Таможня дает добро

— Да, его счастье, что склеил ласты — огрёб бы по полной, потерей Лоцманской лицензии тут не отделаться. — согласился с другом Сергей. — Но и без того в Гильдии будет изрядный шум. Я прямо предвижу собрание с пафосными речами и грозными предупреждениями.

— А что, уже случалось такое? — с интересом спросил Казаков. Сергей пожал плечами.

— При мне — ни разу. Лоцмана постоянно в разгоне, хорошо, если из пяти один в каждый отдельно взятый момент присутствует в Зурбагане. Как их собрать вместе?

— Предлагаете мне настучать на смотрителя ньюфаундлендского маяка? — спросил с кислым видом Роман. Брать на себя функции осведомителя ему не хотелось совершенно.

— Не настучать, а подать своевременный сигнал! — Казаков назидательно поднял к потолку палец. — Если эта сволочь помогла преступнику найти подельников, да ещё таких, как эти бандеровские твари — пусть отвечает.

Роман не нашёл, что возразить. Действительно, смотритель Ньюфаундлендского маяка по уши замазан в этой пакостной истории. Именноон вывел Лоцмана-злоумышленника на украинских националистов, проживающих в Канаде — а заодно помог сделать регистрацию, благодаря которой «Серая Чайка» могла оперировать в Средиземном море. Регистрация была, ясное дело, была липовой, соваться с такой в порты нестоило — но для нейтральных вод сошло. Ну а всё остальное — поиск и вербовку поставщиков живого товара, вроде шкипера того баркаса, разработка маршрута, позволявшего за один рейс взять несколько партий беженцев и прочие сугубо технические детали взял на себя швед Улоф и его подчинённые, беглые ветераны гнуснопрославленного «Азова».

— Полагаешь, смотрителя заменят, поставят другого? — спросил Сергей. Казаков кивнул.

— Как минимум. А как максимум — хорошо бы вообще ликвидировать сам Маяк. Не в том смысле, что снести, пусть себе светит, а вычеркнуть из Фарватеров.

— Тогда останется три — кроме нашего, на Бесовом Носу.– Казаков принялся загибать пальцы. — Один у берегов Чили, в Магеллановом проливе. Маяк почти не используется — последний раз, если верить записям в реестре, имел место в шестьдесят втором году прошлого века, — инынешний его смотритель понятия не имеет, за чем присматривает. Второй — где-то на Суматре, но с ним всё плохо — лет двадцать назад у берегов острова случилось землетрясение, и порождённое им цунами снесло часть побережья, в том числе и Маяк. Восстанавливать его местные власти не стали, так что этот Фарватер остался только на бумаге, в книгах Реестра. Ну а третий — это Ньюфаундленд, Кейп-Спир, мыс Авалон. Тот функционирует исправно — ты же сам, помнится, по нему ходил, разве нет?

— Да, с мастером Валу. — подтвердил Сергей. — Таким образом, если мы добьёмся его исключения из Реестра, на Земле останутся только два маяка, причём один, чилийский, можно считать сугубо номинально…

— … и, значит, наш маяк на Бесовом Носу остаётся единственным, с помощью которого можно попасть на Землю. — подвёл итог Казаков. — В монополисты метишь?

Сергей пожал плечами.

— Почему бы нет? С Онеги, конечно, можно попасть на балтику — по Волго-Балту, через Свирь, Ладогу и Неву — но вот сделать это незаметно нереально. Любое судно будет замечено, и если не будет соответствующих регистрационных номеров, документов и прочего фарша — там оно и останется. Тогда как у нас в этом плане всё пучком, что на «Клевере», что на «Штральзунде» с «Квадрантом», что даже на Ланифере, хотя она ни разу дальше Петрозаводска не выбиралась…

Казаков задумался на минуту, потом тряхнул головой.

— Да, может прокатить. Хватит уже нас поганых сюрпризов вроде хохлов-работорговцев — тоже мне, капитаны Негоро жовто-блакитные… Но тогда и с чилийским маяком что-то надо делать?

Сергей пожал плечами.

— Сейчас он, считай, на консервации — вот пусть таким и остаётся… пока. А там подумаем. Либо найдём способ посадить туда нашего человека, либо другой вариант. С точки зрения навигации от него ноль толку, можно выкупить, скажем, под отель. Знаешь, есть такие, для любителей отдыха на краю света… Ещё и заработаем на этом!

