Узы крови

– Уверен, Ребекка будет несказанно рада твоему появлению, дорогая, – промурлыкал Никлаус, а затем, наклонившись немного вперед, но так, чтобы предстоящие слова достигли ушей Кая, прошептал: – И Кол тоже.

Аррен недовольно фыркнул, стоило ему заметить свежий румянец удовольствия, взыгравший на щеках сестры. Даже в сгущавшихся сумерках Кай был способен разглядеть любое проявление эмоций на лице человека, с которым провел все детство. Клаус и Хелена обменялись многозначительными взглядами, что вызвало у наследника Соколиного Гнезда дрожь на подбородке. Элайджа понял, в чем дело, и сразу поспешил схватить брата за локоть и подтолкнуть в сторону Красного замка.

– Не обращайте внимания, – упершись ногами в землю, произнес Клаус, при этом подмигивая детям Робина. – Он так спешит обратно, чтобы побольше провести времени со своей новой симпатией. Сегодня его потянуло на Волков.

Побагровевший от гнева Элайджа вложил все силы в следующий толчок, дабы сдвинуть упертого кронпринца с места, однако этот маневр едва не повалил его на землю. Впрочем, ловко схватив брата за руку чуть повыше локтя, он потащил его по деревянному мосту между суетившимися людьми. Хелена не без улыбки смотрела им вслед, ожидая при этом потоки бессмысленных слов от собственного родственника. Малакай крикнул в сторону уходящих Ланнистеров обещание немедленно их нагнать, а затем скрестил руки на груди, при этом внимательно вглядываясь в одну точку – обычные прелюдии перед монотонной и нравоучительной речью. Прошло несколько минут, прежде чем очередное злобное фырканье оповестило о готовности к серьёзному разговору.

– Мне кажется, милая сестрица, или ты забыла сообщить мне о своих намерениях породниться с Ланнистерами?

– С каких пор, милый братец, я должна тебе все рассказывать? – спросила Хелена, умышленно передразнивая напыщенный тон собеседника. Она знала, каким может быть ответ, вернее, каким он будет. Кай поднял правую руку для дальнейшего жеста, приоткрыл рот, но сразу же осекся, когда услышал следующие слова:

– Если ты всерьез полагаешь, что титул придаст какой-либо вес твоим словам, то это будет одна из твоих самых глупых ошибок. Пока жив дядя Ричард, ты лишь наследник Птичьего Пути и Гнезда, а не их лорд.

– Разумеется, но ты забываешь тот факт, что я имею некоторое влияние на дядю Ричарда. Любящий племянник всегда может дать парочку полезных советов относительно будущего своей маленькой сестренки. И, поверь мне, Кол Ланнистер не будет входить в мой список кандидатов.

– Что же, желаю удачи, – дочь Робина пожала плечами, демонстрируя таким образом, что на ее решение не повлияет мнение заносчивого Сокола. Не желая более выслушивать что-либо по этому поводу, она вновь взобралась на нетерпеливо роющего копытом землю коня и ускакала прочь.

Удивленный таким спокойным ответом, Малакай еще долго продолжал стоять и усердно вглядываться в лица прохожих, однако их радостные физиономии вызывали лишь отвращение. Проведя рукой по губам, он вновь тяжело вздохнул, а затем сделал знак небольшому эскорту людей с синими штандартами, на которых был изображен белоснежный сокол, пытающийся украсть с неба полумесяц своей когтистой лапой. Кровавая река отражала сотни мерцающих в небе звезд, красно-оранжевое пламя вихрем накрывало каждый сантиметр земли – скоморохи толпами выходили из замка, приветствуя народ факельным представлением.

Толпа на мосту постепенно исчезала, словно ее никогда не было. Сотни, тысячи приглашенных гостей давно присоединились к общему празднованию. Оставшиеся на той стороне провожали грузно поднимающийся деревянный мост печальными взглядами. Их отрезали от всеобщего веселья. Отрезали от возможности почувствовать себя кому-то нужными. Мозер наблюдал за расходящейся толпой, желавшей лицезреть именинницу, которая не соизволила выйти к народу, со странной жалостью в глазах.

Глупые крестьяне в последнее время вызывали в нем какие-то сентиментальные чувства, что злило еще больше. Дело также осложнял полупустой бурдюк с вином. Впрочем, Тирелл делал огромные перерывы между глотками, чтобы обдумать свое нынешнее положение при дворе. Мимолетный разговор с Эстер, во время которого она умоляла спасти ее сына, первенца, был его самым большим достижением с тех пор, как он приехал в столицу. Деррек весьма быстро нашел себе пару для танца и более не докучал бессмысленными разговорами и глупыми советами. Легче не становилось ни от того, ни от другого. Нужны были действия.

На протяжении всей своей жизни Рыцарь Цветов ненавидел сидеть сложа руки. В какой-то момент Мозер поднял глаза к темно-синему покрывалу, пестрящему маленькими желтыми светилами. Тогда он впервые подумал о том, что ему не хватает старшего брата. Если бы Лэнс был здесь, то давно бы назвал Мозера идиотом, силой потащил к Эстер и заставил поговорить. Невзирая на ее статус королевы, на Майкла, на совместных детей – наследников престола и на то, что скажет об этом общество.

– За тебя, Лэнс, – шепотом произнес просторец, салютуя небесам опустошенным бурдюком.

Он проследил за передвижениями племянника затуманенным взглядом. Хойт, с перебинтованной головой, обменивался с дочерями прибывших лордов многозначительными улыбками. Только сейчас Мозер заметил, как при таком освещении он похож на собственного отца. В особенности если немного повернет лицо. Рик больше унаследовал от матери, но младший сын сочетал в себе что-то типичное для всего клана Тиреллов. Это было необъяснимо, но в тоже время несказанно приятно. Винные пары вновь дурманили разум, заставляя немного наклоняться в сторону. Ноги отчаянно требовали отдыха. Рыцарь Цветов, слегка пошатываясь, успел ухватиться за край стола, однако столь резкое движение было замечено зорким глазом одного из королевских гвардейцев.

– Черт возьми, Тирелл?! – до боли знакомый тембр голоса заставил Мозера отчаянно вглядываться в черты говорившего. Это умышленное растягивание каждого слова, словно он пробовал их на вкус, вечно смеющиеся глаза, не утратившие пылавшего в них дикого огня, и ужасный ожог на морщинистой шее, полученный при загадочных обстоятельствах. Младший брат Лэнса не успел опомниться и поприветствовать старого товарища , как оказался в кольце его рук. Запах вина, которым, похоже, было пропитано все его тело, ударил в нос во время крепкого объятия. – Вы только подумайте: несравненный Мозер снизошел до нас, простых смертных, и посетил столицу. Восемь лет. Что ты делал все это время?!

– Охранял для Майкла Простор, попутно воспитывая племянников. Впрочем, последнее не особенно удалось, – такие выводы он сделал, основываясь на разъяренных криках Деррека в сторону Хойта, который решил нарушить священный запрет матери и все же попробовать немного вина. Всеобщий смех сопутствовал огромному прыжку младшего сына Лэнса через накрытые столы. – Смотрю, ты не терял времени даром, Расти. Новый белый плащ, прекрасные доспехи.

Мэннинг тряхнул волосами пепельного оттенка, позволяя двум прядям упасть на прямой лоб. В этот момент Мозер нехотя бросил мимолетный взгляд в сторону небольшой площадки, огороженной от разбивающихся о скалы волн широкими каменными перилами. В том месте, опираясь на холодный камень, стоял Элайджа вместе со своей матерью и незнакомой девушкой чуть младше принца. Щемящая тоска снова подкатила к сердцу, дыхание участилось, а разум вырвался из оков винных паров.

Жестокая реальность неприятно хлестнула по лицу, заставляя вспомнить о том, что он всего лишь вассал короны, пусть и верховный лорд – это не может сравниваться с самим монархом, защитником Государства и лордом Окраины. Расти проследил за направлением взгляда своего друга и, увидев королеву, сразу же поджал губы. Он знал о том, что гложет одного из великих воинов Беленора, но предпочел молча положить Тиреллу руку на плечо в знак сочувствия и поддержки.

– Слушай, я знаю место, где разливают хорошее дорнийское вино, – он приставил указательный палец к губам, а затем медленно постучал им по ушной раковине, призывая таким образом к молчанию, дабы остальные любители выпить не узнали столь важный секрет. – Идем за мной.