотских чертей-келэ, язык изо рта выбрасывали, что твой аркан. В общем, потеряли мы тогда нескольких бойцов, и решили, что овчинка выделки не стоит. Окружили гнездовье гигантских кур и хамелеонов так, что не то, что курица, муха не проскочит — и чего-то выжидали. Там товарищ Тухачевский, заместитель начштаба РККА, что-то придумал, вот и ждали, пока его придумка реализуется.

Все ждали, и мы, в ОБН тоже ждали, своими делами занимались.

Пока к нам товарищ Нектаров не постучался.

5

— Значит, — выслушал профессора Чеглок, — вы думаете, что это не случайная мутация?

— Совершенно исключено, товарищ, совершенно! — Нектаров мял в руках носовой платок, — Это совершенно точно целенаправленное воздействие, что однозначно следует из…

Дальше последовала такая ученая «музыка» высокой пробы, что ей-богу, жиганов проще понять было бы. Лично я понял только предлоги и слово «совершенно».

— Понятно… — протянул Чеглок, по интонациям которого было совершенно… тьфу, привязалось же… было точно понятно, что он ничего не понял. Кроме, наверное, слова «совершенно». И предлогов.

— Понятно, товарищ Нектаров. Только к нам-то в МУР вы зачем с этой информацией пришли? Вам вы с ней в ОГПУ или в Штаб РККА надо. Или вы подозреваете, что в этом кто-то конкретный виноват?

— Да!

— Кто?

— Я.

Мы с Чеглоком переглянулись. Коля Балаболкин присвистнул.

— Это… простите… чистосердечное признание?

— Да, то есть нет.

— Товарищ Нектаров… — потер висок Чеглок, — а попонятнее вы не можете объяснить?

И рассказал нам профессор, что работал он над проблемой повышения прироста кур, в смысле — увеличения их массы. В этом месте мы притормозили товарища Нектарова, попытавшегося было подробно рассказать нам о том, какая это была бы полезная для народного хозяйства затея, и как пролетариат наконец-то был бы вдосталь накормлен куриным мясом, в бульонах и котлетах. Притормозили и свернули на более близкую к теме дорожку.

В общем, профессор Нектаров, побившись безуспешно традиционными способами повышения куриного привеса, перешел к нетрадиционным. К магии.

Магия — вещь универсальная, многое позволяет. Да только чем больше она позволяет — тем больше тебе придется расплачиваться. В нашем случае маг-установка профессора со кронным названием «КУН-1», «Куриный Ускоритель Нектарова», действительно увеличивала рост кур, вылупившихся из обработанных ею яиц. Куры за считанные дни вымахивали до размера приличных индюков. Да вот только вместе с ростом пропорционально увеличивалась и агрессивность. На максимуме курица становилась реально опасной для человека. Профессор, не будь дураком, понял, что ТАКОЕ выпускать нельзя и долго возился с установкой, чтобы устранить эту побочку. И в конце концов — устранил. Вставил в установку некий предохранитель, который несколько снижал рост кур, зато полностью исключал увеличение агрессивности. Все проверил, все перепроверил — и отправил для испытаний в Смоленскую область. Село Щукино. Совхоз «Красный Луч».

— Ваша установка лучами, что ли, яйца обрабатывала?

— Что? А, нет, там несколько иной принцип, заключающийся…

— Погодите, — вмешался я, — А вытащить этот самый предохранитель можно?

— Н-нет, — несколько неуверенно ответил Нектаров.

— Нет или нет? — уточнил Чеглок.

— Случайно — точно нет. Он находится внутри установки и надежно закреплен.

— А намеренно?

Профессор замолчал. Потом обвел нас взглядом:

— Именно поэтому я и пришел к вам. Мне кажется, что кто-то намеренно изменил настройки КУН-1. И в результате появились эти монстры. Я не стал обращаться в ОГПУ потому что… потому что боюсь, что это меня обвинят в происходящем бедствии. А вы… вы можете помочь мне подтвердить мою невиновность.

— Каким, интересно, образом?

— Мы с вами отправимся туда, и я лично проверю, что произошло! — профессор встал со стула.

Вот так мы и оказались здесь, на проселке посреди полей и невидимых чудищ.

Мы — это профессор, Чеглок, я и Хороненко. Профессор — потому что только он разбирается в своем подели, Чеглок — потому что он главный, я — потому что единственный из отдела, кто воевал, Хороненко — потому что он был лучшим стрелком не только отдела, но и всего МУРа. При своей внешности лысоватого сельского мужичка, он навскидку попадал из нагана в подброшенную монету. Понятное дело, что мы все были вооружены, даже профессор смог удивить, явившись в хорошем охотничьем костюме и с карабином. Причем своим собственным карабином, с которым Нектаров успел пройти несколько экспедиций в не самых населенных и не самых дружелюбных к людям местах.

Через оцепление нас пропустили без вопросов. Отряду муровцев нужно попасть на населенную чудищами территорию? Значит, надо, люди взрослые, явно не для развлечения идут. Краском, проверив наши бумаги, только проворчал что-то вроде: «Ходят и ходят тут…».

И вот мы здесь.

Возможно, мы бы и не поехали сюда, в конце концов, можно было дождаться решения куриного вопроса от товарища Тухачевского и там уже без проблем рассмотреть установку. Вот только ждать мы не хотели.

Во время обсуждения профессор произнес фразу со смыслом, мол, кто станет специально перенастраивать маг-установку так, чтобы она выводила монстров? И в этот момент мы с Чеглоком одновременно вскинулись и посмотрели друг на друга. Нам обоим одновременно вспомнился человек, который вполне мог устроить это безобразие и который несколько месяцев назад живо интересовался «безобидной» установкой.

Нельсон.

6

Возле длинного здания, белевшего саманными стенами — той самой куриной фермы, откуда расползались чудища, бестолково слонялось туда-сюда несколько из них. Пусть из них и сделали злобных ящеров, а мозги явно куриные остались.

— Чего они здесь бродят? — прошептал Хороненко, — ни людей уже не осталось, ни еды, ничего…

— Да кто ж их знает, — пожал плечами Чеглок, — Спрашивать не будем. Профессор.

Нектаров, как и все мы лежавший в траве, приник щекой к прикладу своего карабина.

Щелк! И одна из тварей рухнула наземь, забившись с конвульсиях. Щелк! И вторая упала рядом.

Надо признать, профессор, хоть и интеллигент интеллигентом — одна его борода, да грива поповская чего стоят — а стрелял лучше меня, так что балластом в нашей исследовательско-расследовательной экспедиции отнюдь не был. По его словам он даже брал призы а соревнованиях, до революции. Вот тебе и куриный профессор. Интеллигенция, она разная бывает.

— Вон, смотри! — ткнул пальцем Хороненко.