— Пожалуй… — согласился Казаков. — Тогда — готовимматериалы для Таможенного комитета и, как только вернёмся в Зурбаган — подадим их в Таможенное Управление. Вот ты, товарищ Меркадер, и подашь…

Из открытого иллюминатора долетали крики чаек, их заглушил длинный пароходный гудок. Загремела якорная цепь, отдавшись в переборках и палубе мелкой дрожью.

— Похоже, пришли! Казаков тяжело поднялся с табурета. — Ну что, поднимемся на палубу, полюбуемся на этот их Пост Живой?

VII

— Спасибо, братец! — Сергей кивнул матросу-фалрепному, который помог ему выбраться из шлюпки на пирс. Тот ответил белозубой улыбкой.

— Ты того… в роль-то не входи! — ворчливо посоветовал Казаков — Это тебе не царские времена, и даже не Зурбаган. Матросына «Квадранте по большей части наши, с Земли — а ты ему 'братец»! Ещё бы двугривенный дал на чай!

Сам он помощи он отказался, гневно фыркнув при виде протянутой руки. «Старается, чтобы окружающие не замечали возраста. — подумалось Роману, — Как будто это можно скрыть! Да и незачем — в свои шесть с хвостиком десятков лет Маячный Мастер острова Валуэр крепок, бодр и энергичен настолько, что вполне способен дать форы иному сорокалетнему…»

— На водку. — Сергей усмехнулся. — На чай — это половым в трактирах или извозчикам, а матросам, тем более, военного флота — исключительно на водку.

— Наши — не военные. — немедленно возразил Казаков. — «Квадрант» частное, торговое судно… во всяком случае по бумагам.

— А пушки — это для исторической реконструкции? Ерунды-то не говори, нашёл мирных торговцев… забыл, как они «Серую чайку» раскатали? Между прочим, этот самый фалрепный у ютовой четырёхдюймовки стоял, заряжающим, я запомнил…

— Кстати, о «Серой Чайке»… — Казаков заозирался, нашёл взглядом пароход, стоящий в двух кабельтовых от пристани. — Решили, что с ним делать?

— Конфискуем. Имеем полное право после неспровоцированного нападения одна сволочь не придерётся.

— А капитан? Пароход, насколько я понимаю, принадлежит ему?

— Принадлежал. Сам виноват, будет знать, как связываться со всякой шелупонью. И вообще — пусть скажет спасибо, если его не упекут на каторгу за нападение на зурбаганский таможенный крейсер.

— Так это ж не он, а хохлы! — удивился Казаков. — Их и надо на каторгу!

— Обязательно надо. — согласился Сергей. — Никак нельзя без каторги. Но и капитан своё получит — всё, что происходит на судне, на его ответственности, и оправданий тут быть не может. Но, надеюсь, суд будет к нему снисходителен — в конце концов, это ведь по его приказу матросы повязали бандюков и сдали нам пароход!

— Что ж, справедливо. — не стал спорить Казаков. — А команда?

— Останутся на Посту Живой, выделим им небольшие подъёмные, мы ж не звери… Рабочие руки здесь нарасхват, найдут себе дело. В рыбаки пойдут, или на каботажные суда наймутся… Не пропадут, в общем. А «Серую Чайку» мы продадим местным властям, отдельно оговорив в договоре купли-продажи, что судно не будет использоваться на Фарватерах.

— Бонифатьич настоял? — Казаков понимающе ухмыльнулся, кивнув на ожидающего шагах в двадцати капитана «Квадранта». — Не хочет плодить конкурентов?

Врунгель перед визитом на берег посетил «Латр», после чего они с Дзиртой погрузились в гичку и направились к пристани — и вот теперь дожидались припозднившихся спутников.

— А что? — Сергей пожал плечами. — Имеет право. Часть средств, вырученных за пароход, пойдёт в уплату за стоянку и ремонт «Латра» — там возни месяца на три при местных хилых мощностях, — а на остальное купим участок земли возле порта и построим на нём факторию — пару домиков и пакгауз. Это затея Бонифатьича — старик, видишь ли, собирается заняться торговлей возить товары по Фарватерам.