Восхождение мага призывателя. Том 3

— Именно так, — подтвердил я. — Если на посту будут собаки, они уткнутся носом в мясо, а не в магическую печать. Маскировка идеальная!

— Костя! — взорвался он и голос сорвался на фальцет. — Я же веган! Я вообще не ем мясо! Ты что, совсем забыл?

И я почувствовал, как судьба снова подсовывает мне загадку из тех, что решаются только на грани. Думаешь, всё просчитал, а жизнь усмехается — «Наивный!»

— Придётся, — жёстко отрезал я. — Хотя бы сделай вид, что ешь. Пару кусков проглотишь — не умрёшь.

— А как же моя вера? — прошептал он. В голосе звенела боль того, кто впервые предаёт себя. — Как же мои убеждения?

Я подошёл ближе и положил руку ему на плечо. Иногда дружба требует жестокости. Иногда спасение приходит через предательство принципов.

— Друзья важнее, — сказал я тихо. — Всё остальное — роскошь для тех, кто не рискует жизнью.

Тяпкин молчал всё это время, но теперь не выдержал. На лице у него было такое недоверие, будто он смотрел спектакль в дурдоме.

— Это же чистое безумие, — выдохнул он и покачал головой. — Абсолютное безумие! Если бы не расстояние до Москвы и не сила императрицы… я бы ни за что не ввязался.

Он замолчал, борясь с собой, но потом достал из кармана запечатанный документ. Руки дрожали, когда он передавал документы Стасу.

— Но выбора нет, — тихо добавил он. — Совсем нет…

Стас взял документ осторожно, словно это была граната без чеки.

— Ладно, — выдохнул он. — Ладно, Костя. Но если я погибну, ты лично объяснишься с моими богами.

Он развернулся и пошёл к машине. Медленно, будто на эшафот. Каждый шаг — как маленькая казнь. Но он шёл, потому что иногда дружба требует невозможного. Требует предать самого себя. Саша же смотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на меня.

— А нам что теперь? — спросила она.

— Мы — приманка, — сказал я спокойно, будто речь шла о погоде. — Отвлечём их, пока Стас проскочит до Москвы. Так что, все на борт. Вертолёт уже ждёт!

Лола сразу застонала протяжно, театрально, будто ей только что выдали смертный приговор.

— Я знала! Всё пойдёт к чертям…

— Не пойдёт, — отрезал я. — Всё только начинается.

Нурбек уже запускал двигатель. Лопасти лениво разгонялись, звук рос, как гроза на горизонте. И сама судьба поднимала ставки.

— Понеслась… — прошептал я, и в последний раз посмотрел на дорогу, где машина Стаса исчезала за поворотом.

И мы рванули вперёд — прямо в пасть неизвестности. Иногда единственный шанс победить — поставить на кон всё. Даже душу друга… Хотя, тоже мне трагедия — съесть два крошечных кусочка мяса, пфф-ф! Настоящая трагедия сейчас в моем желудке — я уже не ел пару часов, так что, с радостью оказался бы на месте Стаса.

А ведь он, жук эдакий, еще и недоволен своим положением. Ну, да к черту его, ведь сейчас главное поскорее добраться до императора и заказать себе доставку бургеров во дворец и отвести душу с голодухи. И теперь, пусть даже никто не пытается встать у меня на пути. Между мной и столичными бургерами. Я буду рвать любого голыми руками…

Глава 16

Красный автомобиль мчал по дороге. Стас вжимался в кресло, и каждый километр отзывался не цифрами на спидометре, а ударами сердца. Солнце висело над трассой беспощадным глазом, превращая салон в раскалённую печь, где заживо варились его мысли и страхи.

Он остановился только однажды — у мотеля на заправке. Он проспал три часа на продавленной кровати. И проснулся с ощущением, что время — это песок, утекающий сквозь пальцы, и остановить его невозможно. Документ лежал на пассажирском сиденье — свернутый, запечатанный, ничем не примечательный на вид. Но Стас знал, что внутри заключено нечто, способное перевернуть многое. То, ради чего уже погибли люди в лаборатории…

Московская область встретила его настороженно, как недовольный хозяин — постами ДПС, мигающими огнями, собачьим лаем за бетонными заборами. Машины тормозили каждые несколько километров. ОМОНовцы в бронежилетах двигались между рядами авто, как акулы в мутной воде. Ладони Стаса вспотели и он судорожно вцепился в руль. В зеркале отражались лица других водителей — такие же выжатые, такие же загнанные обстоятельствами в угол.

— Чёрт… — выдохнул он на хинди. Потом повторил по-русски. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Впереди же замаячила шаурмечная — убогий островок жизни среди бетонного моря. Стас свернул к ней, припарковался между грузовиком и потрёпанной иномаркой. Руки дрожали, когда он открывал дверь. За прилавком стоял мужчина лет сорока — лицо исчерчено морщинами, а в глазах усталость и внимательность вперемешку.

— Что будете? — спросил Стас, но голос предал его и дрогнул на первом же слове.

— А что хотите? — продавец смерил его взглядом. — Выглядите неважно, парень. Может, воды для начала?

— Мне… — Стас сглотнул. — Шаурму. Мясную…

Продавец приподнял бровь.

— Мясную? — переспросил он. — Уверены? Смотрю на вас — больше на вегетарианца похожи. Индиец ведь, верно? Они мясо редко едят.

Стас закрыл глаза, а в голове всплыли мантры детства, мамины шёпоты перед сном — ахимса, непричинение вреда, основа всего. Но теперь он стоял здесь, готовый предать всё, во что верил.

— Уверен, — выдавил он из себя. — Самую мясную. Какую только можно!

Продавец пожал плечами и занялся делом. Лаваш зашипел на сковороде, мясо источало запах, от которого Стаса мутило. Он достал документ, развернул файл, бумага зашуршала так громко, будто хотела выдать его с потрохами всему миру.

— Послушайте, — продавец даже не удосужился поднять глаза, — не хочу лезть не в своё дело, но вы точно в норме? Может, взять что-то попроще?

— Нет, — Стас коротко мотнул головой. — Всё правильно.

Он аккуратно свернул документ, будто держал в руках не бумагу, а крошечную бомбу. И пакетик с анализами — малюсенький, но весомый как судьба — тоже исчез в складках бумаги. Продавец протянул шаурму. И Стас на секунду замер, но потом осторожно развернул лаваш, да задвинул бумаги внутрь.

— Интересная техника, — хмыкнул продавец. — Но кто я такой, чтобы судить?

Стас расплатился дрожащими пальцами и вышел на улицу, где жара смешалась с тревогой. Впереди, у поста, очередь тянулась медленно, как похоронная процессия. ОМОНовцы обыскивали машины с ледяной методичностью, овчарки рыскали между колёс, принюхиваясь к каждому запаху. А когда подошла его очередь, сердце забарабанило так громко, что казалось — сейчас кто-то закричит — «Ага! Вот он!». Собака подошла к машине, ткнулась носом в дверь, потом уставилась на Стаса. Секунда… Другая… И вдруг — лай. Резкий и требовательный.