Таможня дает добро

У борта рядком были выложены мёртвые тела. Двое — в камуфляже, трое в матросских бушлатах; четвёртый, лежащий с краю, в знакомом «хэмингуэевском» свитере — грудь его была обильно залита кровью. Прикончивший его осколок угодил в грудь, чуть выше диафрагмы. Кровь из раны уже не лилась, лицо покрылось восковой серостью. Никто не удосужился закрыть мертвецу глаза, и теперь они стеклянно пялились в низкие, налитые дождевой хмарью тучи.

— Это Лоцман. — сказал он. — Странно,видел, как он в Зурбагане сходил на берег…

— Наверное, потом вернулся. При том, что за делишки они проворачивали, посвящать в них лишнего человека — полнейшая глупость. — Сергей наклонился, рассматривая труп. — Кажется, я его встречал, то ли в Гильдии, то ли у «Белого Дельфина»…

— А это Улаф, скандинав он у бандитов был главным. — Роман ткнул носком башмака одного из камуфляжников. — Он меня вербовал, а потом командовал.

— Главным, говоришь? — Сергей присел на корточки, охлопал карманы мертвеца и извлёк смартфон, а за ним паспорт с жёлтым шведским крестом на синем корешке. — ты смотри, и правда швед… Вот кого я бы допросил с особым удовольствием! Но — не выйдет, увильнул гад…

— Спроси у них — где мобильники остальных? — Казаков кивнул на матросов парохода. Те покорно ожидали под присмотром матроса с карабином.

— Спросим. — пообещал Сергей. — И про мобильники спросим, и про документы, и про ноутбуки…

Он встал, отряхнул колени.

— А остальные?..

— Заперты в канатном ящике, все четверо. Один ранен, легко, его уже перевязал. — отозвался Врунгель. Он тоже перебрался на «приз» — и, как оказалось, не терял времени даром.

— Я проверил — запоры крепкие, и караул поставил, с оружием.

— Хорошо, после допросим. Пусть посидят, о жизни подумают… покуда живы.

— А с пароходом что делать?

— Ход дать он сможет?

— Ни боже мой. — Врунгель помотал головой. — Один котёл в хлам, второй повреждён, трубу сбило. Без ремонта это корыто никуда не пойдёт.

— Хорошо. — Сергей кивнул. — Тогда цепляем его на буксир и пошли в бухту, в этот… Порт Живой.

— Пост Живой. — поправил его Казаков. — как Николаевский Пост, который на Амуре.

— Да хоть на Амазонке. А пока суда готовят к буксировке — я поговорю с капитаном. Есть у меня к нему парочка вопросов…

* * *

Вопреки прогнозам Романа (несколько, надо признать, ироническим), ни Сергей, ни Казаков не стали тратить время на подъём флага. А вот допрос капитана «Серой Чайки» неожиданно затянулся — на верные три часа, всё время, потребовавшееся чтобы на скорую руку заделать пробоины «Латра» и подготовить к буксировке покалеченный пароход. Роман присутствовал на допросе как в силу служебного положения — кому, как не таможенному маршалу расследовать злостные нарушения транзитных правил? — так и по своей охотке. Раз уж приключения, выпавшие на его долю, начались здесь, на палубе «Серой Чайки» — так почему бы не узнать, что стало тому причиной? Кроме, разумеется, его собственного таланта вляпываться в самые невероятные истории?

В этой конкретной, как выяснилось, ничего особо невероятного не было. Движущей силой всей авантюры стал погибший Лоцман — а вот пути, которыми он к ней пришёл, оказались весьма прихотливыми. К счастью, покойный отличался редкой для этой профессии словоохотливостью и за время плаваний успел посвятить капитана во все подробности своей авантюры — вот теперь тот выкладывал всё «следователям» — обстоятельно, не торопясь, вспоминая детали. И не просто так, а под протокол, который аккуратно вёл Роман, дублируя написанные от руки строки аудиозаписью на смартфоне. На протоколе настоял Сергей — «приложишь документ к рапорту -начальство оценит, глядишь, и переведёт в штат Таможенного Управления…» На возражение же, что он вовсе не собирается оставлять за собой эту нежданно свалившуюся на него должность, ответа не последовало.

Но — к делу. Всё началось около полугода назад, в «Белом Дельфине» — похоже, подумалось Роману, это без этого заведения не обходит ни одно стоящее упоминания событие в Зурбагане. Вот и на этот раз — покойный лоцман познакомился там с мотористом «Клевера» (буксир пришёл в Зурбаган за кое-какими грузами для поселенцев острова Валуэр и застрял для мелкого ремонта); знакомство закономерно переросло суровую моряцкую попойку, во время которой тот рассказал собутыльнику массу интересного о своём родном мире, Земле.

Лоцман слушал, мотал на ус, задавал уточняющие вопросы — а наутро, поправив здоровье порцией рома, направился прямиком в Гильдию, в Зал Реестров, где и провёл следующие трое суток, отвлекаясь лишь для того, чтобы наскоро перекусить и посетить заведение иного рода. А когда вышел, наконец, на белый свет — в голове его уже имелся, детально проработанный план. Подкреплённый не только заметками, сделанными в засаленном блокноте, но и несколькими листами, вырванными из реестровых книг — с опасением, воровато озираясь, поскольку стоило попасться, и о звании Лоцмана можно было бы забыть навсегда.

Но — в тот раз ему повезло. Строгие обычно смотрители Зала не заметили святотатства, и ещё неделю он провёл в комнате на втором этаже «Белого Дельфина», окончательно шлифуя детали предстоящей операции.

Собственно, ничего сложного в его замысле не было. Несколько лет назад Лоцману случилось посетить один захолустный мир — он провёл туда парусник с грузом ружей, пороха и свинца, и увёл его обратно с трюмами, забитыми ценными породами дерева и целебными снадобьями местного производства- и хорошо запомнил разговоры с тамошними обитателями. Они (кстати, внешне практически неотличимые от жителей Зурбагана) наперебой жаловались гостям на свои проблемы: аборигены, с которыми они вынуждены соседствовать, отличаются скверным нравом и редкой агрессивностью, торговые корабли обходят их мирок стороной, климат суров, колонии с трудом удаётся прокормить себя. И, самое главное — катастрофическую нехватку людей. Предки колонистов, рассказывали ему, прибыли сюда около ста лет назад, и с тех пор их численность выросла во много раз — но всё же недостаточно. Рабочих рук не хватало, особенно для тяжёлых работ, вроде заготовки древесины, главного экспортного товара, и местные жители готовы были даже приобретать невольников, как делали когда-то в их родном мире, когда осваивали заморские территории. Увы, редкие купцы, приходящие через Фарватеры, и слушать не хотели о работорговле — занятие это, хотя и прибыльное, мягко говоря, не одобрялось в Зурбагане, и было связано с массой иных проблем. Лоцман, конечно, обо всём этом знал — а потому выбросил бесполезную информацию из головы.

Снова он вспомнил об этом в «Белом Дельфине», после знакомства с мотористом. В числе прочего, тот упомянул кровавых беспорядках, охвативших один из регионов его мира — а заодно, о сотнях тысяч беженцев, пускающихся в плаванье с риском бесследно сгинуть в волнах.

Прежде, чем поступить к старине Врунгелю (тогда ещё шкиперу «Клевера») он служил на военном корабле, заходившем в эти неспокойные края — и теперь с возмущением рассказывал о ловкачах, продающих несчастным негодные лодки, о преступных шайках, которым беженцы отдают последнее, лишь бы добраться до берегов, обещающих безопасность и какое-никакое пособие. В чём суть конфликта, заставляющего людей с риском для жизни пересекать море, и с какой стать на противоположном берегу им должны были платить — Лоцман так и не понял, зато уяснил главное: на этом можно неплохо заработать! В самом деле: мир, о котором рассказывал моторист — та самая Земля, откуда родом обитатели забытой колонии, так почему бы не доставить им сотню-другую «земляков» по сходному тарифу? Заодно и доброе дело сделает, спасёт бедолаг от весьма вероятной гибели… Маяки на Земле имеются, и не один; как Лоцман, он имеет полное право путешествовать по Фарватерам по своим собственным нуждам, а уж по каким именно — это никого не касается. Во всяком случае — пока.

* * *

— Это всё, конечно, интересно, но исключительно для нас. — Казаков перебрал листки протокола. — А вот с этого места- уже для вас, господин таможенный маршал?

— Почему это? — удивился Роман…

— А потому что предыдущий текст не содержит криминала, а только обдумывание преступных намерений — а это по зурбаганским законам никоим образом не наказуемо. А вот дальше то, что очень даже заинтересует господ из Таможенного Управления. Работорговля, использование не внесённого в Реестр Фарватера — серьёзные обвинения, но ведь ими дело не ограничивается! Мало того, что сам Лоцман по уши криминале — так ещё и склонил к пособничеству смотрителя Маяка!