Театральные подмостки

Позже мне сказали, что в тустороннем мире частенько и намеренно забираются в мученическое прошлое, предварительно зная, чем это закончится и как скоро. Видимо, страдания для науки очень даже нужны... Опять же и для искусства польза немалая... Да и актёры -- народ любознательный, всё-то им надо самим попробовать, всё испытать, особенно если для профессии надо. Многие решаются на муки, чтобы открыть какие-то новые грани человеческой сути, что-то понять. Не секрет, что в несчастьях человек раскрывается с какой-то неожиданной стороны. И всё же выбирают муки не столь страшные и на короткое время. Меня же сунули насильно, и я не знаю, когда это всё закончится.

Муки продолжались минут пять -- десять, и вдруг боль резко стихла. Незримый палач отступил от несчастного человека, а вместе с ним и от меня. Мужчина спокойно лежал, с неким удивлением вслушивался в себя и умиротворённо блуждал затравленным взором. И теперь я мог кое-что рассмотреть вокруг. Скорее всего, это была больничная палата. Отдельная палата для уважаемых и богатых людей. Комната не очень большая, но есть телевизор, холодильник, небольшой столик, на котором ваза с цветами. К сожалению, не удалось увидеть, что стояло позади головы. Может, какие-то шкафчики, тумбочки. Пахло чистыми простынями и медикаментами, которые заглушали запах цветов.

Я где-то слышал, что перед смертью человек чувствует облегчение, небывалую лёгкость и избавление от страданий. Наверное, так оно и есть. Свою-то смерть, как вы знаете, я не помню, она как-то уж быстро мимо меня проскочила, я и опомниться не успел. Жалко, но мне не довелось узнать тайну смерти и за этого человека. Вместе с муками закончилось и моё пребывание в его жизни. Не успел я хоть что-то ухватить из этого спокойного состояния, как я увидел себя лежащим на самом краю авансцены -- совсем немного, и я мог упасть вниз.

"И врагу не пожелаешь", -- первое, что я подумал, и сразу заметил существенные перемены в моём театре. Зал был полон зрителей. Обычная публика, которую увидишь на любом спектакле. На сцене появились новые декорации. Мне показалось, что они в точности повторяют ту самую больничную палату, которую я видел только что. Эти холодильник и телевизор, нехитрая мебель. Стены с теми же светлыми без рисунка обоями. Да и столик, кажется, тот же самый, только скатёрка другая и вазы с цветами нет. Ясно чувствовались и больничные запахи. А возле декорационной стены стояла больничная кровать, и на ней лежал грузный мужчина, накрытый зелёным одеялом с зайцами.

Чувствовал я себя скверно. То ли ещё не отошёл от того шока, который перенёс только что, то ли гость подействовал на меня зловеще, но я был не в силах вымолвить ни слова. Я подошёл к кровати и даже не поздоровался.

Незнакомец спокойно и задумчиво смотрел перед собой. Он лишь немного скосил голову в мою сторону и посмотрел сквозь меня. Меня поразил его взгляд -- равнодушный и бессмысленный, словно он ничего не замечал вокруг, словно это глаза неживого человека.

Мы какое-то время молчали. Наконец он спросил глухим, больным голосом:

– - Ужасная смерть, не правда ли?

– - Вы о чём?

– - О тех страшных мучениях, которые вы только что перенесли.

Холодок пробежал по моей спине.

– - Так это были вы?
– - спросил я, хотя и так уже догадался. Ведь я видел себя таким же тучным. Эти огромные руки, опухшие пальцы...

– - Да, это были последние минуты моей жизни...
– - задумчиво сказал мужчина.
– - Да... я... Такая вот смерть...
– - Кто-то умирает внезапно, кому-то выпадает счастье уйти во сне, а мне пришлось пройти через это....

Незнакомец держался как-то чересчур спокойно, казалось, страшные воспоминания его нисколько не трогают. А вот я разволновался:

– - Саму смерть я не застал, а вот муки... страшно. Скажите, после того облегчения вы сразу умерли?

– - Облегчения никакого не было. Я ушёл в кратковременную кому, после которой наступила смерть.

Я когда волнуюсь, говорю, что ни попади. Вот и сейчас ляпнул с неуместной усмешкой:

– - Значит, теперь вы выздоровели?

– - Можно и так сказать.

– - Почему же вы не встаёте? Вы парализованы?

– - Нет. Я здоров, у меня абсолютно ничего не болит.

Я промолчал, а странный человек смотрел на меня задумчиво и почему-то с жалостью. Он вздохнул и сказал:

– - Просто лежу и думаю, думаю... Вспоминаю... Вся жизнь перед глазами... Жизнь... а оставить нечего, -- он говорил тихо, виновато пряча глаза и совсем не улыбаясь.

– - Вы давно вот так вот... лежите?
– - спросил я.

– - Давно. А какое сегодня число?

Я назвал дату.

– - Ну вот, скоро уже пятый год. Через полтора месяца.

– - Пять лет, с ума свихнуться можно! И вам никогда не хотелось встать и пойти?

– - Нет, не хотелось, -- сказал он равнодушно и, подумав, добавил: -- И сейчас не хочется. Но так уж и быть, из уважения к вам...
– - и он поднялся и сел на кровати.
– - Вы меня, конечно, не знаете... Власов Владимир Анатольевич.

Я тоже представился и сразу спросил:

– - Честно сказать, не понимаю: вы лежите столько времени и не пытались подняться...

– - Не пытался... Слава Богу, вы не знаете, что такое душевная немощь. Вам повезло. Хотя причём тут везение, вы, разумеется, ничего скверного в своей жизни не совершали.

Мне почему-то не хотелось кривить душой.

– - Увы, будь я хорошим человеком, меня бы родные навестили, дорогие для меня люди. А так... Видите, застрял в этом театре, и неизвестно, что дальше будет.

– - Ну, вы могли остаться здесь по многим причинам. Может, это какое-то испытание или просто вас пока отодвинули в сторону...

– - Не понимаю.

– - Вы новенький, и ещё многого не понимаете, -- загадочно ответил Власов.
– - А у меня всё гораздо проще. Разумеется, я не вставал с этой постели пять лет, но это не значит, что со мной ничего не происходит. Вы, к примеру, сегодня побывали своим сознанием в страшных минутах моей жизни. И я также блуждаю все эти годы по своему прошлому, а чаще -- оказываюсь в трагических жизненных минутах тех людей, кому я причинил какое-либо зло.

Всё перепуталось в моей голове, в смятении я ляпнул первое, что пришло в голову: