«Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник…» *
Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник,Точно в снежную даль убегает в испуге.В белом поле стога, косогор и забытый овчарникТонут в белом дыму разгулявшейся вьюги.Дымный ветер кружит и несет в небе ворона боком,Конский след на бегу порошит-заметает…Вон прохожий вдали. Истомлен на пути одиноком,Мертвым шагом он мерно и тупо шагает.«Добрый путь, человек! Далеко ль до села, до ночлега?»Он не слышит, идет, только голову клонит…А куда и спешить против холода, ветра и снега?Родились мы в снегу, — вьюга нас и схоронит.Занесет равнодушно, как стог, как забытый овчарник…Хорошо ей у нас, на просторе великом!Бесприютная жизнь, одинокий под бурей кустарник,Не тебе одолеть в поле темном и диком!
грозой, в Петровки, жаркой ночью,Среди лесного ропота и шума,Спешил я, спотыкаясь на корягиИ путаясь меж елок, за Веснянкой.Она неслась стрелой среди деревьевИ, белая, мелькала в темноте,Когда зарницу ветром раздувало,А у меня уж запеклись устаИ сердце трепетало, точно голубь.«Постой!» — хотел я крикнуть — и не мог.Мы долго с ней бежали по болоту,Вдоль озера, вдоль отмели, заросшейКупавами, травой и камышами,И наконец я выбился из сил.Хочу сказать: «Остановись, не бойся!»Она на миг оглянется — и в путь!А между тем поднялся ветер,Деревья недовольно зароптали,Задвигали мохнатой хвоей ели,И звезды замелькали из-за них.Кричу за ней: «Остановись, послушай!Я все равно до света не отстану,Ты понапрасну мучишься…» Не слышит!Вдруг молния всю чащу озарилаТаинственным и бледно-синим светом…«Стой! — крикнул я. — Лишь слово! Я не трону…»(Она остановилась на мгновенье.)«Ответь, — вскричал я, — кто ты? И зачемТы здесь со мной встречалась вечерами,Ждала меня над заводью темневшей,Где сумрачно и тускло рдели воды?Зачем со мной ты слушала, грустя,Далеких песен радость молодую?Зачем потом, когда они смолкалиИ только комары звенели сонноДа нежно пахло сонною водой,Ты разбирала ласково мне кудри,А я глядел с твоих колен в глаза?Зачем во тьме, когда из тихой рощиГремели соловьи, ты наклоняласьК моей щеке горячею щекойИ целовала сладко, осторожно,А после все томительней и крепче?Скажи, зачем?..» Она лицо рукамиЗакрыла вдруг и кинулась вперед.И долго мы, как звери за добычей,Опять бежали в роще. Шумный ливеньПо темным чащам с громом бушевал,Даль раскрывали молнии, и яркоБелело платье девичье… Но вдругОно исчезло, точно провалилось.Я выскочил с разбега на опушку,Упал в овес, запутанный и мокрый,И зарыдал, забился…
Темный кедр растет среди долины, —Я люблю долины тихих гор,Видит он далекие вершиныИ глядится в зеркало озер.Темный кедр один в горах тоскует, —Я люблю печаль весенних дней, —А кругом зеленый лес ликуетИ цветут фиалки у корней.Божий мир люблю я, — в вечной сменеОн живет и красотой цветет…Как поверить злобе иль измене?Темный час проходит и пройдет!Темный кедр растет среди долины, —Расцветай, наперекор судьбе!Быстро дни идут, но ни единыйНе пройдет без думы о тебе!
Ударил колокол — и дрогнул сон гробниц,И голубей испуганная стаяВдруг поднялась с карнизов и бойницИ закружилась, крыльями блистая,Над мшистою стеной монастыря…О, ранний благовест и майская заря!Как этот звон, могучий и тяжелый,Сливается с открытой и веселойРавниной зеленеющих полей!Ударил колокол — и стала ночь светлей,И позабыты старые гробницы,И кельи тесные, и страхи темноты,—Душа, затрепетав, как крылья вольной птицы,Коснулась солнечной поющей высоты!
Ищу я в этом мире сочетаньяПрекрасного и вечного. ВдалиЯ вижу ночь: пески среди молчаньяИ звездный свет над сумраком земли.Как письмена, мерцают в тверди синейПлеяды, Вега, Марс и Орион.Люблю я их теченье над пустынейИ тайный смысл их царственных имен!Как ныне я, мирьяды глаз следилиИх древний путь. И в глубине вековВсе, для кого они во тьме светили,Исчезли в ней, как след среди песков:Их было много, нежных и любивших,И девушек, и юношей, и жен,Ночей и звезд, прозрачно-серебрившихЕвфрат и Нил, Мемфис и Вавилон!Вот снова ночь. Над бледной сталью ПонтаЮпитер озаряет небеса,И в зеркале воды, до горизонта,Столпом стеклянным светит полоса.Прибрежья, где бродили тавро-скифы,Уже не те, — лишь море в летний штильВсе так же сыплет ласково на рифыЛазурно-фосфорическую пыль.Но есть одно, что вечной красотоюСвязует нас с отжившими. БылаТакая ж ночь — и к тихому прибоюСо мной на берег девушка пришла.И не забыть мне этой ночи звездной,Когда весь мир любил я для одной!Пусть я живу мечтою бесполезной,Туманной и обманчивой мечтой,—Ищу я в этом мире сочетаньяПрекрасного и тайного, как сон.Люблю
ее за счастие слияньяВ одной любви с любовью всех времен!
Весенний день синеет в вышине,А в сумраке ущелья снег таитсяИ в холоде, в глубокой тишине,Под соснами на камнях серебрится.Весенний ключ, прозрачный, как кристалл,Журчит и звонко каплет между скал,И широко и вольно веет влагаИз мокрого скалистого оврага…Вдали, в окно его теснины,Я вижу море. Здесь и тень,И свежесть каменной лощины,А там весенний ясный день,Залив, лесистые долиныИ голубых небес простор…Иду, — утесы расступились,Тепло и свет, — окрестных горХребты лиловые открылись;Кремнистый путь сбегает в лес, —Ведет он в чащи на обрывах, —И между сучьями, в извивах,Синеет глубина небес…Как тихо здесь, в тени узорной!Как хороши и томны в ней,Среди листвы сухой и черной,Глаза фиалок у корней!Взгляну на горы — там высокоМеж скал ущелье поднялосьИ в синее пятно слилось;Взгляну в долины — там широкоВ заливе море разрослосьИ меж лесных стволов сияет…А солнце мягко пригревает,Лепечут птицы в тишине,И в темном свете, в полусне,Весь лес как будто замираетИ сладко грезит о весне!
На озере, среди лесов зеленых,Кувшинки белые, как звезды, расцвели.В Петровки, в жаркий день, когда в бору сосновомТак сухо и светло от солнца и песков,Я прихожу на луг, под тень ольхи сребристой,Где пахнет мятою и теплою водой,Где реют радужно-стеклянные стрекозыИ блещет озеро среди стволов берез.На озере, в веселый летний полдень,Я слышу женский смех, далекий крик и плеск,В бору за озером аукается кто-то —И сладко мне дремать и слушать в полусне…Люблю я молодых, счастливых и беспечных,Люблю зеленый лес и долгий летний день,Все голоса его меня зовут, волнуют…Но я заката жду…Закроются на озере кувшинки…Как ночь в лесу темна, спокойна и тепла!Кузнечики в траве чуть шепчутся. Сквозь ветвиБелеет озеро, — там звезды в глубине…Стоишь и слушаешь — и кажется, что звездыГлядят из темных вод, и светляки в кустахДля тех, кто ждет любви, затеплились недвижно.И вот она идет, — неслышно и легко.Таинственно с песчаного прибрежьяОна сойдет к воде, одежды тихо сняв,—И ласковым теплом вода ее обнимет,И закачается у берега звезда.Как жутко-хорошо в ночном подводном небе!Какая глубина!..Прохладны и легки одежды после влаги,Песок еще хранит полдневное тепло…
Я уснул в грозу, среди ненастья,Безнадежной скорбью истомлен…Я проснулся от улыбки счастья…О, как был я зол и неумен!Облака бегут — и все теплее,Все лазурней светит летний день.На сырой, литой песок в аллееЛьют березы трепетную тень.Веет легкий, чистый ветер с поля,Сердце бьется счастьем юных сил…О мечты! о молодая воля!Как я прежде мало вас ценил!
Рассыпался чертог из янтаря, —Из края в край сквозит аллея к дому.Холодное дыханье сентябряРазносит ветер по саду пустому.Он заметает листьями фонтан,Взвевает их, внезапно налетая,И, точно птиц испуганная стая,Кружат они среди сухих полян.Порой к фонтану девушка приходит,Влача по листьям спущенную шаль,И подолгу очей с него не сводит.В ее лице — застывшая печаль,По целым дням она как призрак бродит,А дни бегут… Им никого не жаль.
Хаду — слепец, он жалок. Мрак глубокийСкрывает свет и правду от него.Но, чадо тьмы, он весь во власти Локи —Он насмерть поражает божество.И все же мир лишь жаждой света дышит!И Солнце, погребенное во тьму,Из гроба тьмы, из бездны ада слышит,Что мир в тоске взывает лишь к нему.И дрогнет тьма! И вспыхнет на востокеВоскресший Свет! И боги пригвоздятТебя, как пса, к граниту гор, о Локи!И будет змей, свирепый и стоокий,Точить со скал на темя Локи — яд!
Луна над шумною КуроюИ над огнями за Курой,Тифлис под лунною чадрою,Но дышит каменной жарой.Тифлис не спит, счастливый, праздный,Смех, говор, музыка в садах,А там — мерцает блеск алмазныйНа еле видимых хребтах.Уйдя в туман, на север дальнийГромадами снегов и льдин,Они все строже, все печальнейГлядят на лунный дым долин.