Табельный наган с серебряными пулями

— А почему собаки — не нашел я более подходящего вопроса, — Я слышал, опыты на кроликах проводят.

Вангер развел руками:

— Кролики дороже.

4

В одной из комнат квартиры профессора были устроены несколько вольеров, за проволочными стенками которых сидело несколько дворовых бобиков. Замученными и угнетенными они не выглядели, правда и радости в их глазах особой не было. Скорее всего, им было просто скучно. Один из псов, маленький рыжий, с пушистым хвостом с белым кончиком, как у лисы, и вовсе лежал, опустив голову на лапы.

— Люди по типу вырабатываемых гипнотоксинов делятся на 5 групп, условно обозначенные мною как А, В, С, D и Е. Результаты исследований подсказывают, что должна быть еще и группа F, но ее мне пока не удалось обнаружить. К сожалению, антидот для нейтрализации гипнотоксинов у каждой группы свой, мне пока удалось найти таковой для группы А, и нащупать пути к группе В, поэтому — вот.

Он поочередно указал на собак:

— Группа В, С, D, Е.

— А где А?

— По группе А уже готов антидот, проводятся испытания.

— На какой собаке? — не понял я.

Мурлыкнул дверной звонок.

— На мне, — хмыкнул профессор, — Я принимаю антидот и уже две недели не сплю.

Хм. Вангер не выглядел, как человек, который не спит даже один день. Вполне бодрый, причем без этакой нездоровой бодрости, какая бывает после кофе или кокаина. Наверное, эти его антидоты — похоже еа антрекот — и впрямь действуют

— Степан Иванович, — заглянула экономка, — к вам пришли эти… Вчерашние…

Она попыталась что-то изобразить своим сморщенным лицом, выглядело это так, как будто она сейчас гикнется.

— Прошу прощения, товарищи.

Профессор вышел, а мы с Григорьевым подошли рассмотреть собак. Особенно того, рыжего, замученного… а, нет. Судя по бельму на глазу и одному-единственному клыку в пасти, пёс просто старый как Мафусаил. А так — шерсть не тусклая и не вылезающая, глаз, который не с бельмом — блестящий… Нет, непохоже, что их тут мучают. И жертвоприношений профессор не проводит: собаки это чувствуют и не были бы такими бойкими.

Похоже и впрямь, ложная тревога — нет тут никакой магии, чистая наука. Просто настолько сложная, что ее от магии не отличить. Эх, сюда бы пресвитера для верности или хотя бы Чеглока. У того взгляд наметанный, он следы колдовства враз определяет.

— Кречетов, — тронул меня за плечо Григорьев, — там что-то нетихо.

И впрямь: за дверью определенно скандалили и, кажись, даже угрожали.

5

На спокойного, как валун, Вангера наскакивал типчик неприятной наружности: невысокий, с усиками под Макса Линдера, в клетчатом костюме и широкой кепке. У дверей маячили два громилы, одетые уже попроще и похожие на мясников.

— Да ты знаешь, профессор вшивый, какие деньги из-за тебя, люди потеряли?! — брызгал слюной клетчатый, — Если тебя вместе с твоей мамкой продать, таких денег не наберешь! В общем так — отрабо…

— Что здесь происходит? — лениво поинтересовался я.

Клетчатый мельком взглянул на нас, не впечатлился и махнул одному из громил:

— Гаврила, выкини их, — и снова повернулся к Вангеру, — Будешь колдовать лошадей…

Я достал наган.

— Жук, у хромого шпалер, — спокойно прогудел Гаврила-громила.

— Ну так отними! — клетчатый, не глядя на нас, протянул руку, явно пытаясь схватить профессора за бороду и тут же завизжал: тот перехватил руку у запястья и, не напрягаясь, сжал так, что захрустели кости. Силушкой бог профессора не обидел… Или опять научные штучки?

Гаврила, тем временем, тянул свою лапищу к моему револьверу. И тут или стрелять или…

— МУР, — я показал свой значок.

Вот это сработало: громилы сделали шаг назад, даже тот, что у дверей стоял, а клетчатый отчаянным рывком выдернул руку из стального захвата и заорал:

— Мусоров навел, падло?! Уходим!

Он прыгнул к двери и, по примеру всех дешевых сявок, желающих оставить за собой последнее слово, выкрикнул оттуда:

— Мы с тобой потом поговорим, борода!

— Зачем потом? — послышалось от входа в квартиру, — Давай сейчас поговорим

В дверях, с улыбкой на лице и наганом в руке, стоял Чеглок.

6

В общем, клетчатый сотоварищи оказался неинтересной шушерой с Центрального Московского ипподрома. А вот причина, по которой они заявились к профессору Вангеру, оказалась гораздо интереснее.

— Ну, а что мне собак, воровать с улицы, что ли! — развел руками профессор.

Денег от ЦЕКУБУ, Центральной комиссии по улучшению быта ученых, ему хватало. Для улучшения быта. А вот на опыты и эксперименты — уже нет. Вангер честно признался, что уже присматривался к уличным псам, но тут ему в голову пришла идея, как получить деньги, так сказать, по своему научному профилю.

Скачки на Центральном уже несколько лет как возобновили, а вот тотализатор еще не работал. Официально. А неофициально же деньги можно было поставить, на любой исход. И, например, если вдруг выиграет лошадь, всегда бывшая в отстающих, то можно на свою ставку получить раз в десять, а то и в двадцать больше чем поставил. Нашему же профессору, с его белохимией — подозрительное какое-то названьице — сделать это легче легкого: спрятать в ладони короткий шприц с небольшой иглой, подойти вечером к выбранной лошади, хлопнуть ее по крупу, быстро вколоть смесь лекарств, которые за ночь взбодрят конский организм — и вот на утренних скачках середнячок рванет вперед, как ракета, обгоняя признанных фаворотов, а тот, кто поставил на него деньги, уйдет с солидной суммой. Жульничество, конечно, но я уже понял, что мораль у профессора Вангера довольно гибкая.

Единственное: он недооценил подозрительность организаторов подпольного тотализатора. Он был далеко не первым из тех, кто пытался «взбодрить» дохленькую лошадку или травануть фаворита — не зря каждая лошадь выходит на скачки увешанная амулетами, как цыганка монисто — поэтому они быстро сопоставили того, кто вчера приближался к кобыле и того, кто сегодня огреб выигрыш. Сопоставили — и заявились клеить претензии. Но не удалось — здесь случились мы.

— Да я думаю, — хмыкнул я, когда за кружкой чаю профессор искренне благодарил нас троих за помощь, — вы и без нас могли справиться. Силушки у вас, дай бог каждому. Опять ваши препараты и химия?

— В каком-то смысле, — Вангер кивнул в угол, где стояли две пудовые гири.

— От выстрела в спину мышечная сила не помогает, — заметил Чеглок, — вам бы на время уехать из Москвы…

— Да я, уж понял… В Ялту поеду, там завершу исследования. К тому же у меня есть идеи, насчет морской фауны. Знаете ли вы, например, что рапаны…

Профессор осекся и посмотрел на наши поскучневшие лица.

— А хотите, — загорелся он, — я вас обследую и, если кто-то из вас попадет в группу А — подарю вам подавители сна? А? Вы ведь мне помогли.