Терпение дьявола
Шрифт:
– Приехав сюда, вы ничего не знали обо мне, а ваши коллеги уж точно в этом деле не разберутся. И когда они найдут ваш труп рядом с трупом Брюссена, то сделают прискорбный вывод: Людивина Ванкер, та самая, что вечно бежит впереди паровоза, решила самостоятельно задержать подозреваемого, чтобы свести с ним личные счеты, и все закончилось кровавой баней. Конец истории.
– Они вас вычислят.
– Я поставлю новые дымовые завесы, а мои семена тем временем прорастут. О, кстати! Как там ваш коллега, с которым вы приезжали в среду? Лейтенант Сеньон Дабо. Будет ли скучать по деткам?
У
– Я взял на себя смелость сравнять между вами счет. Сначала нанес визит вам, а потом решил, что будет справедливо заняться и его подсознанием. Скоро мы узнаем, к чему он больше склонен, к прощению или к гневу.
– Что вы сделали? – выдавила Людивина.
– Совместил приятное с полезным. Скажем так, в нужный момент поменял автобус на тот, где едут детишки вашего коллеги.
Все внутри упало, когда она догадалась, что утренние звонки не имели никакого отношения к их расследованию. Жиан хотел предупредить Сеньона о близнецах.
– Семя брошено в почву, Людивина. Посмотрим, что из него вырастет, когда лейтенант Дабо оплачет своих бесценных отпрысков.
Голос Бонто был уже нормальным. Людивину все еще тошнило, но больше ждать было нельзя – сейчас она сумеет одержать над ним верх, если будет действовать быстро. Убийца сидел на корточках совсем близко, надо было только упереться ногами и броситься на него.
Бонто заметил изменение в ее взгляде и все понял, потому что в ту самую секунду, когда она попыталась схватить его за воротник, он отпрянул. В ответ Людивина получила сильный удар по лицу. Но она была одурманена наркотиками не настолько, чтобы дешево продать свою жизнь. Собрав все силы, она пнула психиатра, и тот опрокинулся на Брюссена. В следующий миг Людивина с кошачьей ловкостью, отчасти вернувшейся, метнулась за ним и схватила за горло.
Лицо психиатра оставалось бесстрастным. Удерживая ее на расстоянии коленями, он достал из кармана выкидной нож, и лезвие выскочило с легким щелчком. Людивина отпустила его горло, вмазала по кулаку с ножом, и оружие отлетело в сторону.
Но каблук Бонто врезался ей в висок, и теперь уже она опрокинулась на бок.
За несколько секунд, понадобившихся Людивине, чтобы прийти в себя, убийца уже навалился сверху и нанес еще один удар – в челюсть, чтобы оглушить. Затем ее рот закрыла полупрозрачная маска, соединенная с маленьким газовым баллончиком. Людивина, оглушенная ударами и все еще находившаяся под действием наркотиков, больше не могла сражаться.
– На этот раз будет такая доза, что вы отправитесь прямиком в логово своих демонов, – прорычал Бонто, и теперь в его голосе была смесь ярости и торжества.
Палец убийцы лег на кнопку распылителя.
А в его скулу уперлось дуло «зиг-зауэра».
– Попридержи-ка своих демонов в черепушке, – прозвучал знакомый голос. – А то я тебе ее расфигачу и лично с ними познакомлюсь, ублюдок!
С пистолетом в руке над Бонто стоял Гильем.
62
Солнце лезло в автобус через все окна, слепя пассажиров. «На нас направлен небесный прожектор», – подумала Летиция.
И еще она подумала, что
это знамение.Сеньон принял звонок и с того момента ее слушал. Ей удалось открыть карман и взглянуть на экран мобильного, когда она наклонилась, чтобы помочь ребенку снять ботинки.
Летиция сделала все, что смогла, чтобы Кока-Кола хоть чем-то выдал себя, сказал, где они находятся. Но ничего не вышло.
А теперь он потерял терпение и толкал ее перед собой в переднюю часть автобуса.
Все закончится здесь и сейчас.
Выиграть время. Нужно выиграть еще немного времени.
Отсрочку от смерти.
Но если они проживут в страхе еще несколько секунд, что от этого изменится? Может, лучше покончить со всем прямо сейчас, прекратить страдания раз и навсегда?
Нет, выжить любой ценой. Держаться до последнего.
Сеньон будет ею гордиться.
Продвигаясь по проходу, Летиция бросила взгляд на сыновей и чуть не упала к их ногам. Но нельзя, у нее есть еще одно важное дело – до последней секунды поддерживать иллюзию, что все закончится хорошо.
– Какое путешествие у вас было самым интересным? – спросила она, ничего лучшего не придумав.
Кока-Колу вопрос озадачил. Он даже остановился в проходе, среди детей.
– Ну… вроде в Руане. Да, Руан мне понравился.
Летиция обернулась к нему:
– А что именно, соборы?
Руан называют городом сотни колоколов – это было единственное, что она знала.
– Нет, там ТОМЗы очень добрые. Разрешали делать, что хочу.
Летиция не поняла, о чем он говорит.
– Это был какой-то клуб? – спросила она.
– Да, типа того.
Видимо, у Кока-Колы проснулись неприятные воспоминания, потому что он вдруг встряхнулся и махнул револьвером:
– Пошла! Хватит время тянуть!
В голосе прозвучала такая злоба, что дети съежились. Они уже знали, на что способен человек в красной кепке, – он хладнокровно убил троих взрослых у них на глазах. В их памяти навсегда останутся брызги мозгов и крови на стекле.
Вот теперь точно конец, подумала Летиция. И снова остановилась в проходе.
– Мы вам не собаки! – выпалила она на грани отчаяния, отказываясь идти дальше.
– Это уж точно! Собак я не стал бы взрывать. – Впервые в его голосе прозвучала обезоруживающая искренность. – Надо было взять с собой поводки, – пробормотал Кока-Кола тоном ребенка, который вдруг обнаружил, что забыл любимую игрушку.
Летиция, догадавшись, что собаки чем-то очень важны для больной психики этого человека, поспешно продолжила тему, чтобы отвлечь его:
– У вас их много?
– Собак? Нет, сейчас я их уже не собираю. Говорят, собаки не идут мне на пользу.
– Но вы сохранили поводки на память?
Кока-Кола кивнул, рассеянно глядя в пространство. Летиция покосилась на револьвер. Сумеет ли она его выхватить? Скорее всего, нет, и уж тем более не сможет помешать ему вдавить кнопку детонатора во время потасовки.
– У меня дома целая коллекция поводков, – сообщил он. – Все мои собаки висят на стене. Я помню каждую, а всего их сорок четыре.