Верховный Издеватель

– И при этом... ведь все полностью сохраняют свои личности, являясь Его Личностью!
– добавил он, размышляя со скоростью света.

– Да! По моему, уж это-то несомненно. Как в Троице - Три Личности, но при этом все Три - Одно. Св. Григорий Богослов говорит, что Бог не может быть только Единицей. Ведь такой Бог был бы замкнут в нарциссической любви к Самому Себе. Не может Бог быть и Двоицей, поскольку любовь двоих исключала бы всякого третьего, всякое распространение её вовне... Вот ведь чувство удивительной непротиворечивости. Мне даже больше всего нравится как раз необъяснимость этого человеческими словами: люди бы такого "бреда", как Троица, точно ни за что не выдумали! "Бред" всеединства - лучшее доказательство, что это Правда.

– Ну, как там у вас со штабиком?
– спросила вечером Марина, когда мальчишки вернулись с дерева позже всех.

– Хорошо у нас со штабиком! Мы за сёдня первый этаж построили.

– Так, вроде, уже был первый этаж: развилка, где мы сидели.

– Не-ет, это был только подвал! А мы над ним ещё...

– Подвал в воздухе!?

– Ну-у... а почему бы нет.

"Да. Подвал в воздухе... именно - почему бы и нет!
– задумался Кирилл.
– У неба ведь тоже есть свой "подвал". Похоже, в нём-то мы все и живём. В "поднебесной", как называли её древние. Рядом с псевдоцарями-змеями, заслонившими от нас настоящего Царя".

– Да это у вас прямо... Лориэн какой-то!
– засмеялась Марина.
– Решили, как эльфы, жить на деревьях?

– Не, мам! Лучше, чем эльфы. Мы научились летать... Давай, я тебе фотку покажу.

Снимок запечатлел спрыгивающего с дерева Ромку. Рискованно, конечно, после таких-то переломов, но... кого же из мальчишек волнуют прошлогодние травмы!

– "Только в полёте живут самолёты", - вздохнула мама.
– Вот что поделаешь, когда у тебя такой летающий сын!

– А ещё говорят, в полёте дети быстрее растут, - заметил Кирилл.

– А ещё в полёте быстрей заживают всякие болячки... если не появляются новые!
– сказал Ромка.

Так он и запечатлелся на фотографии - "летящий". Вид такой, будто шёл по воздуху - расставив на всякий случай руки. И при взгляде на него сразу приходило в голову смешное опровержение теории Дарвина. Если любые жесты человека рассматривать непременно как атавизм его обезьяньего прошлого, тогда атавизмом чего является частое "размахивание крыльями" почти у всей ребятни? По этой железной логике, человек, несомненно, произошёл никак не от обезьяны, а от птицы.

"И откуда ж ты только взялся в жизни Ромки?
– думала Марина о Саше.
– Откуда ж вы вообще берётесь, самые главные люди в нашей жизни!.. Страшно даже подумать, что мы могли вас вовсе никогда не встретить - разминуться всего-то на минуту или на сотню метров. Сколько миллиардов родных людей не знают друг друга: они могут общаться только в литургической молитве "и о всех и за вся". Только она одна преодолевает тотальную разлуку людей!"

7. Потусторонний мир

Часто у священника спрашивают: "Что такое страх Божий?" Ответов существует множество. Кто только об этом не рассуждал, но почему-то самый простой пример не приводится. Его ведь воочию увидеть можно, этот "страх Божий". Он на лицах тех, кто в первый раз, ради любопытства в храм заглянул. Каким бы образованным, разносторонним и современным человеком ты не был, как бы умно о вере и религии не рассуждал, какими бы эпитетами православных не определял, но почему-то, входя в храм, будь то большой собор или маленькая деревенская церквушка, сразу заметен становишься. И не потому, что необычно все и незнакомо, а оттого, что страшновато...

о. Александр Авдюгин

Помню, проходя ребёнком мимо храма,

я задавал себе вопросы: кто, когда и зачем

воздвиг это здание? Что там происходит

и с какой целью идут туда люди?

Не будь этой церкви, неизвестно,

в каком возрасте я задался бы

этими вопросами.

Прот. Вячеслав Тулупов

– Тёть Марин, а я ведь часто о жизни думаю, - признался Саша.
– Я иногда думаю, что религия - это такая сказка для взрослых. Ну, есть же сказки для мелкоты, а эта типа для взрослых. А иногда, думаю... а вдруг Бог всё-таки есть?

– А ты бы сам-то как хотел - чтобы Он был или нет?
– уточнила Марина.

– Я б хотел, чтоб Он был!
– сразу ответил Саша с ударением на "хотел".
– Но только более справедливый! Чтоб не делал людям плохо. Или делал плохо только плохим. Чтоб не забирал родителей у детей. А то... мама так-то, получается, из-за Него повесилась! Зачем тогда такой Бог?

– Ну, такой, про какого говорили твоей маме, наверное, действительно - ни за чем!

– А Он что - другой? Какой же Он?

– А ты смотри на тех, кого любишь, и увидишь! Бога можно узнать, только если любишь, - неожиданно, словно по какому-то внушению, сказала Марина.

Диалог этот происходил, конечно же, уже по традиции - на берегу. У древа. Ипатьевский монастырь на той стороне Волги был его свидетелем.

– Получается, здесь Средиземное море!
– сказал вдруг Ромка.

– Почему?
– удивилась Марина.

– Ну, Средиземное море, оно же делит Европу, Азию и Африку, так? А Кострома как бы тоже на три континента разделяется. Там, где монастырь, там... ну, пусть будет Европа. Тогда вон там, где Ленин - Азия, а тут, где мы живём, за Волгой - это вообще Африка.

– Ура, мы туземцы!
– сделал вывод Санька и, похолпал ладонью по рту, - Ву-ву-ву-ву-ву!

– Ну, логика, конечно, не безупречная, - засмеялась Марина, - но представить можно. "Три континента Костромы" - хорошо звучит!

– Слушайте, а когда мы побываем на тех континентах?

– Давайте завтра.

– Давайте!
– с готовностью отозвался Саша.

Нет пророка в своём отечестве, и многим, конечно же, "до лампочки" те шедевры и святыни, возле которых они живут. Привычная изо дня в день деталь пейзажа, скорее, мозолит глаза, чем вызывает восхищение. Но Саша-то отдыхал в Селище под Костромой первый раз, и отделённое водой златоглавое чудо казалось ему, по крайней мере, немножко любопытным. Типа "Поехали за комапнию" - "Ну, а почему бы и нет". Вот смотришь-смотришь на что-то из-за реки, а тут раз и перенёсся туда, как в зазеркалье. Да ещё и с друзьями: так оно, вроде и не скучно.

– А говорят ещё, потустороннего мира не бывает!
– загадочно сказал Рома.

– А что, бывает?

– Да во-он: по ту сторону реки. Поздравляю: ты с нами завтра потусторонний мир увидишь!

– Да это какой-то уж слишком простой! В него, блин, и верить не надо - он и так есть.

Белоснежный Ипатьевский "кремль", отражаясь, расплывался в воде тающими сосульками башен. От дальности он казался дымчатым, воздушным, словно наполовину уже вжился в небо, затуманился-склубился резным облаком, под которое река подвела густую ленту неба. Купола светились прозрачно, как огоньки свечек.