Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
– Жду с нетерпением. Приятного тебе аппетита, Адель Паловна!
– Спасибо, дядя Толя. Ты только в речке не купайся!
– Да я и не собирался вроде.
Повар ушел, а Мила спросила:
– А почему нельзя купаться в речке?
– Вода плохая.
– Тебе это папа рассказал?
– Нет, - Адель наконец справилась с оберткой и запихнула в рот полоску шоколада, речь ее сделалась невнятной, - папа говорит со мной, только когда он близко.
– Как это – близко?
– Когда он у меня в голове.
– А сейчас его нет?
– Нет, он далеко, - повторила Адель. – Когда
Мила очень хорошо ее понимала. Ей бы и самой не помешали подсказки от знающего человека.
– Можно, конечно. Скажи мне, а что чаще бывает: когда картинки сбываются или когда нет?
Адель вздохнула:
– Чаще сбываются. Папа говорит, все сбывается, но не у нас. В другом месте. Но я не знаю, где.
– Загадочно, - качнула Мила головой.
– Папа не велит мне рассказывать, когда я вижу картинки, чтобы никого не запутать. Только иногда. Когда он одобрит. А мама наоборот всегда велит рассказывать. Это и правда большая-пребольшая загадка. Ты любишь загадки?
– Не очень.
– Вот и я не люблю. От них голова болит.
– Знаешь, Аделин… маму, наверное, все-таки будет правильнее слушаться. Она же всегда с тобой.
– Да, а папа не со мной, он ни с кем, - согласилась Адель и прибавила нечто странное: - А когда он разговаривает по-другому, то тоже не со мной, а еще дальше. За лесом. Как чужой.
Мила насторожилась:
– А что это значит – «разговаривает по-другому»?
– Это значит «по-другому». Не так как вчера в деревне.
– А как было вчера?
– Вчера был обычный папа. Просто иногда он говорит по-другому. Или совсем не говорит, а просто смотрит.
– И в чем разница?
– Есть разница. Мне кажется, у меня бывает целых два папы. У тебя так бывает?
– Нет… я не понимаю, как это – два? Они разные?
– Они одинаковые, но говорят со мной по очереди. Или не говорят, а смотрят.
– Значит, это все-таки два разных человека?
– Нет, это мой папа, - Адель нахмурила брови и стала похожа на мать. Та тоже иногда вот так сурово глядела на Милку, заставляя чувствовать себя полной дурой.
– Ты что, бестолковая совсем? Ничего не понимаешь?
– Не очень понимаю, - растерянно призналась Милка. – Ты объясни, пожалуйста.
– Нельзя объяснить. Как я объясню? Это знать надо. Я думала, ты умеешь, а ты совсем ничего не умеешь. Меньше меня.
– А ты можешь меня научить?
Адель на минуту задумалась:
– Могу… Но потом. Сейчас нельзя.
– Почему?
– Папа сказал, подключить тебя после храма. Это важный рубеж.
– Он так и сказал - «важный рубеж»?
– Вот именно. Я спросила, что такое рубеж, и он ответил, что это как красная ленточка на финише. Когда спортсмен бежит, ему надо коснуться ленточки и порвать ее. Тогда считается, что он прибежал. Ты тоже должна прибежать в храм.
– А какой именно папа это сказал: обычный или который разговаривает по-другому?
– Они оба так сказали.
Мила еще долго пыталась разобраться в словах малышки, но так и не смогла догадаться, что в реальности означало «два папы» и «разговаривать по-разному».
И поскольку Патрисия все еще отсутствовала, она решила обсудить это с Виком. Он как раз освободился.20.4
20.4/10.4/3.4
Виктор Соловьев
Время стремительно бежало к вечеру, и скоро должно было стемнеть, однако группа Пат в назначенный час не вернулась. Если бы не рации, Вик стал бы переживать, потому что нехорошие предчувствия, поселившиеся в сердце еще у подножия Крепости Королей, никуда не исчезли. Храм и все с ним связанное казались черной дырой, высасывающей из него хладнокровие.
К счастью, связь, несмотря на перепады высот и густые джунгли, была устойчивой. Гогадзе сообщил, что его люди регулярно сообщают о ходе разведки и беспокоиться не о чем. Нужная пещера обнаружена, засады нет, и как только исследователи рассмотрят все, что им требуется, то вернутся в лагерь, оставив на берегу дозорных.
Новость, что таинственная Циазомвазаха реально существует и уже найдена, вызвала среди оставшихся в лагере искреннее ликование. Люди забыли даже об ужине, дразнившем дерзкими ароматами. Собравшись по трое-четверо, они азартно строили предположения, что именно так задержало их товарищей. Находки должны были стать сенсацией, и все, кому было отказано в чести стать первооткрывателями древнейшего храма на планете, остро завидовали счастливчикам.
После откровенного разговора с Милой Соловьев отозвал из-под навеса Грача и Демидова-Ланского, чтобы пообщаться без помех. Его не волновали археологические открытия, он хотел поделиться с ними совсем другими соображениями и выслушать в ответ разумные предложения.
– Какие у тебя сейчас ощущения? – первым делом осведомился он у Володи.
– Никаких, - ответил тот, - Пат тоже постоянно спрашивает, но я словно оглох. Ни головокружений, ни тошноты. Так что диффузии в ближайшие дни не планируется, да и слишком мало прошло времени с предыдущего каскада. Обычно необходимо время на раскачку ситуации.
Вик выслушал это и мрачно взглянул на Демидова-Ланского:
– Значит, все-таки не диффузия, а физическое присутствие и вооруженный конфликт. Не знаю, лучше это или хуже.
– А чего такое? – напрягся Володи. – Почему переполох?
– Адель накануне сообщила, что нас с Иваном в храме ждут и готовят подарок, - пояснил Вик. – Угроза исходила от «Павла Долгова», вернее, того, кто им называется. Вот мы и прикидываем, во что оно выльется.
– Ну-ка поясни! Адель видит не настоящего Павла?!
Вик с Иваном снова переглянулись.
– Мы подозреваем, что с ней беседует другой телепат, - сказал Вик.
– По заданию «Прозерпины», естественно. А сегодня Адель произнесла при Миле странную фразу: «у меня словно два папы».
– Телепатов несколько?
– Мила так и не поняла. Адель твердит, что папа один, но разговаривает по-разному.
Грач почесал в затылке:
– Да уж, фиг поймешь, но я давно подозревал, что с этими «потусторонними сеансами» не все чисто. Чертовщиной там пахнет и этой… как ее… серой! – он повел плечами, разминая шею как перед дракой. – Два телепата – это, конечно, сурово. И оба играют против нас?