Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

Он обернулся: «Вы там целы?»

Эйзенхауэр и Собел еще не пришли в себя. У него еще было время вытащить пистолет, застрелить их обоих и улететь во Францию.

Но что-то изменилось за последние несколько минут. Он принял решение, даже не думая об этом. Когда в его крови циркулировал адреналин воздушного боя, он понял, он — пилот, а не убийца. Он связался с Саутвиком: «Буду у вас через пятнадцать минут».

Седой мужчина в синем костюме быстро пересек тротуар и опустился на сиденье рядом с Джеком Картером. Это был полковник да Кунья, глава службы безопасности португальского посольства. «Давно не виделись, Джек. Вы сказали, это срочно».

— Да. Фернанду и Жуэль Родригеши находятся на содержании у нацистов.

Да Кунья открыл было рот, но Картер поднял руку: «Я могу предоставить вам доказательства».

Да Кунья достал из портсигара сигарету и закурил: «Они объявят о своем дипломатическом иммунитете, Джек».

— Вы имеете в виду, что это сделаете вы? Ну что ж, законно. Они нам не нужны. Посадите их на ночной рейс до Лиссабона и передайте им, чтоб не возвращались.

— Спасибо, Джек. Вы очень добры.

— Я могу себе это позволить. Мы выигрываем войну.

Он наклонился и открыл дверь. Да Кунья вылез из машины и пошел прочь.

Когда Джек вернулся к себе на работу, Сара Диксон подписывала протокол допроса. Шон Райли сидел рядом с ней, а Лейси у окна.

Сара Диксон спросила: «А что теперь? Суд?»

— Да нет же, Господи, — ответил Картер. — Кому вы нужны? Мы, конечно, вас посадим. Ну, а после войны посмотрим.

«Лисандр» остановился на взлетно-посадочной полосе Саут-вика. К нему устремилась большая группа встревоженных офицеров Генерального штаба.

Эйзенхауэр поднял руки и успокоил их.

— Со мной все в порядке, как и с генералом Собелом. — Он повернулся к Максу. — Полковник Гарри Келсо, властью верховного главнокомандующего я награждаю вас Крестом за боевые заслуги. — Он пожал Максу руку и повернулся к Тому Собелу. — Нам лучше поспешить.

Том Собел положил руку Максу на плечи.

— Я горжусь тобой, сынок, а Молли будет гордиться еще больше.

Собел последовал за Эйзенхауэром, а Макс закурил. Руки у него дрожали. Что будет теперь с мутти, с Гарри? Начался дождь. К нему подошел майор Королевской военной полиции и раскрыл над ним зонтик.

— Я должен сохранить вас сухим, полковник, для бригадира Манро. Он скоро прибудет.

В этот момент Макс понял, что за ним пришли.

— Что случилось?

— Моя фамилия Верекер. Я отвечаю за безопасность. Два капрала, которые стоят там, — мои люди. Я не понимаю, что происходит, но мне приказано арестовать вас на основании закона о безопасности государства.

— Звучит интригующе, — сказал Макс.

— Я знаю, полковник, что у вас при себе есть оружие. Вы меня очень обяжете, если передадите мне его без шума.

— О, я всегда осторожен. — Макс вытащил из кармана куртки пистолет, запасную обойму и передал их майору.

Верекер опустил пистолет себе в карман: «Как насчет того, чтобы выпить? Я не знаю, что здесь происходит, но думаю, что могу вам доверять. В конце концов, куда вам бежать?»

— Истинная правда, майор. — Макс улыбнулся. — Ведите меня.

Когда Дугал Манро вошел в столовую, он слегка замешкался, но затем приблизился к столу, где сидели Верекер и Макс.

— Майор, — обратился он к Верекеру, — с этой минуты вы подпадаете под действие закона о неразглашении государственной тайны. Мы воспользуемся вашим кабинетом.

Спустя несколько минут Маиро уже сидел за письменным столом Верекера. Он передал ему сложенный лист бумаги: «Это ордер на арест, майор».

Верекер его прочитал и поднял на Манро удивленный взгляд: «Но здесь говорится о подполковнике бароне Максе фон Хальдере?»

— Все правильно. Полковник Гарри Келсо был подбит на прошлой неделе в Бретани, совершил побег, угнав «шторх», и вернулся. Только это был не Келсо, а его брат-близнец.

Верекер был ошарашен: «Но зачем?»

— Чтобы убить генерала Эйзенхауэра.

— Но это бред, бригадир. Он только что спас ему жизнь.

— Да, странно, не правда ли? — Манро повернулся к Максу. — Когда дошло до дела, у вас не поднялась рука?

— Я уже обдумывал этот шаг, но здесь появился «юнкере». Если бы я был фаталистом, я бы ничего не стал делать, и мы втроем просто бы разбились. Но когда этот мерзавец сел мне на хвост... — Он пожал плечами. — Я летчик-истребитель. Я поступил так, как подсказывали мне мои инстинкты. Может быть, я и убийца, но в другом смысле.

— Думаю, что могу вас понять.

— Теперь моя мать и Гарри оказались в очень, очень большой опасности. — На его лицо набежала тень. — Постойте-ка, вы не сказали, как вы меня вычислили.

— Мы следили за Сарой Диксон. Полицейский фотограф дежурил у ее дома. Вы и попались. Вот так все просто.

— Ну, я ведь любитель.

— Кроме того, я получил сообщение от своего резидента в Морле. Теперь я знаю все: Буби Хартман, ваша мать, Гарри, ужасная дилемма, перед которой вас поставил Гиммлер.

— Как вам все это стало известно?

— Горничная вашей матери, Роза, бродила по лесу и, слава Богу, попала в руки моему агенту.

— Бродила по лесу? О чем вы, черт возьми, говорите?

И Манро ему все рассказал.

Верекер открыл буфет, плеснул в стакан бренди и протянул Максу. Макс выпил его залпом, поднял глаза на Верекера и улыбнулся улыбкой, от которой в жилах стыла кровь.

— Теперь вы прекрасно представляете себе людей, с которыми вам приходится воевать.

— Мне очень жаль, Макс, — сказал Манро.

— Сами виноваты. Гитлер взял власть, а мы расслабились. Мы словно попали под гипноз. Только я один сбил для них больше трехсот самолетов. И беда в том, что все это еще не кончилось. Гарри-то у них.

— А Буби Хартман вам солгал.

— Да, Буби солгал. Но мне кажется, я могу его отчасти оправдать. У него есть родственники-евреи, и об этом стало известно Гиммлеру. Буби был в таком же безвыходном положении, как и все мы.

— Я хочу, чтоб вы отсюда исчезли, прежде чем Эйзенхауэр вызовет вас. — Манро повернулся к Верекеру. — Скажите главнокомандующему, что мне было необходимо исследовать обломки «юнкерса», полковник Келсо понадобился мне как эксперт. И запомните, того, что вы сейчас слышали, никогда не было.