Вильсон Мякинная голова

— Ахъ, дорогой мой баринъ Томъ, бдной вашей бывшей кормилиц совсмъ не везло за послдніе нсколько дней, а въ довершеніе всего руки у нея разболлись такъ, что она не въ силахъ работать. Если бы вы могли дать мн хоть одинъ долларъ, маленькій серебряный долларъ…

Томъ такъ проворно вскочилъ на ноги, что просительница, очевидно, не ожидавшая, что ея мольбы произведутъ такое сильное впечатлніе, сама невольно подпрыгнула отъ изумленія.

— Ты хочешь получить отъ меня долларъ? Ты не шутя это хочешь? Нтъ, сударушка, я скоре тебя придушу! Неужели ты осмлилась явиться сюда съ такимъ умысломъ? Отвчай мн скоре, что теб здсь отъ меня понадобилось?

Роксана потихоньку направилась къ дверямъ. На половин дороги, однако, она остановилась и грустно промолвила:

— Молодой баринъ, я кормила васъ собственной грудью съ самаго дня вашего рожденія и воспитала васъ почти до того времени, когда вы изъ мальчика обратились въ молодого человка. Теперь вы молоды и богаты, а я состарлась и впала въ нищету. Вотъ я и пришла сюда, думая что вы поможете бывшей вашей кормилиц какъ-нибудь перейти недалекое разстояніе, отдляющее ее еще отъ могилы и…

Тонъ, которымъ говорила теперь Роксана, былъ для Тома еще непріятне нжной восторженности предшествовавшихъ ея рчей, такъ какъ начиналъ пробуждать нчто врод отголоска въ его собственной совсти. Прервавъ просительницу, Томъ Дрисколль безъ всякой суровости, но тмъ не мене ршительно объявилъ, что не иметъ средствъ ей помочь, и предложилъ вообще не разсчитывать на его помощь.

— Такъ что я никогда и ни въ какомъ случа не должна надяться, что вамъ угодно будетъ хоть сколько-нибудь мн пособить, сударь?

— Никогда и ни въ какомъ случа! Убирайся теперь отсюда и не надодай мн больше твоими посщеніями!

Голова Рокси была до тхъ поръ смиренно опущена внизъ. Теперь, однако, у нея воскресло воспоминаніе о всхъ обидахъ, которыя ей приходилось выносить отъ своего негодяя-сына. Въ груди ея вспыхнуло пламя гнва. Она медленно подняла голову и, въ то же время безсознательно выпрямившись во весь ростъ, приняла величественную позу, въ которой на мгновеніе воскресла дивная грація умчавшейся уже ея молодости. Поднявъ палецъ и какъ бы отмчая имъ тактъ своихъ словъ, она проговорила:

— Вы сами произнесли себ приговоръ! Вы оттолкнули отъ себя счастливый случай и попрали его собственными ногами. Теперь, чтобы заручиться другимъ такимъ случаемъ, вамъ придется просить объ этомъ, стоя на колняхъ.

У Тома сердце похолодло отъ страха. Онъ не могъ сообразить, почему именно испытываетъ такой ужасъ. Ему не приходило въ голову, что заявленіе, сдланное такимъ торжественнымъ тономъ, должно было поразить его тмъ большей неожиданностью, чмъ странне и несообразне на первый взглядъ оно представлялось. Тмъ не мене Томъ отвтилъ совершенно раціональнымъ образомъ на это заявленіе, возразивъ съ насмшливымъ важнымъ видомъ:

— Ужь не ты ли можешь доставить мн такой случай? Чего добраго, мн теперь же слдовало бы упасть передъ тобой на колни! Допустимъ, однако, что я этого не сдлаю: какая именно бда приключится тогда со мною?

— Вотъ что съ вами тогда приключится: я не медля ни минутки прямехонько пойду къ вашему дяд и разскажу ему про васъ всю подноготную!

Лицо Тома сразу поблднло, и Роксана немедленно же замтила эту перемну. Въ голов молодого человка замелькали мысли самаго тревожнаго свойства: «Какимъ образомъ и что именно удалось ей узнать? Между тмъ она наврное узнала. Я вижу это по ея глазамъ. Дядя вторично составилъ завщаніе въ мою пользу всего лишь недлю тому назадъ, а между тмъ я уже опять въ долгу, какъ въ шелку! Я теперь лзу изъ кожи вонъ, чтобы какъ-нибудь скрыть эти долги отъ дяди, который вторично меня, безъ сомннія, уже не проститъ. Если только мн не помшаютъ, я какъ-нибудь, вроятно, и перекроюсь. Но вотъ теперь эта чортова негритянка что-то такое про меня разузнала и угрожаетъ стать мн поперекъ дороги! Теперь спрашивается, что именно ей извстно? Ой, ой, ой! Тутъ немудрено придти въ совершенное отчаяніе! Нечего длать, придется ей уступить и подчиниться ея требованіямъ».

Съ поддльной, нельзя сказать, чтобы очень удачной, усмшкой и напускнымъ добродушіемъ Томъ возразилъ:

— Ну, полно, голубушка Рокси! Такимъ старымъ друзьямъ и пріятелямъ, какъ мы съ тобой, неприлично ссориться. Вотъ теб твой долларъ, а теперь разскажи, что именно ты разузнала?

Онъ протянулъ Роксан кредитный билетъ съ изображеніемъ дикой кошки, но бывшая невольница не обнаруживала ни малйшаго поползновенія воспользоваться этимъ билетомъ. Наступила ея очередь презрительно отнестись къ ласковымъ заигрываніямъ, и она не упустила случая это сдлать. Тому пришлось убдиться, что даже прежняя невольница можетъ въ теченіе десяти минутъ помнить оскорбленія и обиды, полученныя въ отвтъ на комплименты и ласки, и что ей доставляетъ удовольствіе отплатить при случа за эти обиды и оскорбленія такою же монетой. Роксана возразила съ самымъ свирпымъ и непримиримымъ видомъ:

— Вамъ хотлось бы узнать, что именно мн извстно? Ну, ладно, я вамъ это разскажу! Мн извстно про васъ достаточно для того, чтобы судья разорвалъ свое завщаніе въ клочки. Замтьте себ, что этимъ далеко еще не все будетъ для васъ исчерпано. Вы пострадаете значительно сильне и положеніе ваше станетъ еще хуже.

Томъ былъ окончательно пораженъ страхомъ и недоумніемъ.

— Еще хуже? — повторилъ онъ. — Разв это возможно? Разв можно представить себ что-нибудь хуже этого?

Рокси подбоченилась, насмшливо расхохоталась и сказала сердитымъ тономъ, отрицательно покачивая головой:

— Меня нисколько не удивляетъ, что вамъ это представляется непонятнымъ и что вы хотите вывдать отъ меня всю подноготную за какой-нибудь паршивый долларъ. Неужели вы думаете узнать отъ меня что-нибудь за такую ничтожную сумму? Не на таковскую, сударь, напали! Мн гораздо выгодне пойти и разсказать все вашему дядюшк, что я безотлагательно и сдлаю. Онъ съ удовольствіемъ заплатитъ мн сейчасъ же пять долларовъ за то, что я ему разскажу, и не пожалетъ объ этихъ деньгахъ.

Она презрительно отвернулась и горделиво направилась къ дверямъ. Томъ, въ паническомъ ужас, бросился за нею, схватилъ ее за юбку и просилъ обождать еще минутку. Обернувшись къ нему, она высокомрно сказала:

— Припомните-ка теперь, что я вамъ говорила!

— Ты… говорила? Нтъ, я ршительно ничего не помню! Что же говорила ты мн?

— Я говорила, что вамъ представится вторично случай склонить счастье на свою сторону, лишь когда вы будете просить объ этомъ на колняхъ.

Томъ съ минуту стоялъ словно ошеломленный и чуть не задыхался отъ возбужденія. Затмъ онъ проговорилъ умоляющимъ голосомъ:

— Ахъ, Рокси, надюсь, ты не потребуешь отъ своего молодого барина, чтобы онъ сдлалъ такую ужасную вещь! Ты и сама этого не захочешь!

— Я вамъ сейчасъ объясню, можетъ ли быть у меня такое желаніе и въ какой степени оно серьезно. Вы позволяете себ обзывать меня самыми что ни на есть мерзостными словами въ то время, какъ я прихожу сюда къ вамъ, любящая, кроткая и смиренная, высказываю вамъ свое удовольствіе по поводу того, что вы изъ отрока сдлались такимъ красивымъ, виднымъ молодымъ мужчиной… Я вамъ напоминаю, что выкормила васъ собственною грудью, ухаживала за вами, когда вы были больнымъ и слабымъ ребенкомъ и была для васъ единственной настоящей матерью, а затмъ прошу, чтобы вы дали мн, бдной старух-негритянк, какой-нибудь несчастный долларъ на пропитаніе. Въ отвтъ на это вы обзываете меня бранными словами. Какой же награды отъ меня заслуживаете вы посл этого? Самое большее, что я для васъ могу сдлать, сударь, это предоставить вамъ теперь же единственный, общанный мною благопріятный для васъ случай. Можете воспользоваться имъ или нтъ по вашему собственному усмотрнію. На размышленіе вамъ предоставляется ровнехонько полсекунды.

Томъ опустился на колни и принялся просить прощенья:

— Роксана, вы видите, что я на колняхъ прошу у васъ извиненія и длаю это совершенно искренно! Теперь, дорогая моя Рокси, разскажите мн все, что вамъ удалось узнать?

Наслдница двухсотлтнихъ обидъ и оскорбленій, остававшихся все время не отомщенными, глядла на Тома съ высоты своего величія и, казалось, пила теперь полною чашей наслажденіе удовлетворенной мести. Помолчавъ съ минутку, она сказала:

— Богатый и знатный блый джентльмэнъ стоитъ на колняхъ передъ презрнной, обнищавшею негритянкой! Мн страсть какъ хотлось хотя разъ въ жизни увидть такую картину! Теперь, архангелъ Гавріилъ, можешь раскрыть передо мною врата рая! Я готова умереть сію же минуту… Встаньте!