Вернуться в Антарктиду

И все же отмахиваться от нарастающего вала сообщений не стоило. Патрисия отнесла их появление на счет диффузионных изменений, и раз это «чудовище», как величал его Грач, внезапно вылезло и дало себя обнаружить, его придется отныне включать во все уравнения.

– Что тебе известно о Красноглазом? Выкладывай все до последней сплетни, или я это из тебя вытрясу, не постесняюсь! – смешно пригрозил ей под занавес Грач.

Патрисия усмехнулась:

– Зря ты опускаешься до угроз, Володя, это тебя не красит. Теоретические телепаты «Прозерпины» до сих пор не были приоритетной темой, поскольку наш «Циклон» прикрыли как раз после того, как убедились, что это ложный путь. Даже генерал Лисица, сообщая нам о симметричном ответе противника, признал его дорогостоящей бессмыслицей, на которую они потратили два года и несколько миллиардов. Он просил сохранять это в тайне от тебя, чтобы ты не переживал, будто за тебя снова готовы взяться всерьез. Нашим людям не за чем фантазировать, что из тебя или из Москалевой все-таки получилась бы прекрасная бомба, будь мы понастойчивее. Никакой бомбы, Вова! Максимум, что будет у «Прозерпины», это оператор Зеркала – но Зеркало еще надо разыскать.

– Теперь все изменилось, - сказал Соловьев. – Если телепат напрямую связался с Милой и Володей, то у него появился прибор, способный усиливать его способности. Вряд ли нормальный человек… простой человек с телепатическими способностями мог бы устроить такую диверсию, как взрыв баллона, а после этого еще и загипнотизировать двух хороших солдат из отряда Гогадзе. Это требует фантастических расходов жизненной энергии и концентрации, и я не знаю ни одной методики, которая бы за два года сделала из человека волшебника восьмидесятого уровня, как выразился бы Мухин.

Грач вторил:

– Плевать, что тебе втирал Вещий Лис про дорогостоящую безделицу, тебе дочь надо спасать! Этот телепат от нее буквально не отходит.

– Их было двое, - сказала Пат, опустив голову и глядя на сомкнутые в замок пальцы.

– Кого двое? – не въехал Грач. – Телепатов?!

– Было двое, - повторила она, – остался один. Они были братьями-близнецами с поврежденным геном, ответственным за альбинизм.

– Близнецы! – ахнула Москалева, картинно зажимая рот руками.

Пат покосилась на нее, прикидывая, врет или нет – слишком уж яркая реакция. Но нет, похоже, девушка ничего не знала о своем предшественнике. Отец с супругом и в самом деле зачем-то держали ее в полном неведении, и с этим тоже требовалось разбираться, держать в памяти еще и это.

Пат вздохнула: слишком много вопросов, требовавших длительного мозгового штурма! Быть может, новые данные от «Вукки-Два-Ноль» прольют свет на некоторые из них? Плохо, что Иван сбежал, не доделав…

– Для эксперимента требовались гомозиготные близнецы, - вслух произнесла она, - «Прозерпина» обкатывала на них технологию управления аналогами с помощью мыслеобразов. Они обозначили это термином «морфинг сознания». Изначально подбирались кандидаты с особым психотипом, которых отбирали после серии тестов. Нужных особей – ими оказались дети мигрантов из Боснии – нашли два года назад. Я подчеркиваю: два года! Аделин, напомню, видит отца с рождения.

– Типа Паша не имеет отношения к этим экстрасенсам? – хмыкнул Грач.

– Я не вникала в боснийский проект, так как не видела в подобных попытках никакого смысла, - ровно продолжила Пат, - и я не могу вам рассказать особых подробностей. Кажется, генерал Лисица сообщил, что младший близнец, тот, что появился на свет вторым, был по итогам опытов выведен из строя. К братьям применяли разные средства стимуляции, и один из протоколов оказался менее удачным. Возможно, младший близнец уже умер или пребывает в пограничном состоянии, в коме… Я не знаю. Но считается, что остался только один.

– Но это неточно, - хмыкнул Грач.

– Им давали наркотики? – уточнил Соловьев.

– Опробовали целую линейку веществ, расширяющих сознание. Младший близнец приобрёл зависимость, и его исключили из программы, отправив в лечебницу. А старшему повезло, на нем потом испытали еще и генномодифицирующий синтетический препарат, который после доработки, предположительно, могли ввести и Людмиле Москалевой.

Москалева приняла удар достойно, лишь стрельнула глазами в своего любовника. Пат подумала, что не такая уж эта девица и размазня. Быть может, из нее выйдет толк. Если выживет, конечно, после всех передряг.

– Значит, этот альбинос – такой же, как я? – спросила Людмила. – Вы поэтому просили меня наладить контакт с Аделью?

– Вы лучше того парня, - Патрисия решила быть с ней любезной. – Вас, наверное, сбивает с толку слово «близнецы», потому что оракул в деревне на холме назвала близнецами вас с Володей. Однако есть существенная разница. Во-первых, никто не предполагал, что боснийские альбиносы станут работать в паре. На близнецах просто тестировали разные подходы. Во-вторых, они были с самого детства очень больны. На сегодняшний день выжившему исполнилось 21 год, но все это время он, как и его брат, провел взаперти из-за дурной генетической особенности – тотальной непереносимости солнечного света. Он не мог появляться в обществе и толком не социализирован. Из этого вытекает третье различие: опыт. Вы с Володей – самодостаточные и самостоятельные личности, а босниец умеет лишь выполнять чужие команды. За него думают, его обслуживают и указывают что делать. В его лице вы имели дело, скорей всего, не с ним, а с его хозяевами. Он лишь тень.

– Чья тень? – спросил Вик.

Пат повела плечом:

– Ключевой вопрос.

– Считаешь нашим преимуществом самостоятельность? – фыркнул Грач. – Против нас – вся их рать, и я бы не отказался от подмоги, мягко выражаясь.

– Хозяева выключены из потока, они не контролируют своего телепата-оператора, когда он странствует по мирам. Если, конечно, он действительно странствует и цель эксперимента была достигнута. Однако в любом случае оценка его поступков запаздывает. Вы же способны сами принимать решения и работать автономно, точечно и в реальном времени.

– Как его имя? – поинтересовалась Москалева.

Пат качнула головой:

– Не помню. Что-то славянское.

– Ты не удосужилась даже запомнить, как его зовут? – возмутился Грач.
– Он имеет дело с твоей дочерью, а ты вот так наплевала на него с высокой колокольни?

– Факт влияния на Аделин не подтвержден! – Пат слегка повысила голос, потому что на самом деле упрек был отчасти справедлив. Она слишком долго избегала думать о дочери в подобном ключе.

– Значит, кроме альбиноса есть кто-то еще, – подал голос Соловьев. – Или что-то еще. И именно оно управляет боснийцем.

Пат была в этом абсолютно убеждена, но сочла последний вопрос риторическим.

– Как ты могла это игнорировать? – возмутился Грач. – Ты знаешь, что Адель – странница, и вот тебе сообщают об еще одном страннике. Какова же твоя реакция – засунуть голову в песок поглубже? Это не похоже на тебя, Пат, вот хоть режь меня, но мне кажется, что ты снова нас дуришь!

– Я иностранка, - отрезала Пат, - мне сообщают лишь то, без чего я не могу обойтись в своей работе. Нейтрализация чужих операторов и отслеживание успешности проектов «Прозерпины» не входит в обязанности директора «Ямана». Про боснийцев генерал упомянул только потому, что хотел подключить к разработкам Аделин. Я отказала, и на этом разговор иссяк.

– А Миша Загоскин? – Вопросы Соловьева били точно в цель. – Наверняка информация касалась еще и его. Загоскин прибыл в Россию тренировать Милу по методике Бон Гъер. Ее опробовали на альбиносах?

– Полагаю, что да, - Пат вздохнула. – Перспектива, что у меня отнимут дочь, напугала меня, и я не желала вникать в детали. Да, я вела себя как страус, но я и не могу быть идеалом во всех вопросах.

Соловьев кивнул:

– Я помню, ты звонила и попросила о помощи после того, как контрразведка разоблачила няню Адели.