Влюбленный астроном
Шрифт:
– Через двенадцать дней будет прохождение Венеры? – недоверчиво спросил Ксавье.
– Да, – ответил Луиджи. – Его можно будет наблюдать ранним утром в течение часа. В следующий раз Венера пройдет перед солнечным диском в 2117 году. Так что вы читаете свою книгу в подходящий момент, – с улыбкой добавил он и глотнул вина. – У меня к вам один вопрос. Как вы узнали о Гийоме Лежантиле? Вы увлекаетесь астрономией?
– Нет, что вы, – смутился Ксавье. – Я мало что смыслю в звездах. Меня скорее интересует архитектура, старинные памятники…
– Почему же тогда вы читаете Лежантиля? Вам нравятся книги о путешествиях?
– Его книга мне точно нравится, хотя узнал я о нем в значительной степени случайно. – Ксавье отпил монраше. – Я нашел телескоп Гийома Лежантиля в стенном шкафу недавно проданной квартиры. Никто на него не претендовал, и я
Ксавье прикусил язык. Ему вдруг показалось, что воздух перед ним задрожал и лицо итальянца начало расплываться. Он заметил, что Алиса медленно повернула к нему голову и пристально на него смотрит. Тем же неподвижным взглядом, каким взирают на мир изготовленные ее руками чучела животных.
– Должно быть, это старинный медный телескоп на металлической треноге, с выгравированным на нем именем астронома? – не унимался Луиджи.
– Да, именно такой, – промямлил Ксавье.
– Какая прелесть! – восхитился итальянец. – Вы сможете наблюдать за транзитом Венеры через телескоп Гийома Лежантиля и тем самым позволите ему взять у судьбы реванш. Впрочем, я обещал вам не рассказывать, чем кончается его история. – И он поднял свой бокал.
– Нет, не рассказывайте, – чуть слышно пробормотал Ксавье.
Алиса все это время молчала, и он не смел посмотреть ей в глаза.
– Он просто чудо, – шепнул ей на ухо Луиджи, провожая их к выходу.
Алиса вопросительно взглянула на него.
– Ваш жених, – объяснил он, указывая на Ксавье, который шел впереди. – Образован, хорошо воспитан… И читает Лежантиля. Вы не ошиблись с выбором, поверьте моему опыту.
– Луиджи… – Она улыбнулась, но в ее улыбке читалось легкое разочарование. – Спасибо вам за прекрасный вечер. Никогда не меняйтесь, маэстро! Оставайтесь таким, какой вы есть. – И она коснулась пальцами его руки.
Ксавье остановился и тоже поблагодарил хозяина дома за радушный прием. Они простились. Ворота со щелчком закрылись за ними. Ксавье и Алиса очутились на тротуаре. Несколько мгновений они молчали. Наконец Алиса подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
– Значит, это ваша квартира, – тихо сказала она. – Вы показали мне свою собственную квартиру. Я приводила вас к себе. У вас на балконе стоит телескоп, и через него видны мои окна. Вы подглядываете за мной?
Ксавье не знал, что ей ответить.
– Я не понимаю, что вы за человек. Но теперь я вас боюсь. Давайте на этом расстанемся. – И она ушла.
Ксавье, словно оглушенный, стоял возле ворот особняка. Можно ли столь стремительно из рая низвергнуться в ад? И все из-за одного-единственного слова. Телескоп. Если бы он не заговорил о телескопе, Алиса сейчас улыбалась бы ему и они вместе шли бы по улице, обсуждая великолепный особняк итальянца и вспоминая удивительную историю зебры Анатоля. Все было бы по-другому. Если Луиджи Несси прав насчет всех этих квантовых теорий, то где-то существует другая вселенная, где Ксавье ловко обошел щепетильный вопрос о своем внезапном интересе к «Путешествию по Индийскому океану». Да, такая вселенная где-то существует. Но он живет не в ней.
Он потерял Алису. Он все потерял.
* * *
«Дражайший собрат и герцог!
Господин Лежантиль уехал семь лет назад, и некоторые академики предлагают передать его членство другому кандидату. Некоторые его родственники желали бы добиться признания его умершим, дабы иметь возможность получить его наследство, однако в отсутствие тела покойного осуществить это нелегко.
Мы потеряли всякий след нашего академика.
«Дорогой собрат!
Не знаю, что вам ответить. Либо господин Лежантиль жив и вернется на землю Франции, либо он уже в Царствии Божием. Только будущее разрешит сию дилемму.
«Дорогой собрат!
Нынче поутру я получил по почте занятную раковину, упакованную с великим тщанием. Судя по всему, к ней прилагалось письмо, но оно потерялось. Кто иной, кроме господина Лежантиля, мог отправить мне подобную диковину? Я вижу в этом доказательство того, что он все еще жив. Раковину я отнесу в церковь, положу к ногам святого Гийома и закажу молебен за здравие нашего друга.
«Дорогой собрат!
Я давно не получал от вас писем.
Некий человек, которому я склонен верить, – торговец и путешественник, не лишенный авантюрной жилки, – побывал в наших индийских факториях. Он рассказал мне, что видел там еще одного белого человека, говорившего по-французски и якобы морем приплывшего из Манилы. Жил в развалинах Французского дворца в Пондишери под охраной верных ему и хорошо вооруженных индусов.
Он говорит, что заметил этого человека из сада. Тот вышел на балкон, одетый в синий французский редингот с позолоченными пуговицами; у него были длинные, спускавшиеся до спины волосы. Вскоре стражники прогнали моего осведомителя.
Мог ли человек на балконе быть господином Лежантилем?
В последние три дня стояла влажная жара, и Гийом проснулся в доме губернатора, в своей кровати под балдахином, чувствуя себя одеревеневшим. Москитная сетка снова порвалась; когда он только приехал сюда, в ней уже зияла прореха, но небольшая, размером с лезвие ножа, а теперь по вечерам с нее ветром сдувало метровой ширины полотнище, колышущееся в темноте, словно добродушный призрак. Гийом приподнялся на подушке и несколько раз моргнул, как будто смотрел на яркое солнце. Итак, после плавания по Индийскому океану он все же добрался до Индии, где находился уже почти целый год. Пребывание в Маниле обернулось для него настоящим испытанием. Само место неплохо подходило для астрономических наблюдений, но испанцы, удерживавшие город, так и не получили уведомления о его приезде. Разумеется, у него имелось при себе рекомендательное письмо, подписанное королем Людовиком XV, но здесь от него было мало пользы – скорее оно могло ему навредить. Испанцы почему-то отнеслись к нему с подозрением. Вскрыли все восемь сундуков с раковинами и проверили каждое отделение. Старший таможенник, усатый толстяк, беспрестанно качал головой, как будто не сомневался, что среди обилия раковин непременно прячется что-то еще, куда более опасное. Они простукали каждую досочку, чтобы убедиться, что в выдвижных ящиках нет двойного дна. Астрономические инструменты они поначалу приняли за ружья особой конструкции, способные складываться и раскладываться и предназначенные для единственной цели – человекоубийства. Гийом устал оправдываться, объясняя, что прибыл для наблюдения за скорым прохождением Венеры перед диском Солнца, – подданные испанского короля ничего не желали слушать. Но когда его переводчик, тощий старик со свисающими до подбородка усами, отзывавшийся на имя Педро, сообщил, что стража требует немедленно предоставить им описание указанного господина Венеры и препроводить солдат к нему, Гийом понял, что дело его плохо. Он провел несколько часов в здании портовой таможни, без конца повторяя, что он – астроном, посланный королем Франции для наблюдения первого прохождения Венеры в 1761 году и вычисления расстояния от Земли до Солнца. Педро с грехом пополам переводил слова начальника таможни:
– Он говорит, если вы должны были за чем-то наблюдать в 1761 году, то вам нечего у нас делать семь лет спустя.
– Ответьте ему, что я не смог осуществить свои наблюдения в первый раз и жду следующего прохождения Венеры, которое произойдет в будущем году.
Перевод вызвал у испанского солдафона приступ хохота, сменившийся потоком ругательств. Педро лаконично заметил:
– Этого я не могу перевести, синьор французский посланец.
Лишь к вечеру появился эмиссар от французского посланника в Маниле и вызволил астронома. Произошло недоразумение, пояснил он. Дело в том, что накануне у испанцев украли важные бумаги, касающиеся снаряжения военного флота, и поползли слухи, что за кражей стоит французский шпион.