Вернуться в Антарктиду

Но Травников отмахнулся:

– Да мне, по большому счету, без особой надобности. Сказали нет, ну и черт с ними. Обидно только. Выходит, они вот такое вот охраняют?!

– Ну… примерно такое, - сознался Юра.

Он изначально был против повышенной секретности. Шила в мешке не утаишь, и так или иначе слухи бы просачивались. Но условия диктовали те, кто наверху, и им обычной подписки о неразглашении было мало.

– Ты там был, под Кратером?

– Если помнишь, я выбрался из-под Кратера пять лет тому назад.

– А, ну да, - Тарас вздохнул. – С тебя все и началось. Хотя и понимаю, что не ты виноват...Это р И что внутри?

– Руины, - ответил Юра, на сей раз мало греша против истины.
– И здесь тоже одни сплошные руины.

– Руины? – геофизик усмехнулся. – Это из пустых руин кто-то в небо семафорил перед штормом? Ты меня совсем-то за идиота не держи!

– Я честно не знаю, что это был за свет, Тарас!

Травников мотнул головой, как упрямый бык, не согласный смирно стоять в отведенном ему стойле, и сделал шаг вперед, решаясь наконец прикоснуться к стене, испещренной значками и картинками. Его пальцы пробежались по контурам ближайшей каменной бабочки, устроившейся на многолепестковом цветке. Он криво оскалился, потер ее и ощупал, желая ощутить рельеф сквозь плотные шерстяные перчатки.

– С ума сойти! – потрясенно выдохнул он.

Громов, хоть и старался сохранять спокойствие, внутренне был потрясен не меньше. Он водил фонарем, освещая гигантский портик снизу и выхватывая из мрака то одну картину, то другую. Среди широких листьев и высоких деревьев, отдаленно напоминающих баобабы, скакали животные, порхали птицы и бабочки, свивались в клубки змеи…

Изображения были огромными, каждое диаметром не меньше тридцати сантиметров, художник стремился, чтобы их было видно издалека. Кое-где вверху еще сохранялись намеки на краску: зеленую, желто-коричневую и голубую. Или это была мозаика из со вкусом подобранных разноцветных минералов?..

Перед входом в руины почва была расчищена от больших валунов и ледяных глыб, регулярно падавших сверху и потому хаотично усыпавших все прочее пространство. Но здесь все было ровное, будто выметенное, а пыль и щебень мешались с крупнозернистым песком.

Оставить на таком покрытии заметный след было проблематично, но чуть в стороне, у самой стены, где песок был чуть более влажным, виднелся четкий отпечаток ботинка. Подошва, украшенная елочкой с шипами, не позволяла спутать себя с простой вмятиной. И конечно, нечего было думать, будто след сохранился с доисторических времен.

От вида этого отпечатка Громову сделалось нехорошо. Он едва не уронил фонарь из внезапно ослабевшей руки. Камера в другой затряслась, и он был вынужден выключить ее и прицепить на липучку к поясу.

С усилием он перевел дух, стараясь сообразить, что делать дальше. Ему уже казалось, что они с напарником находятся под прицелом, и злой взгляд сверлит затылок.

– Почему, почему это скрывают от общественности? Давай войдем туда! – потребовал Тарас. – Там, кажется, не заперто.

Он рванул вперед, но Громов цепко схватил его за плечо:

– Нет! Остановись!

Тарас недовольно трепыхнулся:

– Хочешь запретить? Права не имеешь! Я первым это нашел! Я нашел, а не ты!

– Ты под ноги глянь, балда! – сердито прошептал Громов. – Забыл, что мы не на экскурсии?

Тарас медленно наклонил голову и посмотрел, куда ему указывал луч Громовского фонаря.

– Следы! – Юра максимально понизил голос. – Мужские следы, Тарас! Здесь прошли люди. Незадолго до нас. А потом уничтожили все знаки своего присутствия. Только вот этот отпечаток и остался, видишь?

Тарас озадаченно замер, рассматривая след от подошвы.

– Тем более надо проверить, что внутри, - чуть менее уверенно заявил он.
– Мы должны знать, кто здесь бродит и зачем. Разве нет?

– Нет, - сказал Громов и оглянулся. – Самое лучше, что можно сделать, это немедленной уйти отсюда.

– Ничего не выяснив?!

Юра колебался. Но все-таки остался при своем мнении:

– Мы выяснили достаточно. Взяли пробы. Сделали фотографии. А эти люди могут оставаться неподалеку и представлять серьезную угрозу.

– Мне кажется, что риск стоит того. Не знаю, как тебе, но мне точно не представится второго случая. А тут, как говорится, прикоснулся к тайне – и можно спокойно умирать.

– Не ожидал от тебя такой безответственности, честное слово! – вскипел Громов. – Если мы не вернемся, то наши и этой малости никогда не узнают, связи с ребятами у нас нет. Нужно передать большой объем данных на станцию, а также наши личные впечатления, это наш долг. И он важней банального любопытства.

– Может, этому отпечатку несколько дней? Тут же как на Луне...

– А наш коврик? – напомнил Юра. – Наверное, это они прихватили его с собой, посчитав своим. Скажем, свалили вещи в кучу, а потом впопыхах собрали все, что лежало, без разбора. Это значит, что ушли они незадолго до нашего появления. Мы их спугнули. А если они затаились неподалеку… удобнее места, чем это здание, не найти.

– Чушь! Ты просто осторожничаешь. Мы провели в полости больше часа, и ничего не случилось. Никто не напал!

– Возможно, сейчас они держат нас на мушке и не трогают только потому, что мы пока не вошли внутрь.

– В Антарктиде нет оружия. Какая «мушка», Громыч?

– Ты уверен, что нет? – Юра отступил назад. – Этих руин для тебя тоже недавно не существовало. Нам повезло, что они не желают стычки. Так не стоит их провоцировать. Уходим!

Он повернулся и пошел к оставленным вдали рюкзакам, уверенный, что Травников последует за ним. Однако не услышав шума шагов, оглянулся.

Тарас не шевелился.

– Уходим, Тарас! – повысил голос Юра. – Это приказ.

– Черт с тобой! Я подчиняюсь, – в сердцах бросил геофизик. Он, конечно, и сам понимал разумность предосторожности, но смириться с нею для него было выше всяких сил.

Медленно, с неохотой он сдал назад. Некоторое время пятился, но потом повернулся к манящим руинам спиной и зашагал уверенней, пока не достиг поджидавшего его начальника экспедиции.

– Иду я, иду. Доволен? – с вызовом спросил он.

– Это не бегство, Тарас. Будет возможность, мы сюда еще вернемся.

– Попробуй только теперь избавиться от меня, Громыч!
– полушутя, полу-угрожающе проговорил Травников. – От меня и от Мишура с Игорешей. Отныне мы повязаны общей тайной. И ты расскажешь нам все. Все! До последнего слова о том, что знаешь о погибшей цивилизации Антарктиды. И о том явлении, что ты наблюдал на месте Кратера. О том, что посылало в небо фиолетовый луч.