Вернуться в Антарктиду

– Вы едете по дороге в ад? – полюбопытствовал он.

– Типун тебе на язык! – пробасил Мишур. – Всего-то крокодильи зубы покрышками давим. Мелкие они, пусть и противные.

Жилы на его руках, удерживающих руль, вздулись канатами, лицо было крайне сосредоточенным, но голос при этом звучал без явного напряга. Серега себя прекрасно контролировал, как и ситуацию в целом.

– И долго нам еще их давить?

– А вон у Громыча спроси. Он у нас в перескоп глядит.

– Ничего пока не вижу, - откликнулся Юра. – Пусто на горизонте.

– Уехали? – предположил Тарас. – Или координаты не те?

– Непонятно…

– Эй, пока суть да дело, давайте «кухонную паузу» организуем! – крикнул Сахаров из глубины салона, где проводил ревизию оставшихся продуктов. – Приготовим сразу и обед, и ужин. Я меню составлю.

– Это можно, - кивнул Мишур. – Мне, пожалуйста, утку по-пекински, рис и бокальчик шардонне урожая 1967-го года.

– Размечтался! У тебя выбор между кашей перловой и кашей гречневой, - обломал его Сахаров.
– А из напитков яблочный сок.

– Ради такого даже тормозить не буду!

– Тормози, Шумахер! – фыркнул Игорь. – И не зли повара, а то пересолю.

– Пересаливают влюбленные. Ты в кого-то влюбился, Игорек?

Громов, все это время всматривавшийся в бинокль до рези в глазах, отвел его и сказал, обрывая очередную порцию дурашливых воплей:

– Пауза отменяется! Кажется, мы приехали.

– Куда приехали? – Игорек прибежал в кабину, высунул голову из-за корпуса Тараса и попытался ужом просочиться между ним и штурманским креслом. – Дай бинокль поглядеть!

Травников нажал ему на макушку, заставляя отступить, и сам потянулся к биноклю:

– Юр, разрешишь?

Громов отдал ему прибор:

– Держи, - и пояснил для остальных: - Похоже, впереди тот самый вездеход. Флаг на крыше реет.

– Чё, тормозить? – уточнил Мишур.

– Не надо, - ответил Юра, - поворачивай на полвторого. Приблизимся.

– Тарас, чего там? – неугомонный Сахаров полез в кабину с другой стороны, через водителя. – Люди там есть?

– Не разобрать, далеко, - сказал Травников, - но флаг точно реет. И дымится вроде бы что-то...

– Тогда точно люди! А дым – это они готовят чего-нибудь. И мы, значит, прямо к столу.

– Кто про что, а повар про кастрюли, - негромко заметил Мишур.

– Не разумнее ли будет понаблюдать за ними скрытно? – спросил Тарас, возвращая Громову бинокль, который тотчас перехватил Сахаров.

– Скрытно не выйдет, - указал Мишур. – Мы не в лесу. Если они нас и не видят еще, то шум мотора засекли. Звуки на плато разносятся хорошо, особо когда по ветру, а он сейчас в их сторону дует.

– Не подъедем к ним, будем выглядеть подозрительно, - вздохнул Юра. – Не стоит хозяев раньше времени напрягать.

– Ну да, мы – честные исследователи, - Мишур послушно продолжал крутить баранку, - и скрывать нам нечего.

Чем ближе подъезжали к чужой стоянке, тем очевиднее становилось: это не просто остановка в пути, а именно что походный бивак для нескольких человек. Вездеход был жилым, плюс к нему в дороге крепился прицеп с балком, который сейчас отстоял от тягача на десяток метров и, судя по солидным снежным наметам, пережил минувший шторм на этом самом месте. Казалось, весь снег с округи смело к его порогу, потому что развернули балок совершенно по-идиотски, поперек традиционной розы ветров, и чудо еще, что его не опрокинуло. Монументальный сугроб отчего-то до сих пор не раскидали, хотя прошло достаточно времени. Вездеход выглядел получше, стоял с очищенными гусеницами, но за ним скрывалось несколько сине-белых заметенных палаток, размещенных как попало. Лагерь будто оборудовали недалекие туристы, руководствующиеся чем угодно – красивым видом или собственной ленью, но только не разумом и полярным опытом. Как результат, одна палатка была повалена, и ее оборванные стропы извивались по снегу, как ухваченные за хвост змеи. Ее тоже не спешили приводить в вертикальное положение.

Громов терялся в догадках, не случилось ли тут трагедии: не заболели ли «туристы», не покалечились ли во время шторма? Возможно, занятые спасением друг друга, они пренебрегли порядком?

Но нет, с людьми, кажется, все было хорошо. Из вытяжки балка валил дымок – работала походная электрокухня. У снегоплавильни орудовала лопатой высокая девушка в красном комбинезоне. Ее непокрытую голову украшали забавные меховые наушники – чтобы уши не мерзли. У вездехода копался в двигателе водитель. Чуть в отдалении двое крепышей в таких же однотипных комбинезонах надували водородом латексный метеошар.

Все эти люди поглядывали в сторону приближающихся гостей, но не делали попыток оставить занятия, чтобы поприветствовать их.

– Какие-то чудные они, - буркнул Мишур, разделяющий всеобщее недоумение от увиденного. – Словно и не интересно им, кто пожаловал и зачем.

– Воробьи необстрелянные, – охарактеризовал их Травников. – Правил не знают. Кто у них главный?

– Да вон он! – Сахаров ткнул в окно пальцем. – Мамой клянусь, настоящий барин! А какая на нем шубейка - закачаешься!

Из балка спустился мужчина. Шуба на нем и впрямь была знатная: из меха чернобурой лисицы, до пят и с широким воротником, удлиняющим хозяину косую сажень в плечах. Смотрелась она шикарно, но для работы совершенно не годилась.

Неторопливо натянув варежки и поправив лыжную маску, заменявшую солнечные очки, «барин» принялся неторопливо поворачиваться, оглядываясь. Его взор скользил по снежной пустыне, сверкающей миллиардами искорок на юге, по дымным вершинам гор, подпирающим горизонт на севере, и лишь в самую последнюю очередь остановился на темно-зеленом, приметном, корпусе пневмохода, наезжавшем прямо на него. И как-то сразу все в «Бурлаке» почувствовали, что ни радости, ни удивления от появления неизвестных этот человек не испытывал.

Пневмоход затормозил в тридцати метрах от балка. Мужчина лениво махнул рукой, словно бы приглашая. К нему из-за вездехода подтянулись еще двое и встали поодаль в позах футболистов, ожидающих пенальти. Но на этих хотя бы были привычные куртки-аляски синего цвета.

– А флаг-то у них пиратский, - вдруг сказал Сахаров. – Черный и с черепом.

– Это не череп, это пингвин такой, - поправил Громов, недавно рассмотревший его во всех подробностях через бинокль. – Но ты прав, картинка с претензией.

На флаге, привязанном к радиомачте вездехода, кто-то изобразил на аспидно-черном фоне белую пингвинью голову, а под ней – два скрещенных ледоруба. Издали легко можно было спутать с «Веселым Роджером».

– Мне кажется или этот «барин под шубой» жвачку жует? – спросил Игорь.

Мишур склонил голову к плечу:

– Котлетку не доел? – предположил он.

– Какая котлетка! Гляди, как челюстями двигает и ухмыляется! А гориллы сзади пялятся на нас с каменными мордами. Голливуд отдыхает!