Таможня дает добро

— Спасибо, мы так и сделаем. — Роман обменялся со собеседником рукопожатиями, отметив, что ладонь у рыбака твёрдая, как дерево и шершавая, словно самая грубая наждачка. — Да и вас отыщем, как только с этими разберёмся, с «Серой чайки». Вот тогда и посидим хорошенько, и побеседуем — не вдумчиво, основательно, никуда не торопясь.

— С удовольствием! — Шкипер кивнул и по перекинутому через фальшборт штормтрапу полез на свой дубок.

* * *

— Судно на норд-ост-тень ост! — зычно прокричал Врунгель. — Серая, вперехлёст её через якорь, Чайка! Дистанция — пять с четвертью мили и сокращается — шустро идут, паразиты, уголёк не экономят…

Роман — он стоял на мостике шагах в трёх от бравого капитана — вскинул бинокль к глазам. Знакомый пароход шёл, отчаянно дымя единственной трубой, справа-впереди по курсу «Квадранта» — на час, как сказали бы пилоты. Даже на такой дистанции хорошо был заметен высокий бурун у форштевня — кочегары действительно не жалеют угля, прав Бонифатьич…

— Скорость одиннадцать и растёт! — выкрикнул сигнальщик. Он возился с напоминающим монокуляром устройством, установленном леерной стойке — лазерным дальномером, как догадался Роман. Ну, ясно — парень-то из своих, землян, от него нет смысла скрывать образчики высоких технологий, которыми на «Квадранте» пользовались весьма охотно — когда была такая возможность, разумеется. Ту же астролябию, чудесный прибор, без которого перемещение по Фарватерам превращается в русскую рулетку, не заменить никакими чипами и микросхемами…

Впрочем, сейчас им было не до Фарватеров.

— Николай Христофорыч, передайте на «Латр» — пусть выйдут вперёд и скомандуют остановиться. — сказал Сергей, обернувшись к Врунгелю. — Может, увидят таможенный вымпел и передумают удирать?

Капитан недоверчиво хмыкнул.

— С чего бы это? У ни лишний полтора узла против этого, прости господи, крейсера — с чего бы останавливаться? Я бы на их месте нипочём не остановился.

— А почему тогда идут нам напересечку?

Врунгель задумался.

— Может, ещё не поняли, кто мы? Флаги на такой дистанции могли и не разобрать, а дубок ещё до порта не добрался, депешу передать не мог. Вот и чешут наикратчайшим путём к маяку!

— А что, вариант. — согласился Курков. Он стоял на правом крыле мостика, втянув голову в поднятый воротник бушлата от стылого, задувающего с моря ветра.

Врунгель извлёк из кармана коробочку рации и что-то пробубнил. В ответ коробочка зашипела, раздалась ответная реплика — столь же неразборчивая. Роман обернулся — «Латр», идущий в четверти километрасправа-сзади от «Квадранта» — на правой раковине, как сказали бы моряки, — взял правее и прибавил хода, обгоняя шхуну. Дым из его трубы повалил гуще.

— А славный уголёк в Зурбагане, не хуже британского кардиффа. — заметил капитан. — Не дымит почти, не то, что эти…

И ткнул биноклем в «Серую Чайку» до которой оставалось километра два с половиной. На взгляд Романа, копоти от парохода было ненамного больше, чем выбрасывал в местное серенькое небо таможенный крейсер — но старому мореходу, конечно, виднее…

На мостике «Латра» замигал фонарь Ратьера.

— Точка, тире, две точки — «Остановите немедленно своё судно!» — определил Врунгель. —

Одновременно на мачте взлетел чёрно-жёлтый в шахматную клетку сигнальный флажок.

— Так и есть, «Лима». — он удовлетворённо кивнул. — Международным сводом чешет.

— Откуда на зурбаганском военном корабле знают земной свод сигналов? — удивился Казаков.

— Это Дзирта. — объяснил каптан. — Я, когда передавал ей рацию, отдал и книгу свода — так, на всякий случай. Видимо, решила, что раз они ходили по нашим морям — то и свод должны знать.

— Может, они его и знают… — Казаков снова поднял к глазам бинокль, — но подчиняться не собираются.

Роман пригляделся. Чёрный на фоне свинцовых волн силуэт судна словно бы стал короче — нарушитель отворачивал в сторону.

На «Латре» опять засемафорил ратьер, на мачту пополз другой флажок, тоже шахматный, но с красными и белыми полями.

— «Юниформ», две точки, тире. — прочёл капитан. — «Ваш курс ведёт к опасности». — Молодец, девчонка! Ну-ка, что они теперь сде…

Закончить он не успел. С парохода, до которого не больше километра, простучала очередь, и в сторону таможенного крейсера полетели бледные, но ясно различимые в хмуром дневном свете, пунктиры трассеров. Метрах в двадцати от борта взметнулась череда фонтанчиков.

— С-суки! — Сергей удивлённо выругался. — А ты что же не предупредил, что у них пулемёт?

Роман пожал плечами.

— Откуда мне знать? Мне не показывали, только автоматы…

Новая очередь — на этот раз вплотную к борту крейсера.

— Достали! — Сергей врезал кулаком по фальшборту. — Мочи их, Бонифатьич!

— Право три! — каркнул Врунгель, и бушприт шхуны послушно покатился в сторону. Стволы четырёхдюймовок дрогнули и поползли влево, нащупывая цель. — Баковая, один, предупредительный под форштевень! Ну а если не уймутся, так сами виноваты…

Пулемётчик подправил прицел, и Роман в бинокль разглядел, как от фальшборта таможенного крейсера полетели щепки. В ответ оттуда короткими, рассыпчатыми «т-д-д-дах!» заговорила картечница.

— Баковая пли! — скомандовал Врунгель, и четырёхдюймовка с рёвом выбросила дымный столб. Снаряд лег в полукабельтове по курсу «Серой Чайки».

— Твою ж мать! — Сергей длинно, непечатно выругался. — У них там ещё и РПГ!

Раздался глухой хлопок, шипение, с полубака парохода сорвалась дымная трасса, метнулась к «Латру» и пролетела между мачтами.

— По ходу, это безоткатка, вроде старой советской Б-11. — отозвался Казаков. — Или вообще «сапог», СПГ-9.

Маячный Мастер стоял, широко расставив ноги, держа бинокль обеими руками — вылитый морской волк из старого чёрно-белого кино.

Картечница снова затрещала, её поддержала одиночным хлопком баковая шестифунтовка. Всплеска от падения снаряда Роман не заметил — видимо, его закрывал борт парохода.

— Перелёт. — прокомментировал Врунгель. — Ниже надо брать…

Снова хлопок, шипение — вторая реактивная граната легла под самым форштевнем крейсера.