Вернуться в Антарктиду

После скорбной работы они сидели в молчании у стены. Смерть всегда производит удушающий эффект. И не важно, сколько раз ты хоронил друзей на поле боя, собирая искалеченные тела, к этому невозможно привыкнуть. «Ты выжил, а он нет, почему?» - этот мучительный вопрос задает себе каждый, и каждый раз он звучит одинаково горько.

– Ты один? – завидев Громова, спросил Зиновьев.

– Больше никого нет, - ответил Юра и поспешил разъяснить: - Это не землетрясение. Это квантовая диффузия! Даже местность изменилась. Имеете право проверить сами, конечно, может, я чего и пропустил, но думаю, это не похищение. Следов драки я не обнаружил.

Парни тяжело молчали и будто бы не желали ничего воспринимать. Только Зиновьев снова сухо спросил:

– Уверен, что никаких следов?

– Да. Мы попали в эпицентр пятна…

Громов подробно пересказал все, что увидел, перечислил приметы, но, почувствовав разлитое в воздухе напряжение, спросил с нехорошим подозрением:

– А что вы остановились? Где Борецкий и Игнатов?

– Сеня Игнатов здесь, - Маркевич махнул в сторону груды камней. – А командира пока не нашли.

– Передохнуть присели, сейчас продолжим, - зло сказал Салгиреев и вскочил на ноги, намереваясь немедленно приступить к работе, несмотря на свою перебинтованную руку.

– Подожди, - Зиновьев задержал его. – Если это диффузия, то все не так и скверно. Поменялось один раз, поменяется и второй.

– А и верно, - выдохнул Али, хватаясь за эту призрачную возможность. – Нам говорили, помните, братья?

– Лишь бы поменялось в нужную сторону, - заметил Маркевич.

– И все-таки нечего рассиживаться, – Куприн тоже встал. – Надо выяснить, что происходит в этой чертовой горе!

Тимуровцы зашевелились, поднимаясь. Громов отступил, чтобы не мешать. Поймав лучом аккуратный холмик с каской наверху, поспешно начал стаскивать собственный головной убор, чтобы отдать дань уважения.

– Надень! – строго велел Салгиреев. – Надень, брат! А то и тебе сверху в башку прилетит.

Юра послушался.

– Работаем, пацаны! – Маркевич поднял с земли саперную лопатку. – Раскурочим эту гору к чертовой бабушке!

– И вправим мозги некоторым потерявшимся в пространстве и времени, - добавил Зиновьев. – Когда их найдем. А мы их найдем и призовем к ответу!

С последним все были абсолютно согласны.

После того, как они потеряли своих друзей, шутить с потенциальными террористами из «Прозерпины» никто не собирался. Шутки вообще закончились.

(*Сноска. Много лет обществу внушалось, что таяние ледников Антарктиды - это результат деятельности человека, однако тёплые течения и мощные потоки воздуха не могут объяснить, почему ледниковая шапка тает аномально быстро. На самом деле причина таяния ледников – это внутренние процессы, происходящие в недрах Земли. И об этом знают многие учёные и доказывают в своих научных исследованиях. Известен факт, что Западная Антарктида тает гораздо быстрей Восточной, более того - на материковом щите зафиксированы рекордные холода. Дело оказалось в том, что Западная Антарктида состоит по преимуществу из тонких блоков земной коры, которые отделены друг от друга большими тектоническими разломами, рифтовыми зонами, и в этих зонах выделяется большее количество тепла, чем в центре или на востоке континента. К тому же подо льдами там находится более 138 действующих вулканов, которые сейчас гораздо активнее, чем прежде. И хотя визуально мы не наблюдаем извержения, все это происходит под куполом, об усиливающемся вулканическом процессе свидетельствуют изотопы гелия, обнаруженные в морской воде, а они поступают только из мантии Земли. Обычно магма приближается к поверхности только по краям тектонических плит, но прибрежная Антарктида далека от таких пограничных районов, и объяснить возникновение сухих долин, оазисов и таяние ледников привычными выводами невозможно. Как показывают расчёты учёных, породы и слои льда, расположенные в районе Земли Мэри Берд и частично Земли Королевы Мод, прогреваются изнутри почти с такой же силой, как на территории Йеллоустонского супервулкана. Есть предположение, что всему виной тонкая земная кора и близость раскаленной магмы (магматические плюмы) к поверхности)

23.2

23.2/3.2

Они разбирали завал долго и упрямо. Дважды прерывались на краткий отдых, устраивая «пять минут тишины». Они надеялись услышать голос Борецкого или осмысленный стук, доносящийся с той стороны, но ничего подобного не произошло, и всякий раз после подобной паузы настроение у тимуровцев падало. Они становились злее, сосредоточеннее и молчаливее.

Громов работал вместе со всеми. Он отметил, что у него полностью исчезло чувства тревоги и страха, преследовавшее его накануне. Он хотел поделиться этим с ребятами, но почему-то не стал. Наверное, счел тему неактуальной. И без его уточнений было понятно, что многое изменилось после диффузии. Вопрос сейчас стоял о том, что делать дальше, а по этому поводу сказать ему было нечего.

Когда на часах была уже глубокая ночь, Маркевич велел прерваться и немного поспать. Тимуровцы перекусили сухпайком и притихли, размышляя каждый о своем.

Лежать на жестком ледяном камне было непривычно и опасно с точки зрения здоровья. Громов просто постелил под себя запасной свитер и привалился спиной к стене. Также поступили и другие. Воздух в пещере оставался прогретым до десяти градусов по Цельсию, обморожение им не грозило, но вот почки застудить – это легко. Тимуровцы и вовсе готовились дремать в полглаза, оставаясь настороже.

Сон не шел ни к кому. Маркевич, как старший по званию, негласно принял на себя командование. Он же затеял ревизию, распотрошив рюкзаки. У покойного Игнатова в вещах обнаружились спиртовка и маленький котелок. Это закрыло вопрос с горячим бульоном и чаем, тем более, что за водой, точней за льдом, всегда можно было выйти на поверхность, но еды и концентратов было мало. Если растягивать, то хватит, чтобы нормально продержаться сутки-двое, дальше, при снижении размеров пайка, боевые качества и сила начнут неизбежно падать. Хуже обстояло дело с батарейками, этот ресурс вообще негде было пополнять.

В наличии у них также имелся спутниковый телефон, батарею от которого Максим хранил, примотанной скотчем к телу – для тепла. По протоколу отряд был обязан сообщать о происшествиях в координационный центр. Однако Маркевич пока делать это не спешил. Во-первых, все карты путала диффузия. Неизвестно, ждут ли сигнала от них в изменившемся мире, и не начнется ли долгое выяснение, кто на линии и зачем. Во-вторых, пробиваться по подземной галерее к источнику их, мягко выражаясь, неприятностей виделось единственной и непреложной альтернативой.

– Ближайшие задачи и без запроса очевидны. Выясним сначала, в каком дерьме оказались, и установим, где Батя, - сказал Макс Громову. – Дальше будем решать по обстоятельствам. Посылать сигнал СОС сейчас преждевременно, не все наши резервы исчерпаны, да и поводов для доклада нет. Работаем автономно!

– Что-то там взорвалось, - сказал Зиновьев. – Я явственно слышал хлопок перед обрушением.

– И я, - подтвердил Куприн. – Без «Прозерпины» не обошлось, зуб даю.

– А меня тревожит пресловутый «эффект бабочки», - подал из темноты голос Салгиреев. – Вот выяснится, что безумные ученые установили бомбу под нашу реальность, и мир после взрыва изменился куда основательней, чем мы думаем, что тогда? У нас была задача разведать обстановку, но если мы опоздали – как будем действовать, братья? Пора уже предотвращать, а не просто глазеть на это безобразие. Что скажете?

– Вообще, реальность в общей своей массе восстанавливается, - проговорил Громов, желая хоть немного укрепить дух товарищей по несчастью. – Расхождения по границам диффузионного пятна стремятся компенсироваться за счет аналогичных причинно-следственных связей. Патрисия рассказывала, что они просчитывали разные ситуации на квантовом компьютере, и всякий раз производимые повреждения матрицы вызывали только локальные изменения. Иногда их бывает достаточно, чтобы направить историю по противоположному пути, но для того, чтобы они подействовали, необходимо время и неоднократная коррекция. За день ничего не меняется кардинально, это долгий процесс.