Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

Очнулась я на коленях у мамы. По подбородку лилась кровь, мама кричала отцу, чтобы он принес льда, вокруг толпились какие-то люди. Мама утирала мне рот подолом своей юбки. Над нами стояла бабушка.

— Мэрибет, — сказала она маме, — у нее выбиты зубы.

Зубы? Я закашлялась, и маме в подол упало два окровавленных обломка.

Бабушка подобрала их и завернула в носовой платок.

— Их вставят на место, — успокоила она маму.

— Как она теперь будет улыбаться? — убивалась мама. — Ну, попадись мне этот Ронни Салливан...

— Уонни! — позвала я. Лучше у меня не получилось.

Я увидела его неподалеку. Он стоял на коленях, опершись на руки. Дедушка и мистер Тобблер, присев на корточки рядом с ним, промакивали ему кровь его же рубахой. Во рту у Ронни зияла дыра на месте выбитого зуба.

— И ты беж жуба, — сказала я грустно. Я с трудом открыла рот и показала ему свою дырку. — Уонни не виноват! — заявила я громко. — Это Каутон.

— Успокойся, моя хорошая! — Мама обняла меня и прижала к себе.

Подбежал отец со льдом, высыпал его из бумажного стаканчика маме в ладонь.

— Пап, это все Каутон. Он меня удаил, — попыталась объяснить я.

Отец, вне себя от ярости, подскочил к Ронни:

— Как ты посмел втянуть мою дочь в драку! Да я тебе все кости переломаю!

— Сынок, остынь! — осадил его дедушка. — Ронни ни при чем. Это дело рук Карлтона. Босс все видел.

— Что тут произошло, мистер Тобблер? — спросил папа.

Мистер Тобблер выложил ему всю правду.

— Девочку твою ударил Карлтон. Причем нарочно. Так что, Холт Малоуни, если ищешь виновного, ступай разберись со своим племянником.

Я почувствовала, как напряглась мама. Они с папой взглянули на Ронни.

— Я... я... Послушай, парень... — пробормотал отец, протянув к нему руку.

Ронни отшатнулся, попытался подняться на ноги, ко не смог и сел, держась за ребра.

— Когда я рядом, вам нечего о Клэр волноваться. Я ей зла не причиню. Знаю, что вы все думаете, только я никого б и пальцем не тронул, если б Карлтон к ней не полез. Я... Я не позволю ее обижать. Никогда.

Тем сентябрьским вечером Ронни вошел в нашу семью.

Нас отвезли к моему дяде Маллори Делейни, врачу. Со мной было все в порядке, если не считать пары выбитых зубов и синяков на руке, с Ронни — тоже, если не считать выбитого зуба и сломанного ребра. У дяди Калли Малоуни, дантиста, мне вставили зубы на место, а с Ронни сняли мерку — нужны были коронки.

Мы взяли Ронни к себе на ферму. Мама устроила его в гостевой спальне. Отец несколько раз звонил Большому Рону, но так и не дозвонился — видно, тот где-то пьянствовал.

Взгляд у Ронни в тот вечер был испуганный и недоверчивый. Он не привык доверять ни удаче, ни Малоуни. Утром мы увидели, что окно в спальне открыто, а Ронни исчез.

Тогда я, преодолев собственное недоверие к родителям, рассказала маме с папой об озере Десяти Прыжков, где его и обнаружили папа с шерифом Винсом.

Вечером я слышала, как шериф Винс говорил родителям:

— К сожалению, я обязан принять меры. Нельзя, чтобы он болтался сам по себе. Большой Рон не желает нести за него ответственность, а больше парнишке податься некуда.

— Привози его сюда, — сказал отец. — Мы его возьмем.

Слова папы меня поразили. Да, людям надо доверять!

— Холт, я не позволю, чтобы этот мальчишка был рядом с Клэр! — Весь разговор мне был отлично слышен даже сквозь дубовую дверь. — Мы слишком мало о нем знаем. Клэр почему-то очень к нему привязалась. А вдруг он извращенец?

— Если так, то я его своими руками придушу, — сурово ответил отец.

Наступила тишина, я слышала только, как дышит мама. Посмотрев в щелочку, я увидела, что отец ее обнимает.

А потом он сказал:

— Мэрибет, если бы я подозревал мальчишку в чем-то дурном, я бы не позволил ему здесь появиться.

— А что мы скажем родственникам?

— Что нельзя перекладывать грехи отца на сына. Ронни не виноват, что у него такой родитель. Мне парня жалко.

Они еще о чем-то поговорили — отец тихо и серьезно, а мама спокойно, а может, и покорно. Наконец мама сказала:

— Ну хорошо, Холт. Только надо привести мальчишку в порядок. Для начала — отмыть.

У меня дыхание перехватило. Невероятно! Потрясающе! Теперь ответственность за Ронни будет только на нас троих — на мне, маме и папе, потому что остальные Делейни и Малоуни разделить ее не согласятся ни за что на свете.

— Клэр, чем это ты так встревожена? — спросила мама, зайдя поцеловать меня на ночь.

— Мама, Ронни не извращенец.

— Похоже, кто-то подслушивал под дверью, — сказала мама строго.

— Я уверена, с ним все будет хорошо. А Большой Рон не заберет его назад?

— Большой Рон сказал, что ему наплевать, где Ронни будет жить, лишь бы денег подкидывал.

Я вздохнула — с тоской и с облегчением.

— Большому Рону он никогда не был нужен. А мне нужен!

— Когда Ронни поселится у нас, — проговорила мама медленно, внимательно глядя на меня, — надеюсь, ты будешь относиться к нему так же, как к своим братьям.

Да уж, как к братьям, подумала я, но вслух ничего не сказала. Мама не сводила с меня глаз, нервно теребя единственную свою седую прядь. У нее, как и у всех Делейни, были каштановые волосы, густые и длинные, она их зачесывала назад и носила либо с обручем, либо с заколками. Она была изящной женщиной, любила изящные вещи и никогда не снимала подаренные папой бриллиантовые серьги — даже когда возилась в саду в старых джинсах и линялой майке.

— Клэр, — сказала она наконец, — что ты в нем нашла?

— Он похож на меня. Мы с ним оба не такие, как все.

— А ты-то чем не такая?

— Мне необходимо все время что-то делать. И думать. А остальные, они считают, ну, пусть все идет, как идет. Но почему все устроено так, а не по-другому? Зачем столько правил?

— Чтобы порядочные люди могли спокойно жить в мире друг с другом.

— А разве мы живем не в мире?

— Ты — милая маленькая девочка. Ты замечательная девочка, пройдет совсем немного времени, и ты станешь замечательной девушкой. Я хочу, чтобы у тебя все было нормально, чтобы ты окончила колледж, получила замечательную работу, вышла замуж , за замечательного человека и родила замечательных детей. Это отличный путь, прямой и ясный, только идти по нему надо, никуда не сворачивая.