Вернуться в Антарктиду

– Чертовщина какая-то! – выругался Тарас. – Все из-за меня. Надо же быть таким раззявой!

Юра промолчал. Без коврика вполне можно было обойтись, невелика потеря, но сам факт его исчезновения ставил в тупик. Подледный карман в этом месте был не такой уж обширный, чтобы розыск громоздкого предмета напомнил поиски иголки в стоге сена.

Некстати вспомнились предостережения Патрисии о том, что мир в эти дни замер на пороге крупного каскадного обрушения. Она сделала его накануне их отъезда с Ново-Второй, не особо распространяясь, откуда взялись подобные ожидания, ведь диффузия до сих пор считалась непредсказуемой, но Громов ей верил.

При каскаде все начинается с мелочей: с пропажи вещей, с микроскопических изменений в привычных формах… Все на грани фола, и проще всего отмахнуться, внушив себе, что это просто ложная память. Однако потом отдельные звоночки сливаются в громоподобный рев, ткань пространства рвется, и никто уже не берется предсказать, чем все это безобразие аукнется для обычного человека.

– Может, он упал на какой-нибудь карниз, а мы и не заметили? – предположил Юра, цепляясь за последнее разумное объяснение. – Надо будет внимательно смотреть по сторонам на обратном пути.

– Сомневаюсь, что мы оба с тобой ослепли на оба глаза, но… больше искать вроде бы и негде, - признал Травников с неохотой.

– Давай обойдем все еще раз и зафиксируем на видео, - велел Громов, - а потом перекусим и домой. Здесь нам больше делать пока нечего.

21.4

21.4/1.4

На сей раз по негласному уговору они разошлись в разные стороны.

Пока Юра налаживал свет для лучшей фиксации признаков аномального таяния льда невдалеке от трещины, Травников сразу отправился «снимать фильм» на противоположную сторону подледной полости, где никто из них еще не был. Он любил быть первопроходцем. Оттуда он скоро позвал Громова:

– Юр, поди сюда!

– Что-то нашел? – живо откликнулся гляциолог, стараясь громко не орать, чтобы не спровоцировать обвала. Подтаявший лед над головой таил, по его мнению, скрытую опасность.

– Тут нечто странное…

Поколебавшись, Громов снял со штатива камеру и поспешил к нему. Фонарь он поднял над головой так, чтобы видеокамера снимала все, что попадало в конус света. Травников же свою почему-то наоборот выключил и держал в опущенной правой руке.

– Ты чего снимать перестал? – недовольно осведомился Юра.

– Смотри, это похоже на искусственную арку! – Тарас вытянул левую руку, указывая на то, что и без того уже бросилось Громову в глаза. – Удивительно ровные, правильные края. Природа такое создать неспособна. Как думаешь?

– Действительно… - пробормотал Громов.

В эту секунду он испытал сильнейшее дежавю. Пять с половиной лет назад, когда они искали выход из Антарктического хранилища, им довелось забрести на руины странного сооружения. И сейчас Юре показалось, что он снова там, с друзьями. И Вика прячется у него за спиной, с любопытством и настороженностью вглядываясь в антрацитовые пятна окон и галерей...

– Там впереди есть что-то совсем уж из ряда вон. Давай взглянем с тобой и потом сравним, - предложил Травников с некоторой растерянностью.

Он явно не доверял собственным глазам, и Юра его хорошо понимал. Тарас был рассудительным человеком, изо всех сил сопротивляющимся иллюзиям. Мишур или Сахаров восприняли бы находки куда проще.

Уже через минуту стало ясно, что они действительно наткнулись на нечто необыкновенное.

К склону холма некогда было пристроено здание, и та арка, что они увидели первой, была всего лишь одной из серии аналогичных. В торце же размещался центральный вход, смутивший Тараса до крайности. Возможно, этот шикарный портик, подпертый толстыми колоннами и ограниченный выступающими контрафорсами, не мог переплюнуть шедевры древнеегипетской монументальной архитектуры, но что-то общее с нею улавливалось. Вне всяких сомнений именно человеческие руки облагородили поверхность грубого камня, изобразив на нем орнамент, а кое-где и сюжетные барельефы – ныне смазанные и оплывшие, трудно читаемые непривычными к археологическим загадкам первооткрывателями, но настолько явственными, что двойных толкований не допускали.

– Ущипни меня! – хрипло попросил Тарас.

– Как я тебя ущипну, когда ты одет словно капуста? Разве что за нос дерну, - откликнулся Юра. – Или хочешь – щелбан дам?

– Смеешься? А мне не до смеха! Этого просто не может быть!

– Почему не может?

– Да потому! Или… ты знал? Ты такой спокойный, – Травников резко, чуть не потеряв равновесия на скользкой земле, развернулся и вцепился свободной рукой в ворот Громовской куртки. – Ты знал, черт тебя побери! Тебя Пат именно поэтому послала к Изумрудному. Конечно же! Но тогда чего ж ты молчал?!

– Я не молчал, - ответил Громов. – Просто опускал некоторые подробности. Официально подледных городов в Антарктиде не существует. И как ты понимаешь, об этой находке не каждому можно докладывать.

– А Сереге с Игорешей можно? Они, как и ты, были в курсе, чего мы ищем, потому и несли всю эту чушь про атомный реактор. Один я оставался дурак дураком, да?

– Нет, Тарас. Они не знали. И я не знал, для меня эти развалины огромный сюрприз.

– Но ты подозревал, верно? Не отрицай: ты видел подобное у Кратера!

Не дожидаясь ответа, Травников отцепился от его куртки и кинулся, оскальзываясь, к величественному входу в здание. Он затормозил только перед самой стеной, возле которой и застыл, балансируя на грани веры и неверия. Он хмурился, качал головой, прищелкивал языком и бормотал нечто обрывистое и невнятное. Он даже никак не решался прикоснуться к узорчатому барельефу, вьющемуся по спирали, словно лоза по массивной подпорке, вокруг колонны.

Громов подошел к нему сзади, высоко подняв фонарь. В другой у него по-прежнему была включенная видеокамера.

Барельеф пересекали трещины, острые края фигур осыпались, там и тут зияли ямки, но об общей задумке неведомого гения все же было можно судить.

– Именно поэтому нас, простых смертных, не подпускают к Кратеру, – шепнул Тарас. – На стройку Новой Надежды вольнонаемным и сменщикам еще можно заявиться, а вот к палаткам геологов и геофизиков из «Ямана», которые у горной кулисы стоят, уже нельзя. На пушечный выстрел не подпускают! Режим секретности у них, видите ли…

– Ты пытался что ли?

– А как же, пытался. Хотел с коллегами пообщаться, а эти выскочки меня прогнали как собаку. Где, говорят, у тебя письменное разрешение от начальника партии? С подписями и печатями. Я был зол на них, словами не передать как! Подумаешь, «Яман», белая кость! Они б еще по периметру колючую проволоку натянули, как в концлагере. Или все еще впереди, а, Громыч, и они ее натянут? Будет на Ново-Второй колючка под напряжением.

– Я не знал, что ты хотел посетить Кратер лично. Подошел бы ко мне за этим разрешением, - сказал Громов, слегка кривя душой, поскольку не был уверен, что подобное разрешение дал бы.