Верховный Издеватель

А освобождение ума и воли от такого "бога" - путь освобождения и от атеизма в том числе. Значит, жизненно важно понять: "Кто Ты, Господи?" (Как спросил когда-то Савл).

Господи, мы же всё время путаем Тебя с кем-то. Мы всё время принимаем Тебя не за того. Мы потерялись как дети. Нам всё кажется, что Ты нас не слышишь.

Мы все во власти этой подмены.

Мы все ищем Тебя не там, где Ты нас ищещь.

Мы всё-всё путаем.

"Что же снова ты смотришь в пустынное небо с испугом" (1).

Да, небо - пустынное. Господь - не там, куда мы смотрим.

– Да, страшноватенький суд...
– поёжился Ромка.

– А ты-то сам бы как судил?

– спросил Кирилл.
– Если б тебе всё это доверили.

– Я бы людям прощал всё! ну-у... кроме издевательств друг над другом.

А потом они шли-шли и попали в самую красивую, волшебную, фэнтезийную деревню, каких не бывает!.. точнее, какие бывают только в музеях. Это был музей "Ипатьевская слобода". Костромские Кижи... Деревянное царство! Вот были же в русских сказках царства Медное, Серебряное, Золотое - прекрасные, но... подземные! И правили в них чудища. Многоглавые змеи. А здесь - Деревянное: самое простое, зато самое живое. И совсем не подземное, а, наверное, под-Божие, если так можно выразиться. Очень патриархальное... но только если понимать это слово через призму Святого Писания. Ведь назывались-то патриархами Авраам, Исаак, Иаков - люди, которые, казалось бы, просто жили... но жили - под Богом. Главный подвиг - жить. Главная радость - жить. Истинно жить - не существовать. "Существовать" можно и под землёй. А жить - под Богом.

Вот оно - Древо Жизни: преложившееся в эти намоленные избы и эти "простые" церквушки.

"Да это же другая Россия.
– понял Кирилл.
– Какая-то параллельная, альтернативная. Будто змей сюда, и вправду, не доплыл? Будто не было ни ига, ни крепостного права, ни военных поселений, ни кантонистов, ни революции, ни колхозов... Кстати, ведь "слобода" - от слова "свобода". Какая-то подлинная Страна, где "крестьяне" и "христиане" - одно слово! Где нет и не может быть детдомов, есть только отчие дома. И один Отчий Дом наверху. Эта Россия - она где-то и вправду была?.. или она где-то вечно есть? Но мы-то все живём, конечно, не в ней! В России - да не той".

А Ромка от входа сразу же побежал изучать карту. Речка Игуменка со своими прудами изгибалась, как мировой океан, деля материки. По берегам высились деревянные церкви, часовни, мельницы, забегали в воду мостики и мостки, а подальше, в глубине "материков", стояли избы. Всё было такое яркое - такое Синее и такое Зелёное!.. как на фресках. Заводи так и просили, чтоб в них отразилось что-то святое. И вот... необычайно высокий ромб повис меж верхним и нижним небосклонами: стреловидная кровля - в небо, и стреловидная кровля - в пруд. Это была изумительная деревянная церковь Спаса с села Фоминского - почти трёхвековая. Рядом с ней белая рябь крошечных облачков соседствовала с зелёной рябью кувшинок и стрелолиста. Будто там, вверху - тоже заводь. А здесь, внизу - тоже небо. Будто озеро густо заросло и белыми, и зелёными листьями.

– Прикол! Я первый раз в жизни вижу кувшинки, - признался Саша.
– Я до этого вообще думал: они где-то там, в каких-то далёких лесах, куда и не дойдёшь... Я же знать не знал, что всё так просто: вот так вот подходишь, и тут бац тебе...
– кувшинки!

– А ещё здесь ряска, - сказал Ромка.
– На ряске можно даже рисовать... и писать.

Детские пальцы тут же принялись выводить что-то на зелёном "сенсорном экране".

– Это, мам, ты! А это - мы!

Но ряска есть ряска. "Мы" из человечков тут же превратились в звёздочки...

– Я когда гляжу на ряску, вижу каждый листик и представляю, что это такие маленькие-маленькие кувшинки. И тогда от неё уже не противно, а красиво, - поделился Ромка.

– Ну-у, если так-то посмотреть, тогда всё на свете красиво!
– подхватил Санька.
– И мухи, особенно те, которые навозные: они такие блестящие!
– и тараканы...

– Да, кстати, насчёт тараканов, - неожиданно вспомнила Марина.
– Мне подружка рассказала. Сидела у кого-то в гостях, в старом доме, и задремала в кресле. Приоткрываю, - говорит, - глаза и вижу спросонья, по креслу рядом со мной жучки какие-то ползут - такие умненькие, деловитые, друг за дружкой... прямо хорошенькие такие! "Ой, какие у вас жучки интересные бегают! И такие забавные!" - "Да это же тараканы. Их у нас много..." Она от одного слова "тараканы" как подскочит, как завизжит! Сама потом смеялась, когда мне рассказывала.

– А ещё, мам, похожая история, - вспомнил-перебил Ромка.
– Один мужик ходил в лес кормить белок - и однажды написал в Интернете: я новый вид белок открыл - с тонкими хвостами. Ну, описал их повадки. Они, мол, очень доверчивые: едят прямо с руки. Очаровательные создания. И фотографии их выложил. А на фотографиях... крысы! Ему и написали: дурак, это же крысы! Он после этого не то что кормить, а вообще в тот лес ходить перестал...

Марина вдруг задумалась и с болью сказала про себя:

"А ведь и на "детдомовцев" многие смотрят как на тех тараканов или крыс. Просто ребёнок - "ой, какой хорошенький", а чуть узнают, что "детдомовский" - всё, уже клеймо! "Уличный, заразный. Вор, небось. Наркоман... Готовый будущий уголовник! Яблочко от яблони..." Пожалеть-то, конечно, пожалеют, но... на расстоянии. Вздыхать ведь - не помогать. Жалеть - не любить".

Но только зачем все эти облака, мельницы, пруды, кувшинки... если Саша останется в детдоме? И зачем на свете столько церквей, святости, красоты, благодати, если хоть кто-нибудь останется в аду навсегда? Неужели Змею будет позволено одержать хотя бы такую частную, зато бесповоротную победу? Ведь его девиз - четыре слова: тонешь сам - топи другого! Неужели фараону всё-таки позволят навсегда утопить хоть кого-то вместе с собой.

Или... это всё-таки от нас зависит? Если так, не отдадим ему никого - ни себя, ни тех, кто рядом.

(1). А. Макаревич "Место, где свет"

8. Центр циклона

Отец Мой доныне делает, и Я делаю.

Ин. 14, 12

Счастье - это когда знаешь,

что делать, и делаешь это.

Александр Ильичевский

– Вот бы с вами ещё на теплоходе поехать...
– как будто мечтательно сказал Саша после Ипатьева.
– Жаль, Лукич наш, конечно, не разрешит... об-лом-с!

– А вдруг разрешит?
– сказал Рома.
– Мам... ты бы с ним поговорила! А вдруг разрешит...

– Да не, не разрешит! Знаете, какой он строгий...
– провоцировал Саша.

– Это Лукич-то строгий!?
– усмехнулась мама Марины, ровесница и знакомая Лукича.
– Ну-ну! Впрочем, кому как - говорят же: "Сильнее кошки зверя нет!"

– Ну, а ты-то хочешь?
– переспросила Сашу Марина.

– Ну, я-то хочу. Да разве моя хотелка что-то решает!

Настроившись таким образом, Марина без особых надежд отправилась к Ферапонту Лукичу, директору детдома.

– Да берите... да с руками, с ногами, с потрохами! Маму я вашу уважаю, вот что! А когда я человека уважаю, то... Только расписочку маленькую напишите и берите.

В провинции всё просто. В глубинке власть змея разбивается о почти всеобщую беспечную семейственность отношений: все же друг другу более или менее родные ("сосед" - это тоже степень родства!). Что-то у нас порой даже проще, чем на Западе. Какая-то стихийная демократия тех человеческих отношений, к которым "закон не лежит". Побольше бы их было, таких отношений